Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Блэки Хол

    После третьего занятия декан сообщил, что наш сигнал по злоупотреблениям комендантши рассмотрен, и начата поспешная проверка административно-хозяйственного комплекса общежития. Подозрения оправдались. Выявлены многочисленные случаи превышения полномочий, взяточничества и воровства. Чтобы не выносить сор из избы, то бишь из института, комендантше предложили добровольно сложить полномочия.

    Ну, народную версию трагической судьбы уволившейся тётки-вехотки мы успели выслушать от Капы, а теперь Стопятнадцатый сообщил то же самое на официальном языке от лица администрации. Генрих Генрихович подтвердил слухи о предстоящей грандиозной перестройке первых двух этажей. А еще, дабы впредь должностным лицам неповадно было мечтать о присвоении казенного добра, за исполнением строительных смет обязали следить ревизионную комиссию из числа ректора, проректрисы и деканов трех факультетов. Завхозше объявили строгий выговор за халатность при списании и снятии ежемесячных остатков в общежитии. Сперва её хотели изгнать из института на пару с тёткой-вехоткой за сговор, но завхозше удалось оправдаться и доказать непричастность к махинациям бывшей комендантши.

    Бедняга Агнаил, - пожалела я парня. Его возлюбленную оклеветали под горячую руку. Наверное, солнечный горнист утешает подругу в перерывах между звонками.

    А Стопятнадцатый басил, витая мыслями в далёком далеке.

    Нам с Мэлом, как прожекторам, вскрывшим нарывы и язвы на теле института, администрация решила вручить вознаграждение в виде обещанного комендантшей уголка из мягкой мебели и карнизов. И пары тумбочек. А нескольких стульев с мягкими сиденьями.

    Я изумленно уставилась на декана, а потом перевела вопрошающий взгляд на Мэла. Что означают щедрые подарки? Нам предлагают взятку за молчание?

    Мэл прокашлялся:

    - Видите ли...

    - Понимаю ваши сомнения, - согласился Стопятнадцатый, недослушав. - Поверьте, вознаграждение не преследует особого умысла. Мягкий уголок давно списан, а в общежитии нет свободных комнат достаточного размера, в которых можно поместить мебель без ущерба для свободного пространства. Так что придется выбросить диван и кресла, как полагается. Насчет прочего инвентаря можете не беспокоиться. Запасы таковы, что их хватит, чтобы укомплектовать все жилые помещения общежития и карнизами, и тумбочками, и стульями.

    Я пригляделась к Генриху Генриховичу. Интуиция сообщила, что он честен с нами и не намеревается просить о молчаливом сговоре. Да и бесполезно шифроваться. Кому надо, тот давно пустил слухи, гуляющие по институту.

    Совесть колебалась недолго. Сотые доли секунды. Потому как стало жалко мебель, которой забронировали место на помойке.

    - Отменные пружины. Класс! - разлегся на диване Мэл, в то время как я обсиживала то одно, то другое кресло. - Иди сюда. Поваляемся.

    Мы повалялись с полчаса. Мэл потянулся за футболкой, упавшей на пол.

    - Не хватает штор, - показал на свежеприкрученный карниз с кольцами. - Выбирай любые.

    И выберу. В тон, в цвет, в стиль. И еще кучу хозяйственных мелочей по составленному списку. Живем!

    После очередного допзанятия Стопятнадцатый вручил заявление об увольнении с должности младшего помощника архивариуса, подписанное ректором, и Мэл вздохнул с непонятным облегчением. Неужели стыдится, что его девушка подрабатывала за гроши в архиве? А я не испытываю неловкости. Любая работа имеет право на уважение.

    - Теперь можете увольняться, милочка. Процедура аналогична приему на работу, - объяснил декан.

    Процесс проистекал при молчаливом присутствии телохранителей, следовавших за мной по пятам. Слагая с себя трудовые обязанности, я посетила отдел кадров с получением обходного листа, бухгалтерию, столовую для персонала, библиотеку и медпункт.

    Картавый специалист по дебетам и кредитам насчитал к вручению шестьдесят три с половиной висора, объяснив, что больничный лист за два с половиной месяца оплачивается в половинном размере оклада, плюс мне полагается компенсация за вынужденный отпуск по вине работодателя. Поначалу я брезгливо взяла расходный ордер на выдачу мелочевки, но потом вспомнила совет Вивы: деньги на дороге не валяются. Нужно ценить каждую монетку.

