Коррекция (Йеллоустоун) - Геннадий Владимирович Ищенко

могут оказаться более стойкими и долгоживущими. Хотя лично я в это не верю. Не будут создавать такие микроорганизмы, сами потом замучаются лечиться. Но проверить не помешает.

– И что было дальше с этим связистом?

– Офицеру стало хуже, и к ночи он умер, а к утру заболели все солдаты и часть жителей. Связисту сообщили об этом по армейскому коммуникатору, который брали с собой. Он оказался сообразительным парнем и не стал ждать их возвращения. Собрал продукты, которые были, и сбежал в расположенную неподалёку пещеру отшельника. Там и просидел какое-то время, прежде чем выйти. Его искали по комму, но парень не отозвался. На следующий день умер один из солдат, второй прожил после этого три дня. Третий нашёл в себе силы заложить камнями тела товарищей и ушёл. Когда связист через месяц пришёл на станцию, там никого не было, не было и продуктов. В деревне тоже не осталось живых жителей, а вот продукты были. Он собрал всё, что смог найти, не побрезговал даже остатками замёрзшей пищи, которую ели больные незадолго до смерти. Всем этим они питались вместе с отшельником, и никто не заболел. А потом, по его словам, отшельник заявил, что наступил конец мира и он не видит смысла в жизни. После этого старик отказался есть и скоро умер. Там действительно была могила, в которой лежало тело буддийского монаха, убитого ударом кинжала в спину. Смерть «уставшего от жизни» отшельника позволила бывшему связисту растянуть продукты до нашего появления. Он не стал прятаться и сдался сам. В пещере к тому времени не осталось еды, а всё, что было в деревне горючего, он сжёг. Из рассказа можно сделать кое-какие выводы. Во-первых, болезнь могла передаваться контактным путём. Но это и понятно: при её заразности так и должно быть. Во-вторых, с момента заражения человек жил от одного до семи дней. Семь дней я беру по офицеру. Получается довольно большой разброс. Ну и, в-третьих, микробы умирают со смертью носителя и не образуют эндоспоры. Я убеждён, что в Китае сейчас безопасно, а вот Индию надо посетить и проверить. В тех штатах, где есть высокогорья, должен лежать снег, значит, сохранится и часть тел. Если разрешите, я готов туда слетать.

– Спасибо, Эдуард Константинович, – поблагодарил Алексей. – После вашего рассказа необязательно читать доклад, но я прочитаю. И вашу готовность буду иметь в виду. Сейчас вряд ли, а через два-три месяца, возможно, такая экспедиция состоится.

Когда профессор простился и вышел, Алексей связался с секретарём.

– До совещания осталось десять минут. Никто не подошёл?

– Только что появился Александр Иванович, – доложил секретарь.

– Это кстати, скажи ему, чтобы заходил.

–Здравствуйте, Алексей Николаевич! – поздоровался вошедший Брагин.

–Здравствуйте, Александр Иванович, – сказал Алексей. – Садитесь ближе. Пока никого нет, обсудим один вопрос. Мы уже приняли около семидесяти миллионов беженцев, пора закругляться. Сейчас их подходит немного, но через полгода я ожидаю ещё одну волну, а нам с вами она уже не нужна.

– У них закончится еда?

– Конечно. Как ни уменьшай порции, запасов продовольствия не хватит, если не заниматься его производством. Они это не мы и не запасали еду восемьдесят лет. От тех, кто к нам пришёл, известно, что никто не производит в больших объёмах БВК или что-то другое. Немцы и болгары не в счёт, они к нам не побегут.

– И что будем делать? – помрачнел маршал. – Если попрут валом... Полтора года принимали людей, а сейчас в них стрелять? А как на это отреагируют уже принятые? Ведь не скроешь!

– Постараемся обойтись без стрельбы, – сказал Алексей. – Мы даже не прекратим приём, но открыто объявим, что не будем никого брать. А немцев попросим распустить слух о том, что минируем границы. Поставьте себя на их место. Приём беженцев ведётся только на польской границе, поэтому все идут через немецкие земли. Можно было бы пройти через Чехословакию, но там никого не пропускают и не стесняются применять силу. А если мы завернём беженцев, куда они пойдут?

– В Польше им делать нечего, поэтому пойдут к немцам, – ответил Брагин. – А им тоже не нужно такой радости. Распустят они ваш слух – это без вариантов. Ещё и сами начнут препятствовать.

– А нам надо усилить охрану границы. Мы не французы, чтобы отстреливать людей с вертолётов, но хоть часть завернём.

– А для них что так, что этак – одинаково! – высказался Брагин.

– Для них одинаково, а для нас? Кто только что плакался насчёт стрельбы? Мало мы отказывали, выбрасывая людей на смерть по ту сторону границы? А ведь никого, насколько я знаю, не застрелили! Что же вы мне, Александр Иванович, нервы мотаете? Или думаете, что если я прожил сто тридцать лет, то мне уже по фиг чужое горе? Сами же знаете, что мы не можем взять всех! В общем, продумывайте всё, что можете предложить по своему министерству, я тоже подумаю и кое-кого озадачу, а потом соберёмся и всё обсудим.

– Алексей Николаевич, – связался по комму секретарь. – Все собрались.

– Пусть заходят, – ответил ему Алексей и сказал маршалу: – Границу с финнами тоже нужно перекрыть. Мы бесплатно поставляем им газ с условием, что на нашей границе не будет беженцев, но, когда припрёт, наплюют на все договорённости. А их там больше шести миллионов. Всё, закончили. Здравствуйте, товарищи! Рассаживайтесь и начнём. Извините за то, что немного задержал. У нас с вами на повестке дня не горящий, но важный вопрос. Атмосфера почти очистилась от пыли, и мы уже можем использовать космические средства наблюдения за планетой. В связи с этим предлагаю организовать комитет, который займётся сбором информации об ущербе, нанесённом катастрофой природе и населению на всех значимых для нас участках суши. Одних