Люби меня - Елена Тодорова

Все закончилось.

Встаю с кровати. Волочусь к окну с четким намерением. Распахиваю. Смотрю вниз, машинально прикидывая, какой это может быть этаж.

«Достаточно высоко…» – заключает кто-то в моей голове.

Зимний ветер толкает мне в лицо холод, и это словно бы отрезвляет. Я вспоминаю своих сестер, свои мечты, эту суку, которая еще должна получить по заслугам… Вспоминаю себя. Вспоминаю свою силу. Вспоминаю солнце внутри себя, которое никому не подвластно погасить. И закрываю окно.

Вытаскиваю из шкафа первые попавшиеся вещи, одеваюсь и выхожу из квартиры. Еду домой на маршрутке. Слушаю людей, чтобы впитать жизнь, которой так мало осталось во мне. Говорю себе, что произошедшее – не самое страшное в мире. Убеждаю себя, что справлюсь.

Закрываюсь в нашей с Лизой квартире и два дня беспробудно сплю.

Не хочу просыпаться. Не хочу смотреть реальности в глаза. Не хочу что-то чувствовать.

Я не готова к жизни даже на третий день. Но приходят Лиза с Артемом и начинают меня допрашивать. Естественно, я им ничего не рассказываю.

– Поссорились… Расстались… – на этом все.

И тогда они бросаются мирить нас с Сашей. Я над этой идеей истерично смеюсь. Не трогает даже то, что сестра с Чарушиным каким-то образом уговаривают Георгиева приехать ко мне поговорить. Не трогает, конечно! Вскрывая все раны, приводит в бешенство.

Сгребаю все вещи и подарки, которые Саша мне пару дней назад курьерской службой прислал, тупо выставив из своей квартиры. Выскакиваю с ними на балкон. Сердце взрывается от боли, когда вижу его внизу – там, где когда-то стоял с оркестром. Но я сцепляю зубы и перемахиваю через перила все, что он мне покупал. Задерживаюсь, только чтобы увидеть, как барахло приземлится на капот его чертовой тачки. А затем разворачиваюсь и, громко хлопнув балконной дверью, залетаю обратно в комнату. Кусая губы, съезжаю по стеклу на пол.

Снова рыдаю так же сильно, как в тот страшный день.

Лиза с Артемом в полной растерянности, пытаются вызвать на очередной откровенный разговор. Но я лишь кричу, чтобы они оставили меня в покое.

– Неважно, что он сделал! Важно то, что я никогда его не прощу!!! Прекратите бередить мои раны! Убирайтесь!!! У вас что, своей жизни нет? Ненавижу вас всех!

– Боже, Соня… – Лиза сразу же разражается слезами следом за мной. – Что ты такое говоришь? Что с тобой, Солнышко? Что произошло? Ты меня пугаешь!

– Все прекрасно! Просто оставьте меня, на хрен, в покое!

Артем уводит ее в сторону, позволяя мне продышаться. Но совсем они меня, естественно, не покидают. Ни на минуту. Снуют по квартире даже ночью.

Слышу, как Чарушин сообщает Лизе, что Сашка избил Лаврентия. Парень, который продал дьяволице-прокурорше душу за ПМЖ, в реанимации. Думал, что Георгиев его не найдет. Идиот!

– Неизвестно, спасут ли… – шепчет Артем. – Состояние критическое…

Я не собираюсь на это реагировать. Жалеть кого-то? Меня кто пожалеет?!

Плачу и все равно молюсь за этих козлов. Того алчного недоноска, который находится на грани смерти. И того раненого монстра, который сидит под домашним арестом под угрозой настоящего срока.

– Ничего… Мамочка отмажет… – бормочу себе, заливаясь слезами.

И все равно боюсь за него. И все равно его люблю!

Это ведь не проходит за мгновение. Саша Георгиев убил меня, но не убил мою любовь.

– Забудь! Живи дальше, – тарабаню как мантру.

Но жить полноценно не получается.

Еще пару дней спустя я понимаю, что должна уехать из города. Собираю чемодан и сообщаю о своем решении плачущей сестре. У самой на тот момент уже нет слез. Большая часть тела атрофирована, и эмоции не возникают. Боль остается глухим отголоском всего, что происходит.

– Если тебе будет так легче… Езжай, – шепчет мне Лиза. Она меня понимает как никто. Не только потому, что сестра мне. Сама ведь перенесла такую трагедию расставания в прошлом. Знает, как это больно. – Езжай, конечно. Только обещай звонить каждый день и приезжать хоть иногда в гости.

– Обещаю.

А потом… За день до отъезда я делаю то, что сама от себя не ожидаю.

Сонечка Солнышко: Я успокоилась и поняла, что не могу так отпустить. Чтобы поставить точку, мне нужно с тобой проститься.

«Ты сошла с ума!» – орут все мои инстинкты.

Однако я отправляю сообщение и жду ответ. Он приходит достаточно быстро.

Александр Георгиев: Хочешь проститься? Приходи за смертельным поцелуем.

Это не приглашение. Это вывеска над адом.

И в тот день я добровольно в него вхожу.