Мобилизация и московское народное ополчение. 13 дней Ростокинской дивизии. 1941 г. - Сергей Андреевич Разин

из Москвы совсем, – вспоминал комиссар 2-го батальона 37-го стрелкового полка 13-й ДНО И.А. Инин, – был предупрежден только командный состав. Говорить родственникам было запрещено, чтобы не волновать. Поэтому говорили, что завтра все вернемся назад»[206].

В ходе тщательного анализа имеющихся источников удалось восстановить маршрут движения частей 13-й ДНО.

В ночь с 8 на 9 июля 1941 г. 13-я Ростокинская дивизия покинула пределы Москвы, с целью выйти утром 9 июля на линию: деревня Снегири (Волоколамское шоссе) – деревня Козино (Старопятницкое шоссе) в 35 км от столицы. При этом основные силы дивизии были разделены на три части:

1) 38-й, 39-й стрелковые полки двигались пешим порядком по Ленинградскому шоссе через Тушино в направлении железнодорожной станции Сходня (Октябрьская ж/д).

2) 37-й стрелковый полк, считавшийся наиболее подготовленным, был разделен на две маршевые колонны. Первая двигалась по Волоколамскому шоссе до станции Нахабино, затем, повернув на север, двинулась до станции Фирсановка (Октябрьская ж/д). Именно на этом участке маршрута в дивизию влился батальон рабочих с завода «Серп и молот». Для двух первых групп местом расположения лагеря был указан район деревни Ивановка, в 9 км от станции Сходня.

3) Вторая колонна 37-го стрелкового полка походным маршем двигалась по Минскому шоссе до деревни Жаворонки, где должна была разбить полевой лагерь.

Первый этап марша (28–35 км) – выход из города – был совершен без отдыха, что стало для ополченцев первым серьезным испытанием. Физическая нагрузка для многих из них, учитывая возраст и здоровье, оказалась непосильной. В связи с этим по распоряжению комдива П.Е. Морозова были срочно созданы военно-медицинские комиссии, которые провели тщательное обследование всего рядового и частично младшего командного состава. В результате дивизию покинуло несколько десятков человек[207]. Аналогичные ситуации были характерны для всех дивизий ополчения с единственной разницей – в количестве комиссованных бойцов. Так, например, из 2-й ДНО Сталинского района было откомандировано около 3500 человек, в результате численность этой дивизии уменьшилась до 8500 бойцов[208].

Выход в полевые лагеря выявил еще одну неожиданную проблему. «Руководители предприятий и учреждений, – отмечал член Военного совета МВО К.Ф. Телегин, – рассчитывали, видимо, что ополченцы будут проходить обучение и нести службу без отрыва от производства. Но как только дивизии ушли в учебные лагеря и стало трудно выполнять планы выпуска военной продукции, некоторые руководители предприятий и научных учреждений устремились в райкомы и штаб округа с просьбами вернуть тех или иных работников, так как их некем заменить»[209]. И вновь командованию 13-й ДНО пришлось уже на ходу исправлять допущенные при комплектовании ополчения ошибки – возвращать на прежние места работы крайне необходимых в интересах обороны специалистов. Многие добровольцы при этом возмущались, писали протестующие заявления, усматривая в самом факте возвращения домой проявление недоверия к ним. «То же самое, – вспоминал С.С. Мусатов, – с ребятами лет 14–15… К нам попало таких малышей человек 200. Через некоторое время человек 150 все-таки отправили в Москву к родным, а человек 50 не удалось отправить, потому что они твердо заявили, что они никуда не пойдут, молили, просили. Их оставили разведчиками, связистами»[210].

К моменту выхода из Москвы медицинская служба дивизии насчитывала три врача. К этому стоит добавить, что в составе ополченцев было более 100 женщин (в основном с завода «Калибр» и из наркоматов земледелия и торговли), часть из которых, например 37 девушек с завода «Калибр», являлись активистками общества Красного Креста и Осоавиахима и получили профессиональную подготовку в качестве медсестер. Вспоминая об их работе, военком дивизии П.Г. Тарасов говорил: «Этот медицинский отряд оказал нам неоценимую услугу с первого дня жизни дивизии и особенно потом, в боевой обстановке. Первое свое усердие они проявили, когда надо было оказать помощь в этом первом походе»[211].

Несмотря на имеющиеся трудности, после проведения предварительной подготовки всех частей и соединений дивизии марш прошел удовлетворительно. Учитывая, что большинство ополченцев впервые участвовали в таком длительном переходе и не усвоили еще основ военной дисциплины, в ходе марша не было зафиксировано ни одного случая самовольной отлучки бойцов. Число отставших от своих колонн и прибывших к месту назначения с опозданием исчислялось единицами. Для того чтобы помочь отстающим, на марше практиковался следующий метод – всех отстающих сажали на несколько машин и перебрасывали на несколько километров вперед в заранее намеченный пункт[212].

На протяжении всего марша политико-моральное состояние бойцов и командиров оставалось высоким, их настрой был позитивным, преобладал оптимизм и вера в победу. Это было обеспечено правильной расстановкой политсостава среди колонн: комиссары находились на своих местах, а часть – замыкала колонны и помогала отстающим. Во время привалов в подразделениях проводились политбеседы, чтение из газет сообщений Советского информбюро и боевых эпизодов. Не случайно за время марша не произошло никаких эксцессов, и 13-я ДНО без происшествий выполнила свою первую боевую задачу.

Выйдя к утру 9 июля 1941 г. в указанные пункты сосредоточения, полки дивизии после двухчасового отдыха приступили к созданию и обустройству полевых лагерей: строились шалаши для размещения личного состава, расчищались площадки для физзарядки и т. д.

В тот же день отдел политпропаганды дивизии по указанию комдива П.Е. Морозова провел совещание заместителей командиров полков и подразделений по политчасти, на котором были намечены меры по укреплению боеспособности подразделений. Среди основных мероприятий значились: «1. обеспечение боевой и политической подготовки на основе развертывания социалистического соревнования, тщательная работа с каждым ополченцем в отдельности; 2. разработка конкретного плана политзанятий, рассчитанного на 10 дней; 3. подготовка к выборам партийных и комсомольских органов в ротах, батальонах, полках дивизии»[213].

Внимание командования 13-й Ростокинской дивизии не сводилось только к теоретическим занятиям, поэтому был издан приказ штаба:

«2. До 31.7 добиться умелой заправки обмундирования и снаряжения, воинских приветствий, умения подойти к начальнику, повторения отданных приказаний и их выполнение бегом. Добиться чистоты и опрятности в одежде, умения приветствовать не только вне строя, но и в строю.

3. Добиться строевой слаженности подразделений, требуя четкого строевого шага при всех передвижениях и в повседневной жизни.

4. Командному составу резко повысить требовательность, и в первую очередь к самому себе…»[214]

По признанию многих ополченцев, они впервые в жизни так упорно и систематически овладевали военными знаниями. Боевой учебе ополченцев 13-й ДНО способствовало проведение регулярных политзанятий, на которых изучался текст военной присяги, речь И.В. Сталина по радио 3 июля 1941 г.; подробно разбирались примеры героизма, проявленные советскими воинами в боях с немецко-фашистскими захватчиками, рассказывалось о многочисленных примерах мужества и стойкости русских воинов в истории нашей страны.

С помощью военного отдела Ростокинского райкома партии и районного Совета