Запрещенная реальность. Том 1 - Василий Головачёв

— Ничего, вспомнил одного… — Про себя же подумал: надо срочно разыскать ганфайтера Соболева! Он был с Генрихом на даче в момент ее разгрома и может знать то, чего не хочет говорить сам Генрих. По всему видать, личность незаурядная. Надо выйти на его родственников: отца, мать, сестру, брата, жену — если есть, и тогда он придет к нам сам…

— Не трогали бы вы его, — сказал кто-то шелестящим шепотом, но отчетливо и внятно.

Лобанов вздрогнул, подозрительно поглядел на собеседников, оглянулся, но рядом, кроме них, никого не было. Лишь молодой напарник директора ФСБ смотрел на него, как показалось Олегу Кареновичу, с насмешливым сочувствием.

Агапов нашел начальника МУРа в сауне Главного управления МВД, которую тот навещал регулярно через день. Завернутый в простыню Синельников блаженствовал в комнате отдыха с пиалой чая в руке и смотрел метровой диагонали телевизор.

— Ну что, пришел попариться? — проворчал он, разомлевший от жары и пара.

— Если по службе — уволю!

— Увольняй. — Полковник принялся, кряхтя, раздеваться. Рядом с могучим шефом он смотрелся как китайская джонка рядом с атомным ледоколом. — Пошли попаримся. Или ты уже вкусил на полную катушку?

— Докладывай.

— Нашли труп первого заместителя мэра…

Пиала хрустнула в ладони Синельникова, горячий чай выплеснулся на мощную ляжку, но Александр Викторович даже не поморщился.

— Шкуро?! Бориса Натановича? Где?

— Ниже третьего водозабора на Москве-реке. Две пули в спине.

— «Чистилище»?

— Неизвестно, записок при нем не обнаружено. Да и обычно три «К» сообщает о своих жертвах сразу.

— Начал действовать приказ министра, запрещающий публиковать заявления «Чистилища», передавать по радио и телевидению. Н-да, брат, принес ты новость. Придется подключать «орунов».

Агапов кивнул. «Орунами» негласно называли работников ОРРУ — отдела по расследованию «резонансных» убийств, то есть убийств, всколыхнувших общественность.

— Что еще вы нашли?

— Художника.

— Кого?

— Художника-графика, который предположительно рисовал эмблемы для «СК» и «ККК». Это ж твоя идея была, забыл? Художника зовут Шерхов Сергей Борисович, работает в основном на издательство «Армада», хотя известен и в других издательствах. Я видел его работы. Несколько статичен, но профессионал крепкий.

— Кто с ним беседовал?

— Никто. И я хотел бы пойти к нему сам. Или с тобой. Если ты не против, составь компанию.

— Негоже начальнику МУРа заниматься оперативными делами лично… Ладно, поехали после ужина. Адрес знаешь? Прихвати на всякий случай группу реагирования.

— Обижаешь, начальник. — Агапов помахал рукой и потопал голышом по коридорчику к двери в парилку, откуда изредка просачивались струи пара.

ЗАЩИТА «РЮРИКА» (продолжение)

Василий возник из темноты сзади Самандара.

— Никого, он один.

— Итак, «проводник», — холодно сказал Матвей. — Вам есть что сообщить по существу? У нас тут неотложные дела.

Колючие холодные «щупальца» коснулись головы, проникли под череп, попытались пройти глубже — в мозг, но Соболев увеличил плотность защитного экрана — на уровне ощущений, иллюзий, нервных токов, — и «щупальца» растаяли. Это подтверждало догадку Матвея, что «случайно» появляющийся на его пути директор Международного исследовательского центра боевых искусств Самандар Вахид — «проекция» Конкере, Монарха Тьмы.

— Давай «сделаем» его, чтоб не мешался под ногами, — предложил Василий, и тотчас же Самандар оказался рядом с ним, провел в немыслимом темпе серию «казацкий веер», от которого Балуева унесло в кусты, без дыхания, с гудящей головой, хотя он и поставил винтовой блок. Не будь Матвея, Самандар через какое-то время добил бы его окончательно, однако Соболев владел режимом не хуже и вошел в контакт практически спустя мгновение. В темноте, несмотря на инфразрение, трудно было применить атэ-ми[114], поэтому он «связал» свободу Самандара «смирительной рубашкой» из арсенала русбоя, а пришедший в себя Василий, озверев, достал «проводника» классическим шоу-фа из арсенала китайской техники рук.

Самандар отлетел в канаву, но тут же появился левее, бесшумный, гибкий и опасный, как замаскированная под предмет обихода мина. Василий было двинулся к нему скользящим шагом, но Матвей удержал его.

— Вам не справиться с нами, «проводник», кем бы вы там ни были. Уходите. И больше не появляйтесь на моем пути, потому что вас не спасет ни Монарх, ни «зомби» спецслужб, если вы работаете на них.

— Вы ошибаетесь в оценке моей персоны, молодой человек, — проговорил Вахид Тожиевич негромко. Глаза его засветились на мгновение желтым светом и тут же погасли. — Допустим, я — проекция Конкере, авеша[115], как говорили индусы-хранители. Допустим, хотя это не так. Ну и что? Я ведь предлагаю помощь.

— Обойдемся, — хмуро бросил Василий.

— Едва ли. В дальнейшем вам придется столкнуться не только с хорошо вооруженными соотечественниками, но и с иерархами, а борьба с ними уже требует знания методов работы с ирреальностью.

— Чушь! — тихо сказал Матвей. — Я знаю иерархов… инфарха, например, декарха… которые помогали мне, силам добра, а не зла… Они нам не враги!

— Наверное, не враги, — согласился Самандар. — Хотя надо еще очень скрупулезно разобраться, что есть зло, а что — добро. Ведь никто в принципе не действует во зло, все, в том числе и бандиты, действуют ради добра, но — весь вопрос в том, как они это понимают. Учтите еще одну истину, которая, возможно, откроется вам позже: Сострадательных Лидеров не бывает! Как среди людей, так и среди иерархов. Они, как и Монарх Тьмы, находятся за гранью добра и зла. Если им надо будет ликвидировать одного человека или целый «куст временного ответвления реальности» во имя более значимых целей, они, конечно, сделают это не колеблясь. И тогда вам придется искать более могучих союзников, чем «Смерш» или ФСБ.

— Обойдемся, — уже менее уверенно повторил Василий.

Самандар не обратил внимания на его реплику, ожидая ответа Соболева. Добавил:

— Я еще раз советую не размениваться по мелочам и всю энергию сосредоточить на переходе в иной план бытия, овладеть всеми горизонтами астрала и ментала, стать властелином своего тела и «сверх-Я».

— Я не могу сидеть без дела, — все так же тихо и с той же интонацией неприятия сказал Матвей. — Я волкодав и терпеть ненавижу подонков! А еще больше не люблю, когда суют нос в мои дела и угрожают моим друзьям. Да, вероятно, есть более высокие цели, чем восстановление справедливости в отдельно взятом регионе. Однако, во-первых, я не посвящен в дела людей Внутреннего Крута, а во-вторых, у меня свой Путь.