Яма - Акунин Борис "Чхартишвили Григорий Шалвович"

Вдруг, когда я, согнувшись, возился с нижней петлей, мне в загривок уперлось что-то твердое, очень похожее на дуло.

Раздался грозный шепот:

– Руки над головой!

Я медленно распрямился, готовясь развернуться и вышибить оружие, но тот, кто был у меня за спиной, благоразумно отступил на несколько шагов.

– Оборачиваюсь, – предупредил я.

Обернулся – и ужасно удивился.

В коридоре стояла хрупкая, миниатюрная барышня. В правой руке у нее был револьвер «бульдог», в левой саквояж. Из-под похожей на шлем шляпки выбивались рыжие локоны, глаза на скуластом личике свирепо щурились.

– Кто ты такой и что ты делаешь около сорок первого номера? – спросила барышня с английским акцентом, картавя на букве «р»: «солок пелвого номела».

Я сразу перестал удивляться, потому что догадался, кто это.

– Давайте я сначала скажу, кто вы, а потом объясню, кто я. Вы – сотрудница агентства «Ларр инвестигейшнз» и приехали из Лондона по вызову госпожи Эрмин. Дело в том, что она и наша клиентка. Я и мой шеф, мистер Фандорин, охраняем Корделию. В данный момент я проверяю, достаточно ли крепка дверь.

Брови рыжеволосой барышни сдвинулись, и я счел нужным ее успокоить:

– Вы не беспокойтесь, вашими конкурентами мы не являемся. Госпожа Эрмин нам не платит. Деньгами, – подумав, уточнил я. – Зовут меня Масахиро Сибата, но вы зовите меня просто Маса. А как прикажете обращаться к вам?

Только теперь она убрала револьвер.

– Эмма. Просто Эмма. По фамилии у нас называют начальницу мисс Ларр. Всех остальных только по имени. Мы не любим церемоний.

Оно было и видно: Эмма шагнула вперед и толкнула меня острым пальчиком в грудь.

– Не загораживайте проход, а? Я хочу войти.

Я не сдвинулся с места. Господину и Корделии надо было дать еще минуту-другую, чтобы они привели себя в приличный вид.

– Сначала я ознакомлю вас с ходом событий. При госпоже Эрмин некоторых вещей говорить не следует, она и так очень испугана.

Я объяснил, как обстоят дела. Эмма выслушала, не задав ни одного вопроса, что свидетельствовало, с одной стороны, об исчерпывающей полноте моего рассказа, а с другой о толковости слушательницы.

– Ясно, – сказала она в конце. – Теперь мы уже войдем внутрь?

Эраст Петрович с Корделией сидели в противоположных концах номера. Он дымил сигарой, она читала книжку.

– Прибыла сотрудница лондонского сыскного агентства мадемуазель Эмма, – объявил я.

– Просто Эмма, – поправила рыжая девица. – Мадемуазели вышивают крестиком, а я – детектив. Вы двое, выйдите. Это моя клиентка, я желаю поговорить с ней наедине. Потом решу, нужны мне такие помощники или нет.

Господин бросил на нее ледяной взгляд и, видно, решил, что препираться ниже его достоинства. Мы вышли и довольно долго простояли в коридоре, отвернувшись друг от друга. Эрасту Петровичу, наверное, было передо мной стыдно (во всяком случае я на это надеялся), я же больше не сердился, а думал про Эмму: ничего себе, выставить за дверь самого Фандорина! Удивительная девица. Очень похожа на маленького колючего ежика – они тоже бывают рыжие.

– Можете велнуться, – послышалось изнутри.

Корделия сидела на прежнем месте, Эмма стояла рядом, положив руку ей на плечо, – давала понять, что главная защитница клиентки теперь она.

– Ладно, вы мне плигодитесь. Можете остаться.

Мне такое нахальство даже понравилось, а господину, судя по выражению его лица, нисколько.

