Царьград. Гексалогия - Андрей Посняков

Едва пришел, Аргип тут же запросился к башмачнику.

– Иди, иди, – махнул рукой Лешка. Ну, в самом‑то деле, не ходить же парню босиком? Вдруг завтра холод? Да и не прилично – торговцу‑то.

Немного посидев в фургоне с товарами, старший тавуллярий вылез немного размяться, подхватив жилет, походил вокруг повозки, прошелся, здороваясь со знакомыми. Ближе к вечеру вернулся напарник – в башмаках, как путний, и, конечно, довольный. Ну, еще бы – босиком‑то кому охота шастать? И пахло от него как‑то… Лешка принюхался… Мускус! Мускус и благовония… Так‑так… Проверить, ходил ли парень к башмачнику? Впрочем, к чему такие сложности, когда можно спросить прямо.

Алексей так и сделал:

– Ты был сегодня с Феклой?

– Откуда ты знаешь? – конфузливо встрепенулся напарник. – Ну… был… – и тут же стал хорохориться:

– Был! И что с того? В конце концов, это ведь небольшой грех, ведь Фекла не замужем.

– Да я тебе и не упрекаю, что ты, – Алексей поспешно отвернулся – еще бы ему упрекать!

– А знаешь что? – ободренно воскликнул напарник. – Фекла звала меня замуж!

– Что? – негромко переспросил Лешка.

Вот это была новость! Словно камнем по голове, как пелось в песне группы «Король и шут», некогда любимой Лешкой еще там, в прошлом‑будущем.

Его‑то, Алексея, к примеру, паломница замуж не звала. А вот Аргипа… Почему? Очень интересно. А если она еще и первой набилась в любовницы…

– Да, – немного помявшись, подтвердил напарник и честно признался. – Я ведь как‑то стесняюсь… ну, с женщинами.

Лешка его больше не слушал. Думал. Размышлял. Может быть, конечно, Фекла просто очень падкая на плотскую любовь – так ведь бывает, и очень часто. Если так, то ничего страшного нет, если не считать некой неприятной конфузливости – что ж, получается, она с обоими спит? Неприятно. Словно бы не дом, а какой‑нибудь вертеп, лупанарий. С другой стороны – а не слишком ли много скопилось всяких несуразностей у этой паломницы? Слишком – слишком для простолюдинки – умна, умеет поддержать беседу – ее речь, вовсе не речь деревенской девки! Настойчива, всегда добивается своего. Умеет пользоваться оружием – ну, это как раз по нынешним временам обычное дело. Но ятаган! Ятаган – оружие непростое, не каждому по плечу с непривычки. Тут сноровка нужна, ухватистость. Откуда все это в простой деревенской девке? Или, не так‑то она и проста, эта Фекла! Фекла?

– Вот что, парень, – Лешка обернулся к напарнику. – Кажется, послезавтра твоя очередь идти за прутьями?

– Да, моя.

– Прежде чем отправиться, наденешь мой кожух… Так, чтоб все видели. И пойдешь… я тебе скажу – куда именно.

Аргип поднял брови:

– Так ты думаешь, Фекла…

– Не знаю, парень, не знаю. Вот завтра ее и проверим.

Алексей сейчас вовсе не врал своему напарнику, он и в самом деле ничего толком не знал. В отношении Феклы у него имелись лишь смутные подозрения, подозревать же ее по настоящему пока не было оснований. Пока… Впрочем, возможно, они и не появятся вовсе.

На следующий день, с утра, взяв с собою немного еды, нож и небольшую лопатку, Алексей отправился на рекогносцировку. Присмотрел удобное местечко не столь уж и далеко от Златицы, но и не очень близко – в предгорьях. Один из глубоких оврагов, густо поросший ивой и лозняком, показался старшему тавуллярию весьма подходящим. Здесь, в густо разросшемся по краям балки кустарнике, можно было легко укрыться, да и к самому оврагу вело сразу несколько троп, хорошо просматривающихся из укрытия. Лешка тщательно подготовился – натаскал веток, чтоб было мягче ждать, тщательно продумал возможные пути отхода. Потом еще раз обошел овраг с разных сторон и, на самой нахоженной тропке установил нехитрую ловушку – вырыл яму, бросив туда остатки прихваченного с собой завтрака – куриные косточки – да настелил над ней хворост, поверх которого, привязав к нижней хворостине веревку, тщательно уложил мох и траву. Обычная ловушка на не очень крупного зверя… впрочем – и не на слишком мелкого, скажем – на лису. По мысли молодого человека все так и должно было выглядеть – обычно. Скорее всего, все это и не понадобится вовсе, но вдруг да Фекла заявится не одна? Если вообще заявится… И, тем не менее, подстраховаться вовсе не помешает, в конце‑то концов, не так уж и много тут было возни.

Сделав все, как надо, Алексей с удовлетворением осмотрел дело рук своих, потом еще раз прошелся по краю оврага, полюбовавшись на кучи камней – столкни такие вниз, кому‑нибудь на голову – мало не покажется! – и, насвистывая, отправился в город. В голубом небе ярко светило солнышко, однако утро выдалось прохладным, даже холодным, и Лешка согрелся только лишь копая яму, а вот теперь с удовольствием ощущал, как солнце печет спину.

