Фрагменты сожалений - Сергей Блейк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Благополучно поднявшись на третий этаж, юноша вернулся в палату. Он старался убедить себя в том, что необходимо постараться попасть в архив, чего бы ему это ни стоило. В конце концов, если его и застигнут врасплох, разве убьют за это? Он в этом сомневался.
Четверг.
За сегодняшний день Диму, как и вчера, никто не навестил. Однако его это, казалось, нисколько не огорчило, потому как проспал он аж до начала третьего – все равно не застал бы девушку. Но на будущее он решил попросить медперсонал о том, чтобы при следующем ее появлении здесь его разбудили.
На протяжении всего дня он четыре раза спускался вниз и из-за угла на лестничной площадке по несколько минут следил за дверью в подвал, но к ней никто не подходил, никто ее не открывал, будто бы висячий замок представлял собой своеобразный амулет, никого не подпускающий к охраняемому месту. Дима не беспокоился о том, что его могут застать врасплох: в коридорах больницы было столь тихо, что шаги он без труда мог услышать с соседнего этажа. А все потому, что на все этажи он, похоже, остался единственным пациентом (по крайней мере, других с некоторых пор встречать ему не доводилось), да и средь персонала людей было явно меньше, чем того требовалось для столь большой больницы. Шесть лет назад, как он помнил, было пусть и немного, но оживленнее, а со временем словно бы вместе с пациентами больницу покидали и ее сотрудники. Порой Дима фантазировал о том, каково здесь было лет тридцать назад или даже пятьдесят; он представлял, что абсолютно каждая палата, каждый кабинет были наполнены жизнью, как много было людей, какими свежими выглядели стены и потолки, как по вестибюлю волнами растекалась музыка из старенького радиоприемника, который он однажды где-то видел, но где – вспомнить не мог, и как тут и там расставлены были горшки со всевозможными цветами.
Поздним вечером, когда его уже клонило в сон, он еще раз, уже пятый по счету, проследовал на свой наблюдательный пункт. К его огорчению, удача подвела и на сей раз, благо в такой час он не особо-то и полагался на нее. Но покуда в запасе у него имелись еще недели, месяцы, а может, даже годы, расстраиваться не приходилось.
Пятница.
На тумбочке, помимо всего прочего, включая поднос с обедом и лекарствами, лежал пакет с фруктами и магазинным яблочным соком. «Она опять приходила», – подумал Дима с досадой и глубоко вздохнул, упрекнув себя за то, что таки забыл попросить кого-нибудь из персонала, чтобы его разбудили. Он прикусил нижнюю губу и… ощутил приятный, сладковатый вкус. «Что это?» Тыльной стороной ладони он провел по губам и поднес кисть к ноздрям, принюхался. Что-то до боли знакомое. Помесь фруктового аромата с… парафином. Примерно такой же запах источали губы той медсестры, когда она склонялась близко к его лицу, когда… Дима посчитал, что не мог ошибиться: на его губах – гигиеническая помада. Неужели та девушка поцеловала его? Он почувствовал, как кровь приливает к лицу, как участился пульс. Опустив веки, закрыл лицо ладонями, а уголки губ сами собой поползли вверх. И зачем, спрашивал он себя, она это сделала?
Однако пока что ему не хотелось забивать этим голову, ведь было дело и поважнее.
Сегодня он три раза спускался вниз, следил за дверью в подвал, но у удачи, кажется, были другие планы, никак не связанные с юношей.
Прошло два дня с того поцелуя. Ясная, солнечная погода вновь сменилась на пасмурную и дождливую. Поначалу Диме было тоскливо, но, как это обычно бывало, он внушил себе, что оно и к лучшему, потому как, по его же мнению, такая погода соответствовала его постоянному состоянию.
Умывшись и позавтракав – хотя по времени скорее пообедав, – он взял чистое нижнее белье, махровое белое полотенце, резиновые шлепанцы и направился в душевую. А там, чтобы хоть немного освободить голову от, как ему казалось, ненужных дум, в частности о том поцелуе, он встал под струю прохладной воды, что проделывал весьма редко, даже в жаркие летние дни. Увы, ему это не помогло, но на помощь он не сильно-то и надеялся. Несомненно, вода – один из важнейших ресурсов на нашей планете. Вода исцеляет организм, поддерживает нашу жизнедеятельность, она – основа человеческой – да и не только – жизни. Вода есть жизнь. Если бы только она имела свойство исцелять душевные раны – и речь не об алкоголе или травяных настойках, – она была бы бесценна.
Повернувшись к стене, обшитой керамической плиткой цвета морского бриза, он обвил пальцами оба вентиля на смесителе, закрыл глаза и одновременно перекрыл горячую воду и усилил подачу холодной. Несколько секунд – и по его затылку и телу полилась ледяная вода, отчего у него перехватило дыхание и, распахнув глаза и рот, он затоптался на месте, запрыгал, хотел выскочить из-под струи, но заставлял себя оставаться на месте и чувствовал, как вместе с этой водой в сливное отверстие утекают и тяжкие мысли.
Вытерев себя досуха, он залез в чистую одежду, закинул полотенце на плечо, а грязное белье, свернув комком, бросил в плетенную из стальных прутьев и обшитую резиной корзину, вечность стоявшую в углу раздевалки.
Шагая по коридору, Дима увидел, как из одного из кабинетов вышла высокая женщина в белом халате (он не ведал, какую именно должность та занимала, но знал, что она была одной из главных и соизволяла появляться в больнице примерно раз в неделю), чье лицо постоянно, сколько он помнил, выражало недовольство. Она отворила дверь в подвальное помещение и исчезла за ней, бросив замок с ключом в карман. Не выказав никакого интереса – сознательно, дабы не привлечь к себе внимание, – Дима, как ни в чем не бывало, ступил на лестничную площадку, а там уже прижался грудью к двери и выглянул из-за нее одним глазом. Спустя какое-то время женщина вышла с взятой в охапку картонной коробочкой без каких-либо опознавательных знаков и
