Последняя возможность увидеть солнце - John Hall

будешь задавать тупые вопросы – алгоритм тебе известен, так? – говорит он сухо и быстро.

– Понял, – говорю я и начинаю одеваться.

Потом мы вместе выходим из моего пристанища и идем к машине. И вот она уже несет нас по кольцевым дорогам этого мрачного, суетного, гнилого города, наполненного смогом и снегом, тупыми людьми, разными слухами… Мы несемся по улицам города-легенды, которого нет ни на одной карте, и название которого состоит всего из одной буквы. Мы едем по делам сына святого отца, и я надеюсь, что это ночное путешествие принесет мне много необходимой информации.

И вот мы на месте. Это какой-то склад. Коммерсант стучит по двери, будто отбивая ритм какой-то веселой песенки. Я запоминаю этот ритм, потому что тот выедается в память как то, что мне необходимо. Я смотрю и запоминаю совершенно все, что делает этот порочный скот.

Двери склада открываются. Там стоит детина. За ним находится еще одна дверь. Огромная, будто бы за ней спрятано банковское хранилище. Я понимаю, что в этом деле дороги назад нет и, в принципе, не было.

Я одинокий огонек свечки в старой землянке. Так я себя ощущаю в развивающихся событиях. Словно бы я маленький огонек, который практически гаснет под натиском сквозняков в ветхом здании. Меня кидает из стороны в сторону, а иногда я остаюсь маленькой раскаленной точкой на краю фитиля.

– Открывай! – говорит коммерсант, и эти слова действуют на громилу лучше, чем «Сезам откройся». Охранник берет рацию и начинает переговариваться с кем-то по ту сторону. Они используют слова-шифры, они говорят на неизвестном мне языке.

– Эту дверь можно открыть только изнутри, – говорит коммерсант. – Запомни: всегда изучай место битвы. Ведь любая дверь может стать последней. Из них состоит весь наш мир. Все это – порталы в места, в жизни, в мысли. И мы должны знать те двери, которыми мы пользуемся или воспользоваться хотим.

– Я вас понял.–

«Повернутый дебил, – думаю я. – У него явно есть проблемы с головой. Наверное, он уже спалил все свои капилляры и сосуды, наверное, он уже сжег все свои слизистые оболочки порошками и прочим дерьмом».

– А что открывает эта дверь? – спрашиваю я.

– Сансару, – отвечает он, и в этот момент внутри двери начинают шевелиться механизмы. Каждый из них открывает свой собственный замок. И через некоторое время дверь открывается, и следующее помещение начинает с жадностью всасывать в себя воздух в образовавшуюся щель.

– Здесь мы с отцом производим воплощение круговорота жизни в капсулированной форме. Сечешь, парень? – спрашивает меня порочный сын еще более порочного святого отца, и я понимаю, что открыл не столько Сансару, сколько ящик Пандоры.

– Заходим. Я показываю. Берешь и несешь в машину, – сухо говорит сын святого отца. Предпочитаю промолчать. Я здесь как грузчик. Так даже лучше. Непосредственный близкий контакт с… Сансарой.

– Выдержишь? – появляется первый голос с хорошим вопросом.

– Ты же сидел на этой дряни в прошлом, – второй голос сообщает и без того хорошо известный самому мне факт.

– Насколько я помню, ты наслаждался тем временем, – третий голос говорит в моих мыслях.

– Ты получал кайф от безнаказанности и знал, что тебе за это ничего не будет, – четвертый голос говорит в моей голове.

– Пора насладиться лютым бульончиком! – кричит пятый голос. – Давай! Запускай мультипликатор в сознании на полную катушку!

Я предвкушаю будущий кайф… Я хочу насладиться этим… Я уже придумываю, как я несу порцию, достаточную для нескольких доз… Я уже в пути по бесконечному сплетению тоннелей своих мыслей!

– Нет! Тихо! Успокойся. Нельзя запускать эту дрянь в свои мысли. Слишком многое поставлено на кон, – говорю я сам с собой и в этот момент чувствую, как сознание вновь расслаивается и внутри начинает появляться нечто новое, темное. – Ты должен быть сильным. Ты должен! Чтобы вырвать сердце жирного ублюдка и затолкать его ему в задницу! Ты должен отрубить кисти и стопы его сыночку. Вырезать язык. Выколоть глаза. И в гробу выбросить на обозрение всем. Сотвори с этим человеком то, о чем писал Шекспир в романе «Титус». Сделай все это на потеху себе.

– Лиши его возможности рассказать о тебе, узнать тебя, – продолжает говорить новое что-то внутри меня, пока я загружаю машину Сансарой. – Представь, что ты воин света и перед лицом господа ты искупишь все свои грехи, когда под распятием совершишь страшную казнь того демона, что обосновался в доме святом. На лице моем улыбка.

– По какому поводу скалишься? – спрашивает коммерсант.

– Счастлив оказанному мне доверию, – на автомате говорю я, скрывая свои подлинные мысли.

Я искусный лжец.

Загружаю полный багажник. Садимся в автомобиль и возвращаемся на кольцевые дороги нашего проклятого города. Они символизируют длинные кровеносные сосуды организма, они гонят людей, груженые автомобили и деньги. И сейчас мы мчимся капелькой эндорфинов.

Мы возвращаемся в дом веры, который находится на окраине. Который кладбищем разделен с лесом. Который в грозу не выглядит, как место спасения, который смотрится местом, к которому лучше не приближаться.

– Выгружай, – говорит коммерсант, нажимая на кнопку, открывающую багажник.

– Куда?

– Неси в церковь. Там кидай на ближайшую лавочку и возвращайся.

– Ты видишь? Ты понимаешь, что происходит? – вновь темная материя в моих мыслях приходит в движение. – Ты собственноручно порочишь святое место, кидая сюда наркоту. Но у тебя есть оправдание. Ты расцениваешь это как самопожертвование. Жизнь одного стоит тысячи жизней! И на страшном суде…

– Мы будем готовы отправиться в ад! – появляется пятый голос в моей голове с характерным совершенно сумасшедшим смехом, полным холода уже ушедшего ноября. – Ты все же подумай о том, чтобы дернуть немного… И унестись далеко… И больше не знать и не чувствовать разума.... Чтобы стать неуязвимым, – с интонацией готовящегося заговора продолжает говорить пятый голос в моей голове, и моя крыша начинает съезжать в мыслях о возможности оторваться от земли.

—–

Очередное паршивое утро. Слышу, как снег лупит в окно. Понимаю – сегодня холодно. Такое чувство, словно за мной наблюдают. Мне кажется, что в лачуге кроме меня кто-то есть. Пытаюсь понять, что происходит. Точно помню мешок наркоты, который я несу в дом божий. Я помню как те голоса, что обычно живут во мне, в моих мыслях… Точнее, нечто новое, промывало мне мозги в тот момент, как появился пятый и начал склонять меня…

– Не может быть, – думаю, я и в тот же момент в моей голове отзывается темная материя.

– Я не позволил ему, – говорит новое нечто, что я не хочу называть новым, шестым голосом в моей голове.

– Почему? – спрашиваю я и чувствую