Последний полет "Прогресса" - Константин Костин

   - Продолжаем движение, - произнес я.

   И мы, ведомые Жаклин, продолжили путешествие по темному коридору, который совершенно не торопился кончаться, увлекая разведчиков все дальше и дальше. Казалось, мы прошли уже с десяток километров, хотя, на деле, не прошли и двух.

   - Гамма, я четыреста первый, - прошипел в наушнике голос рации Серова.

   - Четыреста первый, я гамма, - ответил Джон. - Слушаю тебя.

   - Достигли точки, - отрапортовал сержант.

   - Нашли что-нибудь?

   - Да, двух убитых МБИ-3.

   - МБИ-3? - переспросил старшина.

   - Механизированная боевая платформа с искусственным интеллектом, - пояснила Обаха.

   - Роботы, что ли? - дошло до десантника.

   - Они самые, - подтвердил командир отделения. - Разгромлены до последнего болтика.

   - Ты шутишь? - усмехнулся Слава. - По второе поколение МБИ защищались пятидесятимиллиметровой металлокерамической броней, а с третьего - уже титанохитин той же толщины! Его даже плазма не берет!

   - Я шутить не умею, - констатировал Влад. - Я говорю что вижу, и точка.

   - Что скажете, товарищ рейд-полковник? - поинтересовался у меня старшина.

   - Такая версия рассматривалась, - пожал я плечами. - Отказ какой-либо автоматической системы безопасности.

   - Вы хотите сказать, что у роботов что-то перемкнуло, и они пошли гасить всех направо и налево? - воскликнул Звягинцев. - Исключено. МБИ-3 уже комплектовались системой удаленного отключения. И заблокировать ее - нереально.

   - Четыреста первый, я Альфа, - произнес я в микрофон. - Вы видите трупы?

   - Трупы? Нет, товарищ рейд-полковник, не видим.

   - Семьсот лет прошло, - напомнил Клаус. - Истлело все.

   С авторитетным мнением военного медика сложно спорить. Да, срок приличный - вполне может быть. Полторы тысячи кусков мяса вполне могли превратиться в труху, но кости, броня, оружие, наконец, хоть оно-то должно остаться!

   - Всем сохранять боевую готовность, - приказал я. - Четвертое отделение, оставаться на месте.

   Указательным пальцем я проверил предохранитель БУК-74. Он стоял в среднем положении - автоматический огонь. Хорошо. Краем глаза я заметил, что Блэкторн тоже снял с предохранителя винтовку и включил прицельную голосетку. Невозмутимый Рутц - и тот положил руку на рукоятку бластера.

   - Товарищ полковник, пойдемте, - взмолился Слава. - А то у меня от этих стен уже мурашки по коже.

   Еще минут через двадцать лучи фонарей уперлись в створки дверей лифта, ведущего на командирский мостик крейсера. Девушка утопила кнопку вызова элеватора. Безрезультатно. Хотя светящийся индикатор над створками указывал, что лифт находится в рабочем состоянии - режим аварийного питания распространялся и на него. Жаклин снова нажала на кнопку, но с тем же успехом.

   - Позвольте...

   Сазонов посторонил лейтенанта, и двинул по кнопке прикладом БУКа. В шахте что-то глухо ухнуло, и лифт, зажужжав, пришел в движение. Дедовские способы - самые действенные! Пока мы ждали кабинку, у меня успел зачесаться нос, а унять эту напасть, находясь в боевом шлеме крайне затруднительно.

   - Рутц, атмосфера точно неопасна? - спросил я.

   - Точно, - заверил фельд-капитан.

   Недолго оценивая риски, и, придя к выводу, что они минимальны, я откинул шлем на спину. В нос ударил затхлый, пропитанный пылью воздух "Прогресса", с чуть уловимым запахом гнилых лимонов. Однако дышать им было гораздо приятнее, чем бесцветным, безвкусным воздухом из баллонов скафандра. Я с наслаждением размял шею, хрустнув позвонками, и, уже с кайфом, почесал нос. Лепота! Остальные исследователи последовали моему примеру.

   К этому времени подоспела и кабинка. Встала новая проблема - она явно не была рассчитана на десятерых человек в боевых скафандрах максимальной защиты последнего образца. Пятеро, еще еле-еле, вмещались. В тесноте, да не в обиде. Но чтобы влезть в нее хотя бы вшестером - не могло быть и речи.

   - Так, поднимаюсь я, Обаха, Звягинцев, Каджар и Сазонов, - приказал я. - Остальным ждать сигнала.

   - Есть, - кивнул Джон.

