1941. Разгром Западного фронта - Дмитрий Егоров

И вот еще одно письмо. Если бы не был верующим… «Мой отец Зенкевич Адольф Казимирович родился в г. Ленинграде в 1901 году, в 1919-м вступил в Красную Армию. В 1938 году в звании капитана был уволен из армии как политически неблагонадежный поляк, хотя и был членом ВКП(б) с 1922 года. В апреле 1941 г. его восстановили в армии после многих писем Калинину и Ворошилову, которых, по преданию, лично знал мой дед Зенкевич Казимир Викентьевич — рабочий Путиловского (завода). В это же время его направили командиром отдельного зенитного артиллерийского дивизиона (МЗА) № 94 или 93 под Белостоком. Я думаю, что это могла быть 10-я армия… Последнее письмо мы получили от него 22 июня 1941 г. 15 июня он писал: нахожусь в нескольких километрах от Белостока, получаем новую технику. Писал, что подали документы НКО на присвоение звания майора, что в Сокулках на базаре дешевая свинина и яйца и что он ждет нас с матерью и еще братом Иосифом, который умер от голода в Ленинграде 1 марта 1942 г. На этом все. Есть документ, что пропал без вести. Искал, писал… Лет 10 тому назад у нас пошла мода говорить с душами умерших. Мы с дочкой вызвали отца. Он „сказал“: „Меня расстреляли немцы 28 июня 1941 года под Минском“. Белосток — Минск, конечно, это несерьезно»[492]. Скептики, не верящие в существование души у человека и в ее бессмертие, недоуменно пожмут плечами. А. Исаев посетовал: «Как же можно в книгу о войне помешать такое письмо». Е. Дриг был еще категоричнее: «злостный оффтопик». Можно, в такую очень даже можно. В состав Белостокской бригады ПВО действительно входил 94-й дивизион МЗА (малой зенитной артиллерии). 479-й зенитный полк этой бригады был уничтожен 24 июня под Слонимом, а один из его дивизионов — между Барановичами и Столбцами. 94-й также мог быть на сборах в Крупках и успеть добраться лишь до Минска. Под Минском (в месте с названием Дрозды на западной окраине города) действительно есть небольшая братская могила, в которой похоронили группу советских офицеров, 16–18 человек, РАССТРЕЛЯННЫХ нацистами 28 ИЮНЯ 1941 ГОДА. Церковь признает возможность общения с душами умерших, но категорически запрещает верующим заниматься оккультизмом. Но тут, я почти уверен, сын комдива получил ответ на свой вопрос. Но не поверил. «По участку армии непрерывным потоком идут люди и даже части…» И одной из капель в этом потоке был сорокалетний капитан Красной Армии, бывший политзаключенный, поляк А. К. Зенкевич.

О том, КАК сражались, прорываясь на восток, окруженные войска Западного фронта, написано крайне мало. Часто это общие фразы о «героическом сопротивлении» в монографиях и фундаментальных работах, значительно реже — мемуары участников событий с конкретными фактами и фамилиями. Изданные воспоминания воинов-«окруженцев» все уместятся, пожалуй, в одной небольшой стопке, все, что было издано после 1991 г., также малоинформативно.

После совещания на восточном берегу Щары генералы Болдин и Никитин решили отходить на восток разными маршрутами… И. С. Никитин повел на восток своих конников, Болдин пошел, взяв с собой всего несколько офицеров. В лесах западнее Минска он встретил многочисленную группу войск во главе с командиром 8-й противотанковой бригады полковником И. С. Стрельбицким. Здесь были остатки частей как армий прикрытия, так и окружных резервов. В частности, в район д. Великое (20 км западнее Минска) вышли остатки 59-го полка 85-й СД 3-й армии, до ста штыков, во главе с и.о. командира капитаном Б. М. Цикунковым. Собрав из окруженцев весьма внушительные силы и разбив их на батальоны, отважный комбриг предпринял 1 июля отчаянную попытку пробиться на восток через захваченную врагом столицу Белоруссии. Войска даже захватили несколько улиц на окраине города, но из-за отсутствия противотанковых средств были вынуждены отступить. Именно в этот момент, когда группа Стрельбицкого снова отошла в леса и приводила себя в порядок, появился И. В. Болдин с адъютантом и несколькими офицерами. Он и возглавил отряд, который позже получил название «лесная дивизия Болдина», но имя его истинного создателя (полковника-артиллериста) при этом обычно не упоминалось. Кроме самого И. С. Стрельбицкого, в его группе было много старших офицеров, в том числе командир 27-й дивизии А. М. Степанов и начштаба дивизии подполковник Яблоков. Также к Стрельбицкому примкнула группа 21-го стрелкового корпуса в составе управления корпуса и отряда 37-й дивизии вместе с комдивом и начальником штаба. Если верить И. В. Болдину, генералы В. Б. Борисов и А. М. Степанов были настроены подавленно, и ему пришлось приводить их в чувство. Кто не читал ничего, кроме мемуаров самого Болдина, может даже восхититься: ах какой вы, Иван Васильевич Болдин, мужественный и собранный. А почему же вы из-под Гродно никого не вывели и где ваш танк? Почему с кавалеристами генерала Никитина или мотострелками из 204-й дивизии не пошли?

