Особое мнение - Филип Киндред Дик

Стоило ей подать знак, стеклянная перегородка поползла вверх.

Опущенный Элом на пол, папула засеменил к Николь, шмыгнул под приподнявшийся защитный барьер, прыгнул вверх, и Первая леди, легко подхватив зверька, окинула его пристальным взглядом.

– Фу-ты, – разочарованно вздохнула она, – так он не живой, игрушечный…

– Живых, насколько нам известно, не осталось ни одного. Однако этот – вполне достоверная модель, копия с останков, обнаруженных на Марсе, – сообщил Эл и шагнул вперед.

Стеклянная перегородка опустилась к полу. Отрезанный от папулы, Эл глуповато приподнял брови. Казалось, он изрядно встревожен. Опомнившись, он машинально потянулся к пульту у пояса. Поначалу никакой реакции не последовало, но вскоре папула наконец встрепенулся, выскользнул из рук Николь и спрыгнул на пол. Николь восхищенно вскрикнула, в глазах ее заплясали искорки.

– Хочешь такого, дорогая? – спросил ее супруг. – Не сомневаюсь, мы сможем раздобыть тебе хоть одного, а может быть, даже нескольких.

– Что он умеет? – спросила Николь Эла.

– Танцевать, мэм, – забулькал Слезак, оживленно потирая руки, – танцевать под их музыку! Ритм нутром чувствует… верно, мистер Дункан? Послушайте, а не могли бы вы прямо сейчас сыграть что-нибудь коротенькое? Пусть миссис Тибодо полюбуется!

Эл с Иэном переглянулись.

– К-конечно, – ответил Эл. – Мы… э-э… можем исполнить аранжировку той вещицы Шуберта, «Форели». О’кей, Иэн, готовься.

Расстегнув и сдернув с джага чехол, он поднял инструмент и замер в неловкой позе. Секундой позже его примеру последовал Иэн.

– Итак, ведущую партию исполню я, Эл Дункан, – заговорил Эл. – Вторую партию исполняет мой брат, Иэн. Начнем наш концерт избранной классики с чуточки Шуберта.

По сигналу Эла оба дунули в горлышки.

«Бумп, бумп-бумп, БУМП-БУМП, бу-у-умп бумп, ба-бумп-бумп, буп-буп-буп-буп-буп-п-п…»

Николь захихикала.

«Провал, полный провал, – подумал Иэн. – Боже мой, вот и случилось самое худшее! Нас подняли на смех!»

Растерявшись, он прекратил играть, но Эл упорно вел партию дальше. Надутые, как два пузыря, щеки побагровели от натуги. Казалось, он и не замечает, как Николь, издевательски смеющаяся над их стараниями, прикрывает ладонью рот.

Завершив пьесу сам, в одиночку, Эл тоже опустил джаг.

– А папула? – изо всех сил сдерживая смех, спросила Николь. – Он ведь не танцевал, ни шажочка не сделал… почему?

Не сдержавшись, она вновь залилась хохотом.

– Он… не под моим управлением, – глухо, безжизненно проговорил Эл. – Сейчас им управляют по радио. Послушай, станцевал бы ты, а? – добавил он, бросив взгляд на папулу.

– Нет, правда, просто чудесно! – воскликнула Николь, обращаясь к супругу. – Гляди-ка, ему приходится упрашивать эту зверушку сплясать! Станцуй же для нас, как там тебя – папула, зверушка с Марса, или, вернее, искусственная имитация папулы, зверушки с Марса, – протянула она и слегка подтолкнула папулу носком мокасина, чтобы пробудить его к жизни. – Давай, не упрямься, милое синтетическое ископаемое создание с проводами внутри! Пожалуйста, будь добр…

Папула, метнувшись к ней, впился в Первую леди зубами что было сил.