    Морковка заявила, что типун на языке со временем исчезнет.

    - Периодическое обновление типуна - раз в полгода. К указанному времени введенный состав растворится.

    Фельдшерица не забыла удалить с пятки фискальную полоску, отчитывавшую рабочее время тщательнее любого табеля.

    Распрощалась я и заведующей преподавательской столовой, ни разу не побывав в изысканном общепите и не заказав индивидуальное меню. А в библиотеке произошло неожиданное спотыкание. Бабетта Самуиловна уведомила, что на мне числятся два справочника.

    "Куда заныкала?" - вопрошал суровый взгляд из-за очков. - "Порвала на туалетную бумагу?"

    Куда, куда? - лихорадочно вспоминала я, выискивая ответ в закоулках памяти. Книги остались в швабровке! В тумбочке!

    И чтобы процедура увольнения завершилась, нужно вернуть книги.

    Мэл, сам того не подозревая, облегчил мне жизнь. Вечером он принес пару пустых коробок.

    - Ты теперь "мертвая душа". Завтра соберешь вещи, и сдадим твою комнату.

    Я растерялась. Конечно, рано или поздно швабровка перекочевала бы в фонд незанятого общежитского жилья. Но "рано" наступило неожиданно быстро. Захудалая комнатушка оставалась для меня пятнышком личного пространства в противовес совместным просторам на четвертом этаже. Секретным запасным аэродромом.

    - Мало? - показал Мэл на коробки, по-своему истолковав замешательство.

    - Достаточно, - отозвалась я невразумительно.

    И складывать-то нечего. Основная часть вещей активно обживалась наверху, в квартирке, а в швабровке осталась завалящая мелочевка.

    Назавтра после занятий Мэл проводил меня на первый этаж. Сам он намеревался отлучиться к знакомому автомеханику, чтобы показать машину. Мэл вообразил, что в салоне поскрипывает при быстрой езде. Меня вообще не волновало, скрипит или пищит - лишь бы не глохло на перекрестке, а заботливый хозяин "Турбы" извелся, вычисляя источник звука.

    - Слышишь? Нет? А теперь? - спрашивал у меня.

    Мэл допускал три звуковых состояния в салоне любимого автомобиля. Тишину, музыку и... голосовое озвучивание нашего интимного уединения. Стон, к примеру, или выжатое как лимон: "Мэ-эл..." или лихорадочно-требовательное: "Не останавливайся". Хоть убей, не помню такого. А Мэл сообщил буднично, между делом, роясь с недовольным видом в бардачке, куда недавно засунул диск с песнями.

    Перед тем, как поцеловать на прощание, он дал инструкции:

    - Я скоро вернусь. Дождись меня. Коробки не поднимай и не передвигай тяжести. При малейшем подозрении вызывай дэпов*. Никому не открывай и ни с кем не разговаривай.

    Столько запретов! Проще поселить меня на необитаемом острове.

    - Даже с Аффой?

    - С ней можно, - разрешил Мэл, не заметив иронии в вопросе. Хорошо, что не повелел общаться с девушкой через закрытую дверь.

    Швабровка, швабровка, швабровка моя!

    Родные и милые сердцу края,

    Которые скоро покину.

    Отправлюся на чужбину.

    О, да я могу составить конкуренцию Стопятнадцатому в части стихотворчества!

    Вещей оказалось не так уж много. Кое-то из одежды, остатки былого бардака в тумбочке и загроможденный подоконник, на который Мэл второпях скинул всё, чем был завален стол перед банкетом у близнецов.

    Уж если съезжать, то съезжать. Что-то выбросить, а что-то оставить. Заберу полюбившийся коврик-циновку, купленный по дешевке в районе невидящих. И плафончик заберу, повешу на кухне. Пусть он смешной и простенький, но мне нравится. Только бы снять, не рухнув с шаткого стула. Я бы забрала и голубое страшнючее дерево, усыплявшее меня не хуже снотворного. Выломала бы кусок стены и утащила наверх художественный шедевр братьев Чеманцевых, но соседки вряд ли скажут спасибо за сквозную дыру в их комнату. Попрошу Мэла сфотографировать раскидистые ветви на память, пока по этажу не прошелся ураган перепланировки.