Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Eлка. Из школы с любовью, или Дневник учительницы - Ольга Камаева

Eлка. Из школы с любовью, или Дневник учительницы - Ольга Камаева

Читать онлайн Eлка. Из школы с любовью, или Дневник учительницы - Ольга Камаева

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 47
Перейти на страницу:

— А сейчас Павлик кто? Герой или предатель? — спросила Наташа.

Она очень добрая, иногда даже простоватая. Но порой вот таким наивным вопросиком пригвоздит в самую точку.

Мадам задумалась:

— Да вроде как все успокоилось…

— Там чистая «бытовуха» была, — встряла всезнающая Лилька, — а уж раздули! Сначала одни, потом другие. Говорят, он и пионером-то никогда не был.

— …по крайней мере в учебниках про него ни плохого, ни хорошего, — закончила свою мысль Мадам.

— Зато политкорректно, — хохотнула Лиля.

Разговор почти забылся, но сегодня вдруг пришло в голову: а тогда про кого из подростков в учебнике есть? Кто по-прежнему остался в героях?

Пролистала раздел Великой Отечественной[1] — где же еще искать, если не там? Нашла два предложения про Таню Савичеву и ее короткий дневник. Конечно, девочка и сама стала «символом страшной блокадной поры», но все-таки я искала другие имена и другие судьбы.

Ну не может быть, чтобы совсем никого!

Судорожно просмотрела еще раз.

Сделала третий заход…

С детьми оказался связан только коротенький абзац об образовании: многие школы в войну оказались разрушены, тетрадок не было и писали на полях газет, но обучение не прекращалось даже в осажденной Москве и блокадном Ленинграде.

И — всё. Будто не работали мальчишки и девчонки на заводах и в колхозах, не воевали в партизанских отрядах, а только прилежно учились. Хорошо хоть не канючили, не дергали мамок за подолы и не мешали отцам воевать. Будто не было ни Володи Дубинина, ни Лени Голикова, ни Зои Космодемьянской, ни молодогвардейцев…

Помню, в детстве мне попалась старенькая книжка, на обложке которой нарисованная девчонка лихо отстреливалась из пистолета. Худенькая, с такими же, как когда-то у меня, синими бантиками в тонких косичках. А сверху имя: Зина Портнова.

За вечер прочитала и… перечитала. Потому что в те свои чистые, не замутненные полутонами восемь лет, дойдя до последней строчки, ревела навзрыд и никак не могла поверить, что Зина, такая умная и отважная, погибла. По-моему, именно тогда я впервые за свою короткую жизнь испытала настоящую ненависть — к извергам-фашистам. И не жалею. Жесткое чувство не всегда разрушительно. Если ребенка в детстве не научить отличать и ненавидеть зло, то как, став взрослым, он будет ему сопротивляться?

Потом еще несколько лет в самые тяжкие минуты я вспоминала о девочке с синими бантами. Нерешенная задачка, болезни и даже очередной день рождения, с которым не поздравил родной отец, — все отходило на второй план и казалось мелким, ничтожным по сравнению с болью и страхом, которые пришлось пережить Зине. Иногда я спрашивала себя: а смогла бы я, как она, доказывая непричастность к гибели сотни солдат, съесть отравленный суп, обрекая себя на верную смерть и спасшись только чудом? Выдержала бы пытки гестаповцев? Достало бы у меня смелости схватить во время допроса пистолет, застрелить офицера и бежать? И со стыдом признавалась: вряд ли… И дело вовсе не в том, что Зина была чуть старше.

Еще помню, как покоробило тогда одно случайное наблюдение. В книжке на первой же странице красовалось совершенно несерьезное, даже оскорбительное слово «Малыш». Я представления не имела об издательствах и тем более не знала, что в прежние, активные патриотическо-воспитательные времена любить Родину, ненавидеть врагов и жертвовать собой учили чуть ли не с яслей. Но судьба девушки была настолько трагичной, что тогда подобная неразборчивость ответственных дяденек показалась мне непростительной халатностью и несправедливостью. Слово «малыш» шло вкупе с Хрюшей и Степашкой, а что может быть общего у кукольных зверушек с отважной и к тому же погибшей девочкой?

Пусть сейчас другие времена, но почему о них — расстрелянных, повешенных, замученных пытками и почти еще детях в учебнике для детей нынешних нет ни слова?

Только потому, что были пионерами и комсомольцами? Или потому, что в свое время ретивые идеологи сделали их чуть правильнее, чуть стерильнее, чем они были на самом деле? Ну и что? Разве подвиг их от этого стал менее весомым, а смерть — менее мучительной?

С водой выплеснули ребенка. Не заметили. Просто так решили.

Или… Может, это какая-то особая тактика? На переходный период?

А смысл?

Ну, например, пусть учебник только обучает, а не воспитывает.

