Жар-книга (сборник) - Татьяна Москвина

Более продвинулся к сердцу зрителя польский фильм «Реверс», да и жюри во главе с режиссером Сергеем Бодровым его отметило (приз за лучшую режиссуру получил Борис Ланкош, за лучшую женскую роль – Агата Бузек). Все-таки братья-славяне, пережившие социализм, невольно совпадают с нами в ритмах раздумий над своей судьбинушкой. Действие происходит в 1952 году, когда обаятельная, но неустроенная в личной жизни девушка, работающая в отделе поэзии крупного издательства, встречает таинственного незнакомца. Брутальный мужчина, поразивший воображение Сабины, оказывается мерзким провокатором из спецслужб. Храбрая девица убивает подлеца, и вся милая семейка (мама и бабушка) хлопочет над проблемой растворения тела. Которое все-таки успело заделать бедной Сабине ребеночка…

А французская картина «Восьмая страна чудес» (приз за лучший сценарий) так и совсем удачно решила проблему сочетания независимости и занимательности. Она рассказывает о заговоре пользователей маленькой социальной сети, которые создали свою страну, «Восьмую страну чудес», и с помощью хитрых технологий стали активно вторгаться в действующую политику. Менять пораженный корыстью и лицемерием мир! Безусловно, эта лента способна заинтересовать молодых русских зрителей, главное, чтобы наши чудаки не восприняли картину как руководство к действию и не стали в самом деле манипулировать миром через Интернет. О чем, конечно, бедолаги давно мечтают.

Главный приз фестиваля получил фильм Сергея Лозницы «Счастье мое» (Украина-Германия-Нидерланды). Он уже побывал и в Каннах, и на «Кинотавре», где был отмечен и призом за лучшую режиссуру, и призом гильдии кинокритиков и киноведов. Последнее обстоятельство меня сразу насторожило. Специфические вкусы нашей гильдии мне давно знакомы. Шансы на любовь гильдии имеют только те картины, где Россия предстает в виде «дикого поля», по которому возят «груз 200». Любая заключенная в фильме радость, красота, душевный подъем, разумные действия словно бы вычеркивают картину из поля зрения критики. Радость и красота – нет, это все для ура-патриотов и гламура. Всё настоящее и честное – мрачно, бессвязно, уныло. Слушайте, а хорошо ли это будет – радость и красоту отдавать на откуп сатане? Он, вообще, не облопается?

Сергей Лозница – известнейший режиссер неигрового кино. Его игровой дебют прекрасно вписывается в систему координат «независимого европейского кинематографа». Он настоящий и честный – то есть мрачный, бессвязный и унылый. В отличие от знаменитой картины Балабанова, в нем нет запоминающихся и хорошо сыгранных героев, нет мотивации поступков. Поехал шофер отвозить муку и пропал без вести. Насилие пропитывает этот мир, где все дороги ведут в никуда. Название картины – горькая насмешка… Все это прекрасно подходит для какого-нибудь прохладного зальчика на сто мест в Роттердаме и со свистом пролетает мимо русской провинции. Где знают о реальных, а не символически-выдуманных русских ужасах и всё ж таки упрямо гуляют по набережным в беременном виде.

Вологодский фестиваль – мероприятие, которому хочется пожелать долгой интересной жизни. На мой взгляд, было бы разумно сменить название («Voices», т. е. «Голоса», как-то избито) и найти выразительного, авторитетного Президента фестиваля (какую-нибудь Марину Влади, к примеру). Ведь в России так любят президентов.

2010

Не пойти ли Пелевину в политику?

«Ананасная вода для прекрасной дамы» – так называется новый сборник повестей и рассказов Виктора Пелевина. Ясное дело, название книги, достойное романов Донцовой, – чистое издевательство.

Никаких прекрасных дам в мире Пелевина быть не может. Единственное существо, которое могло бы таковой стать – душа девочки Маши из рассказа «Отель хороших воплощений». Но она пропустила момент зачатия и на земле так и не появилась. Это к добру. «Вовсе на свет не рождаться – для смертного лучшая доля», – мог бы, вслед за Софоклом, уверенно воскликнуть писатель.

В мире, который он описывает, вообще нет «живой жизни» – ни животных, ни деревьев, ни детей, ни женщин, ничего натурального. Встает, конечно, вопрос – а каким образом человек, не знающий «живой жизни», не изучивший Божьего творения, может составить представление о его Создателе? Как возможно рассуждать о художнике, не видя его картин или толковать писателя, не прочтя ни одной его книги? А именно эта задача – рассуждать и толковать о Вселенной и ее Создателе – очевидно будоражит постоянно мудрствующего Пелевина.