– Сударыня, – холодно сказал он, игнорируя Эмму и обращаясь к Корделии, – выбирать вам. Либо вы будете следовать моим рекомендациям, и тогда за вас отвечаем мы с Масой, либо вы доверяетесь агентству «Ларр инвестигейшнз», и тогда мы откланяемся.

– Вы не можете меня бросить! – воскликнула Корделия. – После того, что… После того, как вы… уже вошли в курс дела.

– Конечно, нет, – нежно ответил он. – Но вы должны подтвердить, что руковожу расследованием я.

– Да, да! – прошептала госпожа Эрмин.

Эмма понимающе хмыкнула:

– Ну, если он уже вошел в кулс дела, тогда конечно. Блаво, коллега. Очень плофессионально.

(Пожалуй, я больше не буду передавать на письме ее картавость. Замечу лишь, что этот маленький дефект несколько смягчал жесткость, если не сказать грубость Эмминой речи, в которой начисто отсутствовала какая-либо женственность.)

Корделия от этой инсинуации вспыхнула, а господин побледнел, что являлось у него признаком ярости, и я счел необходимым вмешаться, чтобы не произошло ссоры.

– Раз вопрос о руководителе решился, давайте приступим к совместной работе. Предлагаю выслушать соображения мадему… соображения Эммы. Надеюсь, они окажутся не менее острыми, чем ваш язычок.

Я нарочно выразился насмешливо, потому что в общении с нахалами самое лучшее – сразу сбить спесь. Какая-то девчонка смеет хамить величайшему сыщику современности! Ну-ка поглядим, чего ты стоишь, девочка, подумал я.

– Да чего тут соображать? – скривила она пухлые губки. Про такие обычно говорят, что они созданы для поцелуев, но у Эммы они, кажется, были созданы только для того, чтобы делать презрительные гримаски. – Первым делом пошлю телеграмму мисс Ларр. Пусть они там в Америке выяснят всё что можно про предположительных заказчиков – родню госпожи Эрмин. Сбор сведений займет пару дней. А мы тут тем временем попробуем поискать исполнителей.

– Каким, позвольте узнать, образом? – вежливо осведомился Эраст Петрович. – Никаких следов «метростроевцы» не оставили. Аспен тоже исчез.

– Осталась линия вашей картины. Таинственный покупатель, который ее домогался на выставке. Нужно расспросить тамошних служителей. Они наверняка запомнили колоритного господина в зеленых очках и, может быть, что-нибудь расскажут.

Эраст Петрович несколько мгновений смотрел на Эмму. Затем вдруг улыбнулся.

– Ваша идея, может быть, не слишком перспективна, но она на сей момент единственная. Пожалуй, вы окажетесь полезным членом нашего экипажа, сударыня. Как говорят в вашей стране, welcome on board. Двое из нас отправятся в клуб, а третий останется охранять госпожу Эрмин.[10]

– Я даже догадываюсь кто, – буркнула Эмма, не слишком смягченная его любезностью. – Ладно, «Простомаса», завтра с утра этим и займемся. Давайте спать, что ли? Я чертовски устала. Девочки на кровати, мальчики в креслах. Мы трое спим по очереди.

Она, кажется, не умела не командовать.

Я дежурил первым.

Свет погасили, но мне казалось, что спит только англичанка. С ее стороны постели доносилось ровное сопение. Госпожа Эрмин ворочалась и вздыхала, Эраст Петрович тихонько пощелкивал своими четками – восстанавливал внутреннюю гармонию. Не хочет спать – его дело. Ровно через два с половиной часа, как условились, я сдал ему пост и сразу уснул. Перед пробуждением мне снилась рыжая лисичка. Она сначала меня обнюхала, сверкая шальными глазенками, потом повернулась задом и стала мягко, щекотно водить своим пушистым хвостом по моему носу. Я чихнул и открыл глаза.

Надо мной низко склонилась Эмма. Она дула мне в лицо.

– Пора, – прошептала она. – Мы с вами уходим. Держу пари, что, как только за нами закроется дверь, красавчик-брюнет переберется на кровать. Ну а у