Но неужели не ясно, что тогда детям не с кого будет брать пример? Нет, не может такого быть, ведь совершеннейшая глупость получается…

Обязательно дам своим задание, пусть и на «политкорректную» тему вроде «Дети — герои войны». Не все же Рубину с Хохловым в героях ходить.

14 декабря

На открытые уроки пришли человек двадцать — историки из других школ, кое-кто из гороно. Сову было не узнать: перышки почистила, все порхала между кабинетами и весело чирикала, а с курирующей инспекторшей даже приватно поворковала. Ну аки горлица, злою волею коварной природы обращенная в пингвина.

Уроки шли одновременно, и большинство гостей отправилось к Мадам: она была более опытной, а значит, шансы увидеть что-то интересное — выше.

Меня делегировали к Лиле — и для создания массовки, и для оказания моральной поддержки. Последнюю я проявила сразу: обиделась за пустые стулья, которых вдоль стен оказалось довольно много. Конечно, аншлаг надо заслужить, но играть спектакль при пустом партере оскорбительно даже начинающему актеру.

А что готовятся представления, все прекрасно знали. Лиля и Мадам не по разу репетировали, снимая ребят с занятий. Вопросы были давным-давно заданы, ответы вызубрены, роли распределены. Общих указаний дано два: руки при опросе поднимать всем, и лишнего ничего не болтать. Мол, время рассчитано, можем не успеть.

И труппа не подвела. Темп урока, естественно, зашкаливал. Отыгранные сцены сменяли друг друга с легкой, даже радостной стремительностью.

Раз! — учимся составлять тест. Хотя видно невооруженным взглядом: все давно всему научены. Вот кто-то делает случайную ошибку, и класс, на секунду испуганно замерев от неожиданности, в едином порыве его поправляет.

Два! — разгадываем кроссворд. Заказанный лес рук. Как положено.

Три! — разыгрываем сценку. Зашпиленная на плечах простыня, на голове — папская тиара из картона. И неподдельное смущение от нечаянной оплошности:

— Ой, я же еще про индульгенции должен был рассказать…

Всеобщее умиление, многозначительные переглядывания.

И дальше, дальше:

Раз! Два! Три!

Раз! Два! Три!

Звонок.

Занавес.

Аплодисменты.

Судя по довольному лицу Лили, она-то точно слышала бурные овации. А почему нет? Регламент выдержан, все заявленные сцены отыграны, а шероховатости — проявление естественности и волнения, не более.

Засим выход режиссера, то бишь учителя на поклон.

Комплименты немногочисленных, но благодарных зрителей чуть позже, в гримерной. Точнее, в кабинете Мадам на разборе:

«Много новых приемов…»

«Обязательно возьму себе на вооружение…»

Инспекторша из гороно тоже довольна, но более сдержанна — положение обязывает:

— Неплохо… Очень насыщенный урок. Конечно, еще есть над чем работать… Очень хорошо вписалась сценка про церковные налоги…

И нет никому дела до того, что инсценировка эта — единственная на занятиях Лили за полгода. И, догадываюсь, вторая такая в ближайшее время вряд ли случится. В лучшем случае, на следующем открытом уроке.

Тогда зачем она? Чтобы показать — если что, могу? Не понимаю: зачем давать уроки, которых на самом деле не бывает?

Это все равно, как если бы однажды повар вместо ржаного хлеба испек торт — чтобы по этому торту судили о том, чем он обычно кормит людей. Но ведь он их потчует караваем, а вовсе не взбитыми сливками!

Но, похоже, большинство это устраивает. Ведь иначе и их самих будут оценивать не по тортам. А всем хочется считаться не пекарями — мастерами кондитерского искусства.

17 декабря

И все-таки Сережа лучше всех! После нашего последнего разговора я чувствовала себя неловко, тем более что на следующий день он опять уехал… Я себя испилила: нашла о чем с кавалером разговаривать, очень ему нужна твоя политика и классовая борьба!

А он приехал и привез мне серебряную ложечку! Сказал: маленьким дарят, чтобы молочные зубки без проблем росли.

— Ты у меня, смотрю, тоже взрослеть начала, зубки резаться стали. Чувствую, будешь зубаста-а-я-я-я…

А то! Все больше убеждаюсь: без зубов нынче никак нельзя, в школе тем более. Работаю всего несколько месяцев, а уже сколько раз ловила себя на мысли: «моя» школа — та, что много лет существовала в моем не воспалившемся, но воспарившем воображении, — со школой реальной имеет очень мало общего. Думала, все зависит от учителя, а это он зависит от всего. Я представляла прекрасный бескрайний сад, по которому буду водить учеников от дерева к дереву, срывать для них самые спелые и сочные плоды, а те — благодарно их принимать. Но вместо райских кущ оказался тесный убогий городишко, в котором идет бесконечная партизанская война, а учителя с учениками неведомой темной силой разведены по разные стороны баррикад.

1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 47
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Eлка. Из школы с любовью, или Дневник учительницы - Ольга Камаева торрент бесплатно.
Комментарии