Е. С. Крицин рассказывал К. М. Симонову: «Северо-западнее Минска собрались части, с дивизию. Разведка донесла, что близко штаб мотоциклетного полка. Уничтожили штаб. В штабе взяли документы и восемнадцать машин. Тут появились немецкие танки. А у нас было всего два танка и две пушки. Он приказал открыть огонь. Били до последнего снаряда. Отдал приказ прорываться дальше… Переправу занял противник. Генерал сам разведал брод и на себе вместе с другими перетащил по грудь в воде пятьдесят машин». Любит старший лейтенант своего начальника. Это и неудивительно. Когда в бою Крицин был тяжело ранен, Болдин метров двести тащил его на себе и этим спас от смерти или плена.

Приняв на себя командование группой, генерал-лейтенант И. В. Болдин назначил своим заместителем полковника Стрельбицкого и поручил ему организовать сбор оружия и боеприпасов. Началась подготовка прорыва южнее Минска. Но когда батальоны пошли в атаку, их встретили огнем мощные заслоны с танками. Атакующие понесли огромные потери, были рассеяны и отброшены назад. Когда И. С. Стрельбицкий на танкетке Т-37 вернулся из района боев для доклада, лес, в котором находился Болдин и другие командиры, был подвергнут массированной бомбардировке и артиллерийско-минометному обстрелу. Начались пожары. Пришлось разделиться на группы и покидать лес. В. Б. Борисов повел свой штаб и 37-ю дивизию, с Болдиным снова осталась горстка людей, в том числе Стрельбицкий и Степанов. 3 июля при переходе старой границы они обнаружили, что в дотах находится группа советских военнослужащих. Их возглавлял секретарь партбюро 245-го гаубичного артполка 37-й дивизии старший политрук К. Н. Осипов. Как написал сам Болдин, Осипов шел с группой однополчан на Молодечно, потом присоединился к группе полковника Бессарина. Я немало времени потратил на установление личности этого полковника. Уже махнув рукой, вдруг обратил внимание на необычную схожесть фамилий Бессарин и Бисярин. Зам. комдива 24-й СД по строевой части полковник В. З. Бисярин был направлен генералом Галииким в штаб 13-й армии для согласования ряда вопросов, но попал в окружение. Так что, видимо, восприняв на слух искаженную фамилию офицера, И. В. Болдин позже написал о нем в своих мемуарах[493].

Организовав в лесу сборный пункт и расставив офицеров по лесным дорогам, удалось, как писал И. В. Болдин, за несколько часов собрать свыше пяти тысяч военнослужащих. 4 июля из собранных людей была сформирована «дивизия»: со штабом, отдельными отрядами, прокуратурой и трибуналом. При проверке документов выяснилось, что более двухсот человек сохранили партбилеты. На общем собрании секретарем «лесной» парторганизации выбрали Осипова. 5 июля «дивизия» Болдина перешла в наступление с целью прорыва на восток и соединения со своими войсками за Минском. Начало было многообещающим: бойцы сражались самоотверженно, все контратаки противника были отражены. Тогда немцы ввели в бой несколько десятков танков. За короткое время они расчленили и разгромили советское импровизированное соединение, из матчасти артиллерии осталось только два 45-мм противотанковых орудия. У Б. М. Цикункова уцелело 63 человека. Штаб И. В. Болдина потерял управление, остатки отрядов начали самостоятельно выходить в заранее условленный район сбора восточнее Минска. Раньше всех туда вышел отряд К. Н. Осипова в количестве до 300 бойцов и командиров. Вновь началось формирование. И вот отсюда в мемуарах генерала начинается самое любопытное. Он описывает, как создавалась разведгруппа, какие данные она приносила. Пишет о нападениях на немецкие штабы, о разгроме гарнизона в деревне Журавы, где были взяты богатые трофеи, в том числе радиомашины. Численность «лесной дивизии» была тогда около двух тысяч. Приводятся фамилии: капитаны Тагиров и Баринов, политрук Булгаков, старший политрук Ефремов, майор Пахомов. Хронологии событий нет, но можно предположить, что до 10, от силы до 15, июля произошло все описанное И. В. Болдиным. И вдруг на 130-й странице мы видим, что в повествовании возникает разрыв минимум в 10 дней. В конце июля Болдин «со товарищи» останавливается на отдых в Бердинском лесу, но сколько их туда дошло и что происходило до этого, не указывается. Странно и непонятно. Я еще вернусь к этой «дивизии», чтобы попробовать разгадать эту неясность.