Николь пронзительно взвизгнула. За спиной ее раздался резкий хлопок, и папула исчез, заклубившись в воздухе облачком мельчайшей пыли. В поле зрения, выдвинувшись вперед, появился один из охранников Белого дома. Держа винтовку наперевес, он обвел пристальным взглядом Николь и кружащуюся над полом пыль. Лицо охранника оставалось безмятежным, но руки и ствол винтовки тряслись мелкой дрожью. Очнувшийся от оцепенения Эл принялся негромко, нараспев ругаться себе под нос, вновь и вновь повторяя одну и ту же фразу из трех-четырех слов. Лицо его посерело, осунулось.

– Люк, – пояснил он брату, машинально, движение за движением, заворачивая джаг в чехол. – Это все он. Отомстил. И теперь нам конец.

– Вы арестованы, – объявил еще один из охранников Белого дома, приблизившись к братьям сзади и взяв их на прицел.

– А как же, – безучастно, бессмысленно покачивая головой, – вздохнул Эл. – Кого же еще арестовывать, кроме нас, хоть мы тут и ни при чем?

Николь, опершись на руку мужа, поднялась и двинулась к Элу с Иэном.

– Он укусил меня за то, что я рассмеялась? – негромко спросила она.

Слезак вытер взмокший лоб носовым платком. За все это время он не проронил ни слова, только таращился на братьев остановившимся, невидящим взглядом.

– Прошу прощения, – продолжала Николь. – Это ведь я его разозлила, да? Какая жалость: нам бы наверняка понравилась ваша музыка.

– Это все Люк, – повторил Эл.

Николь смерила его испытующим взглядом.

– Люк? То есть Люк-Лунатик? Владелец этой ужасной сети площадок, торгующих лоханками на грани законности, живущий законами джунглей? Да, как же, помню такого. Прекрасно помню. Его, пожалуй, тоже надо бы взять под арест, – добавила она, обернувшись к супругу.

– Как пожелаешь, – сделав пометку в блокноте, кивнул президент.

– А вся эта затея с джагами… выходит, она служила только прикрытием, ширмой для покушения на наши особы, так? – спросила Николь. – Для преступления против основ государства? Придется нам пересмотреть все принципы, всю концепцию приглашения сюда актеров… возможно, это изначально было ошибкой. Слишком уж много возможностей для любого, настроенного к нам враждебно. Жаль, жаль…

Опечаленная, побледневшая, Первая леди скрестила руки на груди, закачалась с носков на пятки, глубоко погрузившись в раздумья.

– Поверьте, Николь… – начал Эл.

– Я не Николь, не зови меня так, – отстраненно оборвала его Первая леди. – Николь Тибодо уже много лет как мертва, а я – Кэт Руперт, четвертая из призванных заменить ее. Просто актриса, похожая на настоящую Николь в достаточной для этой работы степени, и порой, особенно вот в такие моменты, очень жалеющая, что взялась за нее. Подлинной власти у меня нет. Всем заправляет какой-то совет, неизвестно откуда… но я никого из них даже ни разу не видела. Кстати, им ведь уже обо всем известно, не так ли? – спросила она, вновь оглянувшись на мужа.

– Да, их уже информировали, – подтвердил тот.

– Вот видишь? – с печальной улыбкой сказала Первая леди Элу. – Даже у него, у президента, и то власти больше, чем у меня.

– Сколько же раз покушались на вашу жизнь? – выдохнул Эл.

– То ли шесть, то ли семь, и все – по причинам психологического толка. Застарелый эдипов комплекс или нечто вроде… я, честно говоря, не вникала.

Помолчав, Николь – а точнее, Кэт Руперт – вновь повернулась к супругу.

– Думаю, эти двое, – заговорила она, кивнув в сторону Эла с Иэном, – в самом деле не понимают, что происходит. Возможно, они невиновны. Как по-вашему, – этот вопрос был обращен и к президенту, и к Слезаку, и даже к охранникам, – обязательно ли казнить их? Я лично не вижу, почему бы не обойтись выжиганием части клеток мозга, служащих хранилищем памяти, и не отпустить с миром? Что скажете?

Ее супруг равнодушно пожал плечами:

– Ну, если хочешь…

– Да, – решила