История магии - Элифас Леви

(а) единство, которое достигается триадой цикла чисел, ведущих снова к единству;

(b) плодотворный принцип природы, который к тому же единственен;

(с) первоначальную истину, которая оплодотворяет науку и восстанавливает ее единство;

(d) силлепс, соотношение, анализ, науку и синтез;

(е) три Божественные лица, которые являются одним Богом; секрет Великого Делания, которое есть фиксация Астрального Света верховным актом воли и представляется адептами как змея, пронзенная стрелой, формируя таким образом букву Алеф;

(f) три операции растворения, сублимации и фиксации, соответствующие трем необходимым субстанциям соли, серы и ртути — взятые как целое это обозначается буквой Гимел;

(g) двенадцать ключей Василия Валентина, представляемые буквой Ламед;

(h) наконец, Делание, выполненное в соответствии с его принципами и воспроизводящее высказанные принципы.

В этом происхождение должного предания Каббалы, которое заключает всю магию в единственное слово. Чтобы узнать, как это слово читается и как оно произносится, или буквально понять таинства и перевести знание в действие, надо иметь ключ к мираклям. Говорят, что, произнося слово AGLA, следует повернуться к востоку, который означает единение стремления и знания с восточной традицией. Далее следует помнить, что согласно Каббале совершенное слово есть слово, реализованное действиями, отсюда следует, что выражение, которое часто встречается в Библии: facere verbum, значащее «говорит», звучит буквально как "делать слово" в смысле исполнения действия. Чтобы произнести слово AGLA каббалистически, надо пройти все испытания инициации и выполнить все их задания.

В "Учении высшей магии" говорилось, что имя Иегова растворено в семидесяти двух объяснительных именах Шем(х)амфораш. Искусство применения этих семидесяти двух имен и раскрытия тем самым ключей универсальной науки является искусством, которое каббалисты называют Ключами Соломона. Как факт, в конце собрания молитв и заклинаний духов, которое носит это название, обычно находятся семьдесят два магических круга, составляющих тридцать шесть талисманов, а это ведь четырежды девять; здесь абсолютное число умножается на тетраду. Каждый из этих талисманов содержит два из семидесяти двух имен, эмблематический знак их числа и знак четырех букв Тетраграмматона, которым они соответствуют. Отсюда происходят четыре эмблематических масти Таро: Стена, представляющая Иод (Yod); Чаша, отвечающая Хе (Не); Меч, соответствующий Baу (Vau), и Пентакль, связанный с конечным Хе (Не). В Таро была введена дополнительная десятичность, таким образом повторяя синтетически характер единения.

Популярные предания магии утверждают, что тот, кто владеет Ключами Соломона, может общаться с духами всех степеней и может требовать всестороннего повиновения природных сил. Эти Ключи так часто теряются, и когда их находят, они оказываются ничем иным, как талисманами семидесяти двух имен и тайнами тридцати шести иероглифических печатей, воспроизведенных в Таро. С помощью этих знаков и их бесконечных комбинаций, подобных комбинациям цифр и букв, можно прийти к единственному открытию всех секретов Природы и в этом смысле, установить связи с целой иерархией разума.

Каббалисты, во всей их мудрости, выступали против снов, воображения и галлюцинаций в бодрствующем состоянии. Следовательно, они избегали в частности вредного для здоровья вызывания духов, которое возбуждает нервную систему и отравляет рассудок. Исполнители курьезных экспериментов в области сверхъестественного видения не лучше, чем пожиратели опиума и гашиша. Это дети, которые безрассудно вредят сами себе. Может случиться, что кто-то отравился, можно также забыться в состоянии опьянения, но для человека, уважающего себя, достаточно и одного примера. Граф Жозеф де Местр говорит, что в один из таких дней мы будем высмеивать нашу нынешнюю глупость, как мы высмеиваем варварство средних веков. Что бы он подумал, если бы увидел наших столовращателей или послушал авторов гипотез о мире духов? Бедные создания, мы бежим от одного абсурда к другому, ему противоположному. Восемнадцатый век думал, что он протестует против суеверия, отрицая религию, и мы в ответ свидетельствуем в пользу неверия этой эпохи, веря в басни старых бабок. Это невозможно — быть лучшим христианином, чем Вольтер, и еще не верить в привидения? Покойнику не легче возвратиться на землю, которую он покинул, чем ребенку возвратиться в чрево матери.

