Казино «Руаяль». Живи, пусть умирают другие. Мунрэкер - Ян Флеминг

Намбер то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, следя за приближающимися фарами «бентли». Гончая была уже не более чем в километре, но он был спокоен и даже сбавил скорость до ста километров в час. На вираже он замедлил ход еще больше. Через несколько сот метров дорожный знак показал приближающееся пересечение с второстепенной дорогой.

— Внимание! — громко сказал Намбер «корсиканцу».

Тот крепче сжал рычаг. За сто метров до перекрестка скорость машины упала до пятидесяти километров в час. В зеркало Намбер видел, как фары «бентли» осветили вираж.

— Давай!

«Корсиканец» резко рванул рычаг. Багажник «ситроена» хищно распахнулся. На дороге что-то зазвенело, потом послышался ровный скрежет, как будто за машиной тянулась длинная цепь.

— Хватит!

«Корсиканец» опустил рычаг. Скрежет прекратился.

«Бентли» был уже на вираже. Намбер резко развернул «ситроен» на месте и, выключив подфарник, свернул налево на узкую грунтовую дорогу.

Здесь «ситроен» затормозил. Трое его пассажиров тут же выскочили из машины и, прячась за невысоким кустарником, побежали к перекрестку, уже освещенному фарами «бентли». Все трое были вооружены пистолетами, длинный, кроме пистолета в правой руке, держал круглый черный предмет.

«Бентли» с воем, как экспресс, летел на них.

16. Снова вместе

Когда Бонд заложил вираж, всем телом помогая длинной машине плавно пройти опасный участок, он обдумывал план своих действий на момент, когда расстояние между двумя машинами значительно сократится.

Он был уверен, что противник попытается, если представится возможность, уйти на какую-нибудь боковую дорогу. Выйдя из виража и не увидев только что мелькавшие впереди габаритные огни, он инстинктивно сбросил газ. Заметив указатель, он приготовился к повороту.

Стрелка спидометра показывала не больше ста километров, когда Бонд проскочил мимо черного пятна на правой обочине, пятна, которое он принял за тень отстоявшего неподалеку дерева. Впрочем, даже если бы он сразу понял, что там стоит «ситроен», он бы не успел ничего предпринять. В ту же секунду под правым крылом блеснула сталью дорожка острых шипов.

Бонд машинально нажал на тормоза и изо всех сил вцепился в руль, стараясь выправить резкий занос влево, но лишь на долю секунды сумел выровнять машину. С обоих правых колес мгновенно сорвало покрышки, и тяжелую машину со скрежетом развернуло поперек дороги, швырнуло боком влево на насыпь и снова вынесло на шоссе; передние колеса медленно оторвались от асфальта, все еще святящиеся фары нацелились в небо, машина на миг замерла, как испуганный богомол, и рухнула, сминая кузов и дробя стекла.

В наступившей звенящей тишине, такой, что всем свидетелям этой сцены показалось, что они оглохли, чуть слышно шуршало, крутясь, переднее левое колесо.

Выйдя из укрытия, Намбер и его люди остановились в нескольких метрах от «бентли».

— Оставьте оружие и идите вытащите его, — приказал он. — Я вас прикрою. И поосторожнее с ним. Мне не нужен труп. Шевелитесь, скоро рассвет.

Громилы засуетились. Они опустились на колени, один из них достал длинный нож, вспорол край брезентовой крыши «бентли» и схватил Бонда, который был без сознания и не шевелился, за плечи. Второй протиснулся между насыпью и машиной и через разбитый ветровик высвободил ноги Бонда, зажатые между рулем и крышей. Понемногу им удалось вытащить его наружу. Они были мокры от пота, все в масле и пыли, когда опустили Бонда на асфальт.

Худой приложил руку Бонду к груди, потом несколько раз хлестнул его по щекам. Бонд застонал и пошевелил рукой. Худой дал еще одну пощечину.

— Хватит, — сказал Намбер. — Свяжите ему руки и несите в машину. Держи, — он кинул кусок электрического провода. — Но сначала посмотри его карманы и поищи пушку. Наверняка она у него не одна, но с этим мы разберемся потом.

Намбер взял предметы, которые ему протянул телохранитель, не глядя, сунул их, так же как и «беретту» Бонда, в карман и вернулся к машине. Его лицо не выражало ни удовлетворения, ни даже оживления.

В чувство Бонда привела боль в связанных запястьях. В ту же секунду он почувствовал такую же боль во всем теле, будто его избили палками. Его поставили на ноги и подтолкнули к стоящему на грунтовой дороге «ситроену» с работающим мотором.

