Дом Цепей (litres) - Стивен Эриксон

Оба натянули поводья позади адъюнкта и двух виканцев. Услышав слова Кенеба, Тавор развернула коня к капитану.

— Иногда, — проговорила она, — знать недостаточно.

— Виноват, адъюнкт.

Тавор перевела бесчувственный взгляд на Гэмета:

— Выводите вперёд морпехов, Кулак. Нам понадобятся сапёры и взрывчатка. Нам нужен брод, а не мост из мусора, который склеился от крови.

— Так точно, адъюнкт. Капитан, прошу за мной…

Оба развернули коней и поехали обратно вверх по склону. Оглянувшись на Кенеба, Гэмет заметил, что тот ухмыляется.

— Что тебя так развеселило, капитан?

— Взрывчатка, сэр. Сапёры будут рыдать.

— Если они не разнесут к демонам весь брод, я готов в виде утешения их обнять.

— Лучше бы им не слышать таких обещаний, сэр.

— Да, пожалуй, ты прав.

Как только офицеры оказались у передних рядов Десятого легиона, Гэмет жестом подозвал вестовую. Когда всадница поскакала к Кулаку, её нагнал Тин Баральта, так что подъехали они вместе.

— Сапёры? — спросил командир «Красных клинков».

Гэмет кивнул:

— Ага.

Тин Баральта кивнул в ответ и приказал вестовой:

— Передай лейтенантам морпехов. Адъюнкт требует взрывчатку. Немедленно.

— Так точно, сэр, — ответила она и развернула коня.

Офицеры проследили, как она скачет вдоль строя, а затем «красный клинок» обратился к Гэмету:

— Они сочтут это за оскорбление. Этот мост крови задуман как благословение.

— Она знает, Тин Баральта, — ответил Гэмет. — Но там же ногу толком поставить некуда. Это должно быть очевидно даже скрытым наблюдателям.

Крепкий воин пожал плечами так, что звякнули доспехи.

— Может, шепнуть пару слов этому хундрилу, Голл. Пусть пошлёт верхового, чтобы отыскал этих «наблюдателей». И сделает так, чтобы не возникло недоразумений.

— Хорошая идея, — отозвался Гэмет.

— Я этим займусь.

«Красный клинок» поскакал прочь.

— Прошу прощения за прямоту, Кулак, — пробормотал Кенеб, — но то, что сейчас произошло, как мне кажется, категорически не понравится адъюнкту.

— Думаешь, она не одобрит проявления инициативы среди своих офицеров, капитан?

— Я бы не сказал…

— Только что сказал.

— Кхм, да, понимаю. Виноват, Кулак.

— Никогда не извиняйся, когда ты прав, Кенеб. Жди здесь, пока не подойдут взводы.

Он поскакал туда, где адъюнкт по-прежнему сидела в седле над берегом.

Нихил и Бездна спешились и, склонив головы, стояли на коленях в мутной воде.

Оказавшись рядом, Гэмет заметил, что Тавор сдерживает гнев. О да, они всё ещё цепляются за свои цепи, и похоже, что не отпустят… по своей воле. Ну, я же сам говорил об инициативе.

— Вижу, детишки играют в грязи, адъюнкт.

Она резко повернула голову, прищурилась. Гэмет продолжил:

— Я бы предложил приставить к ним няньку, чтоб не поранились ненароком. В конце концов, адъюнкт, я сомневаюсь, что Императрица вам поручила с ними нянчиться, верно?

— М-да, — протянула Тавор. — Они должны были стать моими магами.

— Вот я и подумал, может, вы им поручили поговорить с призраками? Они хотят умилостивить духов реки?

— Нет, Кулак. Честно говоря, я понятия не имею, чем они заняты.

— У меня сложилось впечатление, что дети у вас разбалованы, адъюнкт.

— Не могу спорить. И поэтому позволяю вам действовать от моего имени, Кулак.

Нихил и Бездна наверняка слышали весь разговор, но позы не изменили. Громко вздохнув, Гэмет спешился и подошёл к кромке воды.

Протянул руки, ухватил обоих за шиворот кожаных рубах. И рывком поставил на ноги.

Громкий визг, затем яростное шипение — Кулак хорошенько встряхнул обоих, прежде чем развернуть лицом к адъюнкту.

— Так бы поступила виканская бабушка. Знаю, это пожёстче, чем принято у родителей-малазанцев. Но ведь и эти детишки — не малазанцы, верно?

Гэмет поставил обоих на землю.

— Возможно, уже слишком поздно, Кулак, — заметила Тавор, — но всё же напомню вам, что эти двое — колдуны.

— Что-то я не заметил, адъюнкт. Но если хотят меня проклясть — милости прошу.

Сейчас, впрочем, виканцы явно не собирались этого делать. Гнев миновал, и дети, похоже, скуксились.

Тавор откашлялась:

— Нихил, Бездна, я полагаю, нашей армии потребуются представители, которые разыскали бы местные племена в лесу и убедили их, что мы понимаем всё значение их жеста, однако же — должны обеспечить безопасную переправу для армии.

— Адъюнкт, Кулак Тин Баральта уже предложил нечто подобное, но с участием хундрилов.

— Пожалуй, нужны представители обеих сторон, — согласился Тавор и добавила, обращаясь к виканцам: — Отправляйтесь к Кулаку Тину Баральте.

Гэмет заметил, как они переглянулись, затем Нихил сказал:

— Как пожелаешь.

Бездна бросила на Гэмета прощальный ядовитый взгляд, и виканцы пошли прочь.

— Надеюсь, тебе не придётся об этом жалеть, — заметила Тавор, когда колдуны уже не могли их услышать.

Гэмет пожал плечами.

— И в следующий раз сделай так, чтобы Тин Баральта приходил со своими предложениями ко мне лично.

— Да, адъюнкт.

Спрут и Смычок выбрались обратно на берег. Хоть они промокли до нитки и измазались с ног до головы окровавленным илом, на лицах сапёров застыли довольные ухмылки. Радость удвоилась от того, что взрывчатка, которая пошла в дело, была из запасов Четырнадцатой армии, а не из их собственных. Двенадцать «трещоток», чтобы направить взрыв в горизонтальной плоскости, три «ругани» в мусоре, чтобы ослабить плотину.

И всего несколько ударов сердца, прежде чем всё взлетит на воздух.

Остальная армия отступила выше по склону; разведчики-сэтийцы на другом берегу пропали. Остались только два сапёра…

…которые помчались прочь как угорелые.

Оглушительный грохот, обоих подбросило в воздух. Песок, ил, вода, а следом — град обломков.

Долгое время оба лежали, прикрыв головы руками. Единственный звук, который до них доносился, — плеск воды, устремившейся вниз по течению через расчищенный брод. Затем Смычок покосился на Спрута и увидел, что и тот смотрит на него.

Наверное, двух «руганей» хватило бы.

Они обменялись кивками, затем поднялись на ноги.

Брод и вправду расчистился. Вода несла плавучий мусор в Криводожальское море.

Смычок вытер грязь с лица:

— Как думаешь, мы там воронок не понаделали, Спрут?

— Таких, чтоб кто-то потонул, — точно нет. Хорошо, что ты не сбежал, — тихонько добавил Спрут, когда всадники начали спускаться по склону позади них.