Дракон поверженный - Питер Гамильтон

Тело унесли, а мэр и старшие офицеры вернулись в здание отеля. После этого в саду принялась за работу команда уборщиков, которым необходимо было выкопать столб и унести мешки с песком. Кроме того, следовало убрать все следы крови. Оставалось надеяться на то, что к полудню не останется никаких следов утренней казни. Носилки с телом Хэла Грабовски вынесли через задний коридор отеля в небольшой дворик, где обычно разгружались машины, привозившие продукты. Там уже ожидал микроавтобус, на котором убитого предстояло отвезти в крематорий. Его двери открылись, и носилки быстро затащили внутрь. Если бы кому-нибудь удалось заглянуть в салон автобуса, такой человек наверняка удивился бы обилию медицинской аппаратуры. Микроавтобус можно было легко принять за реанимобиль.

– Пошел! – крикнул Льюису Лоренс. Микроавтобус резко рванул с места.

В следующее мгновение Деннис распахнул мешок, в котором лежало тело Грабовски.

– Черт побери! – простонал он, увидев превратившуюся в кровавое месиво грудь своего боевого товарища. – Сколько пуль в него попало?

– Всего лишь три, – ответил Лоренс и, бросив взгляд на тело, добавил: – Матерь Божия! Ты справишься?

Деннис уже занимался костюмом Хэла, который кучей был свален в углу салона. Вытащив из него трубки, он воткнул их в клапаны Хэла.

– Разрежь на нем рубашку! Быстро!

Из ран неожиданно хлынула кровь, забрызгав пол. Лоренс достал скальпель и вспорол ткань рубашки. Когда он отвел руки в сторону, с них капала кровь.

Лоренса впервые охватили сомнения. Это было нечто такое, в чем он никогда не признавался себе раньше. Он постарался взять себя в руки. Нельзя позволить сомнениям взять верх, когда нужно сосредоточиться на выполнении главной задачи. Нельзя допустить, чтобы Хэл умер. Лоренсу хотелось одержать победу над «Килбоем», причем сделать это незаметно и изощренно в отместку за нападения на десантников на улицах Мему-Бэй. А сейчас необходимо сделать все, что только можно, чтобы спасти Хэла.

Деннис принялся зашивать порванные артерии.

– Сердце сильно повреждено. Придется слить кровь и снова накачать воздухом легкие.

– Как мозг? – требовательно спросил Лоренс. – Что с ним?

– Не знаю, – ответил Деннис и недовольно посмотрел на него. – Прошло целых семь минут. – Его оптронические мембраны вели стремительный просмотр данных состояния организма Хэла. В костюм казненного с пугающей скоростью вводились лекарственные препараты. В данный момент самым главным было минимизирование травмы на клеточном уровне.

– Но мы же ввели в кровь сверхдозы кислорода, – произнес Лоренс. – Ты же сказал, что это значительно повышает наши шансы.

– Да-да, обязательно, – отозвался Деннис, продолжавший сшивать артерии одну за другой. – Одель, как там наши дела?

Одель приложил датчик к голове Хэла и посмотрел на дисплей карманного компьютера.

– Пока ничего. Линия ровная.

– Льюис, когда мы будем на месте? – крикнул Лоренс.

– Через три минуты, сержант.

– Он жив?

– Не знаю! – рявкнул в ответ Деннис.

– Три минуты, Деннис. Реанимационная бригада уже ждет нас.

– Реанимационная бригада? – В голосе Денниса прозвучали истерические нотки. – Реанимационная бригада? Разве какой-нибудь занюханный докторишка и парочка санитаров смогут осуществить пересадку сердца?

– Это биомеханическое сердце, Деннис. Его нужно просто вставить и включить.

– Боже праведный! – усмехнулся Деннис.

– Деннис, что там с Хэлом?

– Делаю все, что в моих силах.

– Эй! – крикнул Одель. – Послушайте! Появились волны биотоков мозга.

У Хэла приоткрылся рот, из горла вырвался хрип.

– Хэл! – крикнул Лоренс. – Хэл, ты слышишь меня? Ты слышишь меня, Хэл? Ты выживешь, парень! Мы тебя вытащим! Мы не дадим тебе умереть!

Глава 15

Санта-Чико. Удивительная, ни на что не похожая планета-рай.

Из космоса она казалась ярким шаром, похожим на Землю, но более светлым и живым. Пастельные оттенки или нежные тени в палитре Санта-Чико отсутствовали. Растительность была изумрудно-зеленой, буйной, быстрорастущей, всепобеждающей. Именно по этой причине немногочисленные пустыни казались тусклыми и блеклыми, раскаленными как преисподняя и сухими и безжизненными, как Марс. Барьеры между крайностями богатой жизни и бесплодных пустошей делали эти контрасты еще более поразительными. Океаны, покрывавшие более половины поверхности Санта-Чико, имели неповторимый сапфировый оттенок. Проплывавшие через мощные турбулентные струи воздуха снежно-белые облака казались невообразимо огромными.

Воздух с его тридцати процентным содержанием кислорода был смертельно опасен для не имеющих соответствующей системы жизнеобеспечения уроженцев Земли. Что же касается местных форм жизни, то для них избыток газов был чем-то вроде ядерного топлива, способствовавшего ускоренному протеканию биохимических процессов. Образно выражаясь, эволюция на этой планете повсеместно наградила все, что только можно, острыми шипами.

Кому-то это могло показаться восхитительным вызовом, шансом избрать иной образ жизни, отказавшись от осуждений, являющихся главным мотивом жизни земного сообщества.

То, насколько этот образ жизни не похож на другие, капрал Лоренс Ньютон начал понимать только сейчас. Сейчас, когда состоявшая из восьми взводов рота прибыла на местную химическую фабрику, он увидел картину жуткого запустения. Фабричный корпус располагался на участке земли площадью в несколько акров. Ее конструкция прекрасно иллюстрировала, как обитатели Санта-Чико пытались новыми методами решить старые проблемы. Наиболее подходящим Лоренсу показалось такое сравнение, как «органическая готика». Огромные механические секции имели совершенно живой вид, мембраны и каповые наросты глубоко внедрились в металлические и пластмассовые части. Вполне возможно, что они когда-то раньше были живыми. Или на самом деле живут и сейчас, но уже регрессируют и не развиваются дальше, а возвращаются к былым, более примитивным формам. Сказать наверняка трудно. Ясно одно – фабрика уже очень давно бездействует.

Она располагалась в небольшой долине, которая являлась природным хабитатом для произрастания гаргуля, похожего на губку древовидного кустарника с желто-красными листьями. Его сок содержал сказочно сложные молекулы, являвшиеся основой для производства дорогостоящей вакцины. Подобные места играли решающую роль при выборе поселенцами основного рода деятельности. Растительность Санта-Чико представляла собой природную фармакопею, и при надлежащих условиях сбора отдельных ее разновидностей удавалось получить удивительно много видов сырья, применяемого в самых широких промышленных и медицинских целях.