Начало Века Разума. История европейской цивилизации во времена Шекспира, Бэкона, Монтеня, Рембрандта, Галилея и Декарта: 1558—1648 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Молодой принц обладал не только кошельком, но и личными достоинствами. Он был высок и атлетически сложен, не носил бесполезного груза и очаровывал всех, кроме своих врагов, своим красноречием и обходительностью. Как полководец он неизменно терпел неудачи, но как политический стратег его гибкая настойчивость и терпеливое мужество позволили превратить его недостатки в создание нового государства вопреки противодействию сильнейших политических и религиозных сил Европы. Он лучше управлялся с людьми, чем с армиями, и в конечном итоге это оказалось большим даром. Его противники обвиняли его в том, что он изменил свою религию в угоду личным или политическим потребностям.5 Возможно, так оно и было; но все лидеры того века использовали религию как инструмент политики.I Многие находили недостатки в его браках. После смерти первой жены он добивался руки другой, богатой Анны, дочери протестанта Мориса, курфюрста Саксонии; он женился на ней по лютеранскому обряду в 1561 году, но объявил себя протестантом только в 1573 году. В 1567 году Анна впала в полубезумие и была помещена к друзьям. Еще при жизни Вильгельм добился от пяти протестантских священников разрешения жениться на Шарлотте де Бурбон из королевского дома Франции (1575), которая бежала из женского монастыря и приняла реформатскую веру. Она умерла в 1582 году. Оплакав ее в течение года, Вильгельм взял четвертую жену, Луизу де Колиньи, дочь адмирала, погибшего во время Варфоломеевской резни. Несмотря на эти браки, а возможно, и благодаря им, Вильгельм был богат только землями и беден деньгами. К 1560 году он был почти на миллион флоринов в долгу.7 В порыве экономии он уволил двадцать восемь своих поваров.8
Филипп не справлялся с нидерландской знатью. Его отец, воспитанный в Брюсселе, знал этих людей, говорил на их языке, управлял ими разумно. Филипп, воспитанный в Испании, не умел говорить ни по-французски, ни по-голландски; ему было трудно милостиво склоняться перед магнатами, уважать их обычаи и долги; он не одобрял их экстравагантность, пьянство и легкость в обращении с женщинами; прежде всего он не мог понять их претензий на "проверку его власти". Им, в свою очередь, не нравились его мрачная гордость, склонность к инквизиции, назначение испанцев на прибыльные посты в Нидерландах, гарнизонирование их городов испанскими войсками. Когда он обратился за средствами к дворянам и предпринимателям, составлявшим Генеральные штаты, они холодно выслушали его мольбы через переводчиков о том, что его отец и недавние войны привели к большому дефициту казны; они были встревожены его просьбой о 1 300 000 флоринов и дополнительном налоге в один процент на недвижимость и два процента на движимое имущество; они отказались санкционировать эти сборы, но выделили ему только те суммы, которые посчитали достаточными для текущих нужд. Через три года он снова созвал их и попросил три миллиона гульденов. Они уступили, но при условии, что все испанские войска будут выведены из Нидерландов. Он пошел на эту уступку, но отменил ее примирительный эффект, получив папское разрешение на учреждение одиннадцати новых епископств в Низких странах и назначив на эти должности людей, готовых исполнять декреты его отца против ереси. Когда 26 августа 1559 года он отплыл в Испанию, чтобы больше никогда не увидеть Нидерланды, экономические и религиозные очертания великой борьбы уже вырисовывались.
II. МАРГАРИТА ПАРМСКАЯ: 1559-67 ГГ.
Филипп назначил своим регентом Маргариту, герцогиню Пармскую, родную дочь Карла V от матери-фламандки. Она была воспитана в Нидерландах и, несмотря на долгое проживание в Италии, понимала если не голландский, то фламандский язык. Она не была ни фанатичной, ни нетерпимой, но была набожной католичкой, которая ежегодно на Страстной неделе омывала ноги двенадцати девицам и давала им брачное приданое. Она была способной и доброжелательной женщиной, неловко затерявшейся в водовороте революции.
Ее власть была ограничена советниками, которых назначил Филипп. Эгмонт и Оранский входили в ее Государственный совет, но, обнаружив, что их голоса постоянно перевешивают голоса трех других членов, перестали принимать в нем участие. В образовавшемся триумвирате доминирующей личностью был Антуан Перрено, епископ Арраса, известный в истории как кардинал де Гранвель. Он, как и Маргарита, был человеком с хорошим характером; в борьбе с "ересью" он склонялся к мирным средствам, но был настолько предан католицизму и монархии, что ему было трудно понять инакомыслие. Ему и регенту мешало то, что Филипп настаивал на том, что ни одна важная мера не может быть принята без королевского согласия, на передачу которого из Мадрида в Брюссель уходили недели. Кардинал жертвовал популярностью, повинуясь королю. В частном порядке он выступал против увеличения числа епископств, но уступил настояниям Филиппа, считавшего, что четырех кафедр недостаточно для семнадцати провинций. Протестантское меньшинство с гневом отмечало, что новые епископы распространяют и усиливают папскую инквизицию. В марте 1563 года Оранский, Эгмонт и Горн, сами являвшиеся католиками, написали Филиппу письмо, в котором обвинили Гранвелла в нарушении прав провинций, которые король обязался поддерживать; они считали кардинала ответственным за появление новых епископов и требовали его отстранения от должности. Маргарита и сама была не в восторге от его полномочий; она жаждала согласия с недовольными дворянами, которые были важны для нее в сохранении социального порядка ; в конце концов (в сентябре 1563 года) она тоже рекомендовала отправить Гранвеля на другие пастбища. После долгого сопротивления Филипп уступил и пригласил лорд-министра в отпуск. Гранвель покинул Брюссель (13 марта 1564 года), но продолжал оставаться одним из самых доверенных советников короля. Дворяне вернулись в Государственный совет Маргариты. Некоторые из их ставленников продавали должности, правосудие и помилования, и регент, по-видимому, делил с ними добычу.9
Инквизиция распространялась. Филипп наблюдал за ней из Испании, подбадривал и посылал Маргарите имена подозреваемых в еретичестве. Не проходило и дня без казни. В 1561 году Гелейн де Мулер был сожжен в Ауденаарде; Томас Кальберг был заживо сожжен в Турнее; один анабаптист был зарублен семью ударами ржавого меча в присутствии своей жены, которая умерла от ужаса при этом зрелище.10 Разъяренный этими варварствами, Бертран ле Блас ворвался