То, что мы называем смертью, есть рождение в новой жизни. Природа не повторяет то, что однажды она сделала в необходимом порядке передвижения по лестнице существования, и она не может опровергать собственные фундаментальные законы. Ограниченная своими органами и обслуживаемая ими, душа человеческая может войти в связь с явлениями видимого мира только посредством этих органов. Тело есть оболочка, приспособленная к физическому окружению, в которой пребывает душа. Лишь в определенных границах действия души ее деятельность возможна. При отсутствии тела душа была бы повсюду и нигде не могла бы действовать, но затерянная в бесконечности была бы поглощена и аннигилирована в Боге.

Представьте себе каплю свежей воды, собранную в шарик и брошенную в море; пока ее оболочка не повреждена, она будет существовать в своей отдельной форме, но после ее разрушения разве мы увидим эту каплю в море? Создавая духов, Бог обеспечил бы их самосознающую личность только ограничением их некой оболочкой так, чтобы централизовать действие и, ограничив спасти их от того, чтобы они были потеряны. Когда душа отделяется от тела, это изменяет окружение, поскольку изменяет оболочку.

Она уходит облегченная только в астральную форму как носитель света, восходящий, в силу своей природы, над атмосферой, как воздух поднимается из воды, где погиб корабль. Мы говорим, что душа возносится, потому что возносится носитель света и потому что действие и сознание к тому же связаны. Атмосферный воздух становится плотным для светоносных тел, которые бесконечно разрежены, и они могут лишь опускаться, образуя большой носитель. Где они могли бы достичь этого вне нашей атмосферы? Они могли бы только вернуться на землю с помощью другой цивилизации, и также возвращение было бы падением, потому что они были бы лишены статуса свободного духа и обновления своего послушничества. Возможность такого возвращения не допускается, кроме того, католической религией.

Доктрина, излагаемая далее, сформулирована каббалистами в единственной аксиоме: Дух одевается, чтобы снизойти вниз, и раздевается, чтобы подняться вверх. Жизнь разума восходяща. В чреве матери дитя ведет растительную жизнь и получает питание через пуповину, прикрепленную к нему, как дерево прикреплено к земле корнями и питается от нее. Когда дитя переходит от растительной к инстинктивной и животной жизни, пуповина обрывается, и оно получает возможность двигаться свободно. Когда дитя становится человеком, оно освобождается от сетей инстинкта и может действовать как разумное существо. Когда человек умирает, он освобождается от закона гравитации, которым он прежде был привязан к земле. Если душа искупает свои прегрешения, она становится достаточно сильной, чтобы выйти из внешней тьмы земной атмосферы и подняться к солнцу. Начинается бесконечное восхождение по священной лестнице, потому что вечность избранных не может быть состоянием лености; они переходят от добродетели к добродетели, от блаженства к блаженству, от победы к победе, от славы к славе. В этой цепи нет разрыва, и те высшие степени, которые уже достигнуты, воздействуют на те, что находятся ниже, но это пребывает в гармонии с иерархическим порядком; таким же образом король, который правит мудро, делает добро смиреннейшим из своих подданных. Со ступеньки на ступеньку молящиеся поднимаются и благоволение изливается, никогда не ошибаясь дорогой. Но души, которые однажды поднялись вверх, не могут опуститься снова, потому что по мере их восхождения нижележащие зоны уплотняются.

Экстаз так может возбудить силы астрального тела, что оно может притянуть к себе материальное тело, таким образом доказывая, что уделом души является вознесение. Рассказы о левитации в воздухе правдоподобны, но нет случаев, когда рассказывалось бы о человеческом существе, способном жить в земле или в воде. Для души не менее возможным было бы отделение от тела, чтобы продержаться на мгновение в нашей плотной атмосфере. Следовательно, умерших существ нет вокруг нас, как полагают спиритуалисты. Те, кого мы любим, могут видеть нас и нам являться, но только как мираж или отражение в общем зеркале Астрального Света. К тому же они могут не испытывать большого интереса к смертным вещам; они держатся только тем, что есть наивысшего в наших чувствах и находятся в соответствии с их вечным образом.