Отринув путь личного опыта «живой жизни», он пошел путем эксперимента. Конечно, воображаемого. Мне кажется, писатель уже давно так обленился, что не проделывает в реале даже те скромные фокусы с сознанием, которые описаны в новой книге (вроде усиленного созерцания собственной тени).

На этот раз Пелевин выбрал метод «сенсорной депривации», наверное, взятый из сериала «Доктор Хаус». В одной серии, чтобы сосредоточиться на своем сознании, Хаус ложится в барокамеру, наполненную теплой водой, и там, в абсолютной темноте и тишине, лишенный всякой информации, ждет озарения. В повести «Операция “Burning Bush”» в таком же положении ждет озарения Семен Левитан, которого спецслужбы заставили участвовать в диковинном эксперименте. Обладатель голоса, похожего на феноменальный голос советского диктора-однофамильца, должен, наслушавшись мистической информации, изобразить из себя «глас Божий». И в этом качестве начать разговаривать с Джорджем Бушем-старшим. В чье тело наши умельцы тайком вмонтировали радиоприемник…

Сначала наш новый Левитан вещает от имени Создателя. Потом, когда правила игры меняются, овладевает образом Люцифера и влияет на мировую историю с подсказки спецслужб – и наших и черт его знает каких. В любом случае, мир – это чей-то розыгрыш! Он несерьезен, пуст, он кривляется, распадаясь на тысячи демонических масок. И голос Семена Левитана, управляющий мозгом Джорджа Буша, тут еще не самое худшее.

Худшее – увидеть, что тебя и твоего любимого «я» нет вообще, а есть дрожащий маленький треугольник, пропускающий свет (рассказ «Созерцатель тени»). А впрочем, и это не так уж страшно – страшно будет, когда попадешься жуткой богине Кали, которая выглядит, как статуя свободы, она же мать-родина. Только в четырех руках у нее отрезанные головы, а питается она вашей смертью (рассказ «Тхаги»)…

Я привыкла к Пелевину и с интересом наблюдаю за эволюцией его сознания. Правда, в строгом смысле слова, эволюции нет никакой. Двадцать лет назад он писал куда увлекательнее – видимо, еще не растерял опыта «живой жизни». Сейчас же мелодии и ритмы его мыслей – чистая шарманка, с новыми именами героев и новыми обстоятельствами действия. Но тот ужасный пустой мир, о котором он пишет и в котором живет, – самая настоящая реальность для миллионов людей, которые давно «забили» на всякую там «живую жизнь» и сидят у компьютеров сутками, месяцами, годами. У них свой язык, свои радости, свои приключения – и Пелевин с его стерильным языком и тотальной иронией для них бог, царь и герой.

Он и пишет о человеческом сознании, которое попало в ловушку и коротает время за дурацкими играми, потому что ему никуда не выбраться. Это скучно, это однообразно, это бесплодно – но «зона пустоты», которую предсказал писатель, неуклонно расширяется. Да он сам ее и расширяет.

А вот бы свершилось чудо – и Пелевин взял и вышел в «живую жизнь»! Ведь это крутой эксперимент, куда круче, чем рассматривать свою тень. Мог бы свою партию даже организовать, легко переплюнув бедного старичка Лимонова. Человек он, Пелевин-то, умный, искренний и честный – а иначе разве он мог бы написать следующее:

«Представьте, что вы затюканный и измученный российский обыватель. Вы задаетесь вопросом, кто приводит в движение зубчатые колеса, на которые день за днем наматываются ваши кишки, и начинаете искать правду – до самого верха, до кабинета, где сидит самый главный кровосос. И вот вы входите в этот кабинет, но вместо кровососа видите нереально четкого пацана, который берет гитару и поет вам песню про “прогнило и осто… ло” – такую, что у вас захватывает дыхание: сами вы даже сформулировать подобным образом не можете… И когда вы выходите из кабинета, идти вам ну совершенно некуда – и, главное, незачем… Вожди бюрократии излучают дух свободы и энергетику протеста в сто раз качественнее, чем это сделает любой из нас и все мы вместе. Бюрократ освоил “коммунизм”, освоил “свободу”, он не только “ислам” освоит, но и любой древнемарсианский культ – потому что узурпировать власть с целью воровства можно в любой одежде и под любую песню».

Браво! Жаль, что этот блестящий пассаж только один такой в новой книге. Писатель несколько утомился и зарапортовался в своей камере-одиночке. Ему пора на воздух! Я бы с удовольствием проголосовала за Пелевина и любую партию, которую он возглавит, – и нас таких будут миллионы.