Тонкий мир - Софья Ролдугина

Сначала она отказалась от обращения, хотя это сделало бы более вероятным рождение ребенка… И Ири появился на свет, когда Эвис уже перешагнула порог сорокалетия.

Потом… потом она не захотела вернуть себе молодость с помощью регенов. Дар позволял ей стариться медленней, чем человеку, но вряд ли более, чем в полтора раза.

Старость не щадит людей. И Эвис не стала исключением. Со временем что-то износилось в ней… что-то сломалось, как говорила она сама. У Эвис начались головокружения и сильные боли. Сейчас, наверное, в человеческой клинике у нее бы наверняка нашли опухоль. Но тогда людские методы лечения и диагностики были крайне несовершенны.

Надо было отвезти ее к целителю, к магу… Но Эвис сказала мне: «Не волнуйся, это возрастное». И я ей поверил. Ведь она была пророчицей и всегда знала, что нужно делать. А через некоторое время дела клана потребовали моего срочного присутствия на юге.

Эвис на сей раз осталась дома вместе с Ириано. Я был даже рад — у нас наметился очередной… дележ территории, так сказать. А на войне, даже маленькой, женщинам не место.

К несчастью, противостояние со Степным кланом затянулось.

Спустя полмесяца перепуганный Ири послал за мной гонца с письмом. Там было одно слово — «Приезжай». Я выехал так быстро, как мог, оставив все дела на помощников, но все равно опоздал.

Когда я вернулся, Эвис уже была в коме. Счет шел на часы.

Мы тотчас отправили надежного человека за целителем. Я хотел поехать сам, но отойти от постели Эвис было выше моих сил…

Голос Тантаэ постепенно выхолащивался, пока не лишился даже подобия эмоций. Сейчас только паузы в речи напоминали о том, что рядом — не призрак, без конца повторяющий свою печальную историю, а живое существо. Ксиль, который наверняка был свидетелем трагедии Пепельного князя — и тот замер, как в первый раз переживая боль своего друга и почти брата.

Айне опустила ресницы. Выражения ее глаз было не разглядеть. Лишь сжатые в полоску губы выдавали эмоции пророчицы.

— … Целитель задерживался. Эвис становилось все хуже… Ириано тоже был в скверном состоянии, я удерживал его от глупостей только прямым приказом старшего по клану.

Когда дела стали совсем плохи, я решился провести обращение. Пусть Эвис всегда была решительно против, потому что регены лишили бы ее дара… Но лучше жить так, чем позволить ей умереть. Наверное, эгоистично лишать человека права выбора, но такой ее выбор я одобрить не мог.

Ириано же трясло от одной мысли о том, что с матерью может случиться непоправимое. Он хватался за любую возможность и первым предложил обратить Эвис. Правда, ее князем он видел Максимилиана.

— А я тогда убежал на очередную войну, — глухо откликнулся Ксиль. — И вряд ли бы успел прибыть вовремя.

Тантаэ повернул голову, подставляя лицо лунному свету. Бледные лучи высеребрили светлую кожу, придав ему сходство со статуей.

— Я объяснил это Ириано и поклялся спасти Эвис сам. Он мне поверил… — негромко продолжил Пепельный князь. — К сожалению, сам я находился не в лучшей форме после неприятного инцидента на границе. Ириано помог мне подготовить Эвис физически, наполнив ее жилы нашей общей кровью. А дальше дело было только за мной. Я раскрыл крылья и… Ничего не произошло. Я не смог дозваться Эвис, хотя это было не первое мое обращение.

Ириано смотрел на меня.

Я понимал, что что-то идет не так, но все же попытался снова. И снова.

…когда она распахнула глаза, это показалось чудом из чудес. Ириано глядел лишь на мать, мне достался мимолетный взгляд, но в нем было столько любви и восхищения…

А потом Эвис вдруг закричала — страшно, как от жуткой боли. Я не знал, что делать, не понимал. Ее организм отторгал регены. Скорее всего, потому, что она никогда не хотела обращения. Дар пророчицы вполне мог переломить мое воздействие.

Не важно. Все это домыслы. Главное, что для Ириано это выглядело так, словно я убил Эвис. У него на глазах.

— Убил? — хрипло переспросила Айне. У меня язык словно онемел.

Пепельный князь медленно кивнул.

— Да. Через час она умерла. Все это время Эвис кричала, не переставая, пока не охрипла. Лишь в последнюю минуту сознание вернулось к ней. И Эвис сказала… бездна, я на всю жизнь это запомню, — выдохнул Тантаэ и прижал ладони к лицу. — Она сказала: «Я не хочу умирать, пожалуйста!». Эвис так и не поняла, что происходит. А еще через два часа прибыл целитель. Следующие несколько лет я помню очень смутно. Кажется, жил. Что-то делал. Делами клана заправляли мои заместители… Максимилиан, наверное, бесился и пытался привести меня в порядок… Не могу припомнить.

Ксиль невесело усмехнулся и прижал меня чуть крепче:

— Неудивительно, Тай. Ты тогда походил на живой труп. Даже есть забывал. От сильнейшего шока даже голода не чувствовал, — я почувствовала, что его передернуло. — Кланники не осмеливались нарушать уединение своего князя… А этот мелкий подлец Ириано и не подумал как-то тебе помочь. Знаете, девочки, что он сказал, когда я наконец приехал и буквально вытащил Тая из пасти смерти?

Тантаэ скривился. Странно было видеть эту гримасу на его обычно невозмутимом лице — тоска, глухая обида и вина.

— Он сказал: «Помрет — туда ему и дорога, если князь слабый, то он недостоин клана». Это я тоже запомнил… на всю жизнь.

— А потом еще набрался наглости и попросился в мой клан! — возмущенно подхватил Ксиль. — Ну, я, конечно, его отлупил хорошенько… Зря, наверное. Пока мы с верными людьми приводили нашего Пепельного князя в порядок, этот малолетний идиот Ириано сбежал из своего клана и в пику нам с Таем попросился в Крыло Льда. Акери это показалось… забавным. Любезный старейшина вырастил маленького поганца, как своего сына, провел через «кровавое безумие», а потом отпустил в свободное плаванье. Ириано долго болтался от клана к клану, а теперь вот опять забрался под Крылышко, — с искренним отвращением закончил Максимилиан. — Тай-то еще три сотни лет бегал за своим «любящим» сыночком, сопли ему подтирал, из неприятностей вытаскивал… И в ответ — ни слова благодарности. Только ненависть и упреки. «Не лезь в мою жизнь» — и все тут.

Тантаэ промолчал, никак не комментируя последнее заявление. Наверно, Ксиль сказал чистую правду.

Я невольно поморщилась. Если раньше мои чувства к Ириано можно было охарактеризовать, как легкую неприязнь, то сейчас она превратилась в стойкое отвращение. Может, Тантаэ и был виноват в смерти Эвис. Или как-то неправильно воспитал своего сына… Но в это верилось с трудом.

Если кто и был слабым — то именно Ириано, а не Тантаэ. Слабым духом.

— А ведь он любит вас, Тантаэ, — неожиданно очнулась от размышлений Айне. Глаза ее жутковато светились в темноте, как у ведарси, только не голубоватым, а желтым. — Поэтому и кипятится до сих пор. От ненависти устают… а от любви — никогда. Только Ириано, похоже, упрямый, и чем дольше он будет утверждать, что ненавидит вас, тем труднее ему будет отступиться от своих слов. Мне кажется, что на самом деле он очень нуждается в вас… Может, уже не как в отце, а как в друге.