«Кажется, без переломов», — подумал он, но пытаться бежать был не в состоянии и дал усадить себя на заднее сиденье. Его воля была столь же слаба, сколь и тело. Слишком много испытаний за одни сутки, и этот последний удар, кажется, мог стать решающим. На сей раз чудес уже не будет. Никто не знал, где он, и никто до утра не заметит его исчезновения. Изуродованную «бентли», быть может, скоро кто-нибудь увидит, но потребуется несколько часов, чтобы выяснить, кто ее владелец.

А что Веспер? Он посмотрел направо, где за длинным телохранителем, вновь, кажется, задремавшим, в углу лежала та, из-за которой все так обернулось. Первой его реакцией было презрение. Так по-идиотски подставиться. И это платье на голове, глупее не придумаешь. Но понемногу злость прошла. Ее голые коленки торчали по-детски беззащитно…

— Веспер, — позвал он тихо.

Она молчала и не двигалась. Внутри у Бонда все похолодело, но тут она слегка пошевелилась.

В ту же секунду худой с силой ударил его кулаком в грудь.

— Молчать!

Бонд согнулся и от боли и чтобы защитить сердце, но получил новый удар в затылок, заставивший его откинуться назад. У него перехватило дыхание. Удар был нанесен ребром ладони с силой и уверенностью профессионала. Было что-то жуткое а его точности и кажущейся простоте. Громила вновь полулежал, закрыв глаза. Жесткое каменное лицо. Бонд надеялся, что ему представится случай убить этого человека.

Внезапно машину тряхнуло, и сзади открылся багажник. «Корсиканец» принес с дороги металлическую ленту, утыканную шипами. Нечто подобное бойцы французского Сопротивления во время войны использовали против машин немцев.

Бонд вновь подумал о том, насколько серьезно подготовились его противники. Неужели М. недооценивал их возможности? Впрочем, слишком легко было обвинять Лондон в провале операции. Там обязаны были знать, должны были по косвенным сведениям предусмотреть, принять меры предосторожности! Мысль о том, что, пока он устраивал себе праздник с шампанским в «Галантном короле», противник готовил контрудар, была для него невыносимой пыткой. Он проклинал себя за то, что поверил, будто сражение выиграно и враг бежит.

Все это время Намбер молчал. Как только багажник закрылся и «корсиканец», которого Бонд сразу узнал, плюхнулся на сиденье рядом с водителем, «ситроен» вырулил на шоссе и, быстро набрав скорость, помчался вдоль моря.

Начало светать; было, как прикинул Бонд, около пяти утра. Он понял, что через пару километров они свернут в сторону виллы Намбера. Он должен был сразу догадаться, что именно туда они и везли Веспер. Теперь ему было совершенно ясно, что она была нужна им не как заложница, а как приманка. Дело принимало крайне неприятный оборот. По спине у Бонда пробежал холодок.

Через десять минут «ситроен» круто свернул влево на узкую, почти заросшую травой дорогу, проехал метров сто и мимо колонн с отваливающейся штукатуркой под мрамор въехал на неухоженный двор, обнесенный высокими стенами. Машина остановилась перед белой, с облупившейся краской дверью, на которой повыше звонка была прибита деревянная табличка в рамке. Маленькими серебристыми буквами на ней было написано: «Вилла «Полуночники». Просьба звонить».

Судя по деталям цементного фасада, какие смог увидеть Бонд, это была типичная для побережья вилла, из тех, которые приводят в порядок в последний момент. Горничная, нанятая местным курортным агентом, наспех проветривает комнаты перед приездом снявшей виллу на лето семьи. Раз в пять лет по стенам в комнатах и по деревянным балкам фасада проходятся кистью маляры, и несколько недель вилла выглядит привлекательно. Затем за дело принимаются зимние ливни, на полу появляются дохлые мухи, и она вновь обретает свой подлинный вид заброшенного дома.

Но все это, понимал Бонд, было Намберу на руку. Ни одного дома в округе. Ближайшая одинокая ферма, которую Бонд обнаружил вчера во время своей вылазки, была в нескольких километрах к югу.

Когда худой ударами локтя под ребра вытолкнул Бонда из машины, внутренне тот был уже готов к тому, что Намбер будет творить с ним и Веспер все, что захочет, по крайней мере несколько часов не опасаясь, что его побеспокоят. Холодок вновь побежал у него по спине.

Намбер отпер дверь и исчез в доме. Веспер, унизительно выглядящую при свете раннего утра, втолкнули за ним следом под аккомпанемент фривольных рассуждений на французском того из громил, которого Бонд называл про себя «корсиканцем». Бонд вошел сам, стараясь не давать худому повода его торопить.