На базарной площади старший тавуллярий не сразу направился к своему фургону, а сначала свернул к крестьянским возам, сторговав там овчинный кожух, точно такой же, какой был и на нем. Зайдя за собственную повозку, кивнул напарнику, снял старый кожух, «заряженный» секретными сведениями, свернув, спрятал его в заплечную суму и, накинув на плечи обновку, как ни в чем ни бывало, уселся на облучке рядом с Аргипом.

– Ну, как? – нетерпеливо поинтересовался тот.

– Все нормально. Завтра пойдешь по южной дороге к оврагу… Знаешь?

– Да помню такой, – с усмешкой отозвался напарник. – Думаешь, все же – Фекла?

– Не знаю… – Лешка помолчал. – Может быть, и зря прогуляемся.

– Вот то‑то и хорошо бы, ежели б зря… – негромко протянул Аргип.

Алексей подавил усмешку: видать запала парню на сердце эта разбитная девка! Паломница… Н‑да‑а… Ну, уж точно – этой уж будет, что отмаливать. Нет, скорее всего, девчонка не при делах, просто… Просто вот возникло подозрение – пусть небольшое – и надо было проверить, иначе, как бы не опоздать.

Следующий день снова выдался солнечным, а утро было еще холодней предыдущего. По всему чувствовалось – осень, и недолго уже стоять чудом вырвавшимся из минувшего лета теплым погожим денькам.

– Да‑а, – вставая из‑за стола, громко промолвил Аргип. – Холодненько с утра‑то. Надеть, что ли, плащ?

Алексей хохотнул:

– Да ну – плащ! Это сейчас холодно, а, покуда дойдешь до места – семь потов сойдет. Надень‑ка лучше мой кожух!

– И то правда, – напарник зябко потер ладони.

– Куда это ты собрался? – словно бы невзначай поинтересовалась Фекла.

– Так за прутьями. Моя очередь.

– А… Ну да, ну да…

– Ох, и идти далеко, – пожаловался юноша. – На южную сторону – к оврагам.

Фекла загремела кружками под рукомойником – споласкивала, и Алексей, подойдя ближе, вдруг обратил внимание на ее руки – мягкие, с длинными пальцами, в чем‑то даже – холеные. Аристократические, можно сказать, руки… Как такими пальчиками корзины плести? Действительно – как?

Парни вышли во двор, запрягли в повозку волов.

– Не очень‑то торопись, – выезжая на улицу, тихо предупредил Лешка.

Аргип лишь отмахнулся:

– Да знаю…

Добравшись до рынка, Алексей попросил соседей присмотреть за фургоном:

– Что‑то плоховато себя чувствую, – повздыхал молодой человек. – Пойду к лекарю схожу…

– Так лучше – к бабке, я знаю одну, недалеко живет.

– Может, и к ней загляну. Дорого берет?

– Да не очень… Слышь, Лексий, а приказчик твой где?

– За прутьями ушел, за город.

– А, за прутьями… Это хорошо, что вы еще и корзины вяжете.

Проходя мимо церкви Флора и Лавра, Лешка вдруг увидел Феклу. В глухом платке, в накинутой на плечи дерюжке, она деловито поспешала куда‑то, наверное, как раз вышла с заутрени, эвон – народу сколько. Так, может быть – зря все? Похоже, ни за каким Аргипом девчонка и не собиралась следить, если б собиралась – так не бегала бы по всему городу, а, немножко выждав, пошла бы за парнем следом.

Алексей уже хотел плюнуть, махнуть на все рукой, да и не ходить никуда, вернуться обратно на рынок. Да так и сделал бы, будь он прежним – обычным российским пареньком. Однако, жизнь в Константинополе, служба в одном из важнейших государственных ведомств и все такое прочее уже наложили на Лешку свой несмываемый отпечаток – приучили к ответственности и к тому, чтобы доводить до конца каждой начатое дело, пусть даже и казавшееся не очень‑то нужным. Как вот сейчас…

А куда, интересно, поспешать сейчас Фекле? Да мало ли, куда… Церквей в городке порядочно, пока все обойдешь… Да, а какой сегодня день? Воскресенье, Господи! Утреннюю службу пропустили из‑за всяких дурацких подозрений… Фекла, так, небось, не пропустила, молодец, девка! А что грешница – так то дело молодое. Ну, что? Идти, что ли? Идти…

Вздохнув, старший тавуллярий зашагал на южную окарину городка, хоть и, честно говоря, уже и не очень‑то охота было. Подозревал – зря прогуляется. Хотя, с другой стороны – почему же зря?! Погода‑то вон какая – солнечно, ясно, пусть пока и не очень тепло, так ведь ближе к обеду разогреться, хорошо станет, жарко, почти, как летом. Может, последние деньки такие стоят – почему бы не прогуляться, не какого‑то там дела ради, а здоровья и радости – для.