   Впятером - и то еле-еле было слишком уж "ели-ельским". Мы еле утрамбовались в лифт, причем я, воспользовавшись своим служебным положением, занял место перед Жаклин, и был буквально впрессован в нее Павлом. Не потому, что мое отношение к Обахе внезапно изменилось, а потому что уткнуться в светлые волосы девушки гораздо приятнее, чем в пахнущую потом шею бойца. Бортинженера оттеснили к дальнему от девушки углу, да, еще и, Тас, немного не рассчитав, саданул того свисающим на спину шлемом по носу. С монотонным гудением транспортер доставил группу в командный отсек.

   Здесь, похоже, и был последний оплот обороны экипажа "Прогресса". Пол оказался буквально застлан ковром из стреляных гильз, пустых обойм и батарей. То здесь, то там, валялись винтовки, автоматы, пулеметы, клочки металлокерамической брони древних скафандров. Стены были буквально вспаханы пулями, обожжены огнем, заляпаны разводами пены системы пожаротушения. Кое-где оставались бурые пятна крови. И, как везде - ни одного трупа. Лишь на рычаге управления висело все, что осталось от человеческой руки - кости от пальцев до предплечья. У меня нет докторской степени, и все мои познания в медицине ограничивалось обязательном для всех комиссаров курсе первой помощи, но даже я прекрасно понимал, что от вирусов не отстреливаются из всего, что есть, и действуют они несколько иначе, чем отрывая руку по плечо.

   - Тас, Павел - занять оборону, Жаклин - попробуй запустить реакторы, Слава - поищи бортовой журнал.

   Сазонов, спрятавшись за выступающим блоком, встал на одно колено и выставил ствол бластера. Второй десантник занял позицию с обратной стороны пульта, уперев на его крышку шестиствольный блок гатлинга. Я, сжав рукоятки обоих БУКов, широко расставив ноги, встал спиной к обзорному стеклу. Ведь логично предположить, что опасность, если и придет - не просочится из открытого космоса сквозь многослойный поликарбонатный фонарь. В пользу этого говорило и то, что в перестрелке пострадали только стены возле вентиляционных шахт и запасного трапа. Некоторое время в командном отсеке раздавались лишь щелчки переключателей и стук клавиш компьютера.

   - Есть! - внезапно воскликнула флот-лейтенант.

   Я от неожиданности чуть на зажал гашетки обоих бластеров.

   - Что - есть?

   - Реакторы в спящем режиме, но работоспособны на сто процентов, - резюмировала девушка. - Правда...

   - Что?

   - Топлива в баках почти не осталось. Мы не сможем доставить "Прогресс" к Драакху.

   - Можешь хотя бы восстановить энергообеспечение? - поинтересовался я.

   - Без проблем! - заверила Обаха. - Только их надо перезагрузить, и после этого генераторы перезапустятся в номинальном режиме автоматически.

   - Судя по тому, что ты этого до сих пор не сделала, проблемы все-таки есть, - заметил я.

   - Ну да, - кивнула Жаклин. - Аварийная система отрубится на пять-семь минут, то есть не будет работать даже то, что сейчас функционирует. Связь, скорее всего, пропадет на это же время.

   - Тогда подожди... - я поднес к губам микрофон рации. - Гамма, я альфа. Прием.

   - Альфа, я гамма, слушаю, - ответил Блэкторн.

   - Мы восстанавливаем энергообеспечение, рации не будут работать минут десять. Лифты и прочее оборудование - тоже. Предупреди всех. Как понял?

   - Альфа, я понял, - подтвердил Джон, после чего передал мои слова всем отделениям.

   - Сто первый - понял, - пришел первый отзыв.

   - Двести первый - понял.

   - Триста первый - понял.

   - Четыреста первый - понял.

   - Пятьсот первый - понял, - последним, обернувшись, ответил Каджар.

   - Жаклин, действуй, - произнес я.

   Пальцы девушки запорхали над клавиатурой, примерно через полминуты дежурные огоньки пультов мигнули в последний раз и погасли. В наушнике рации повисло продолжительное шипение.

   Наверно, человеку, современному человеку, необходимо чувствовать рядом с собой какую-то незримую, но могущественную силу. Силу, которую он сам создал, которой может повелевать, и которую может контролировать. Пусть и совершенно непонятную, такую, как электропитание.

   На "Прогрессе" и до этого, кроме нас, не было ни единой живой души, но ощущение запустения, того, что звездолет по-настоящему мертв, пришло только сейчас, когда генераторы впали в короткую кому. Мне, побывавшему и не в таких передрягах, стало немного жутко. Даже показалось что запах гнилых лимонов, бывший едва уловимым, многократно усилился, став почти осязаемым. Нащупав большими пальцами регуляторы, я включил сервоприводы и выдвинул приклады бластеров. Теперь БУКи, зафиксированные на натянутых до предела ремнях, упертые задниками амортизационных телескопов в предплечья, обеспечивали максимальную устойчивость при стрельбе, насколько вообще это возможно с двух рук. Ощущение того, что я с легкостью насверлю лучами дырок в любом, кто посмеет высунуться, подействовало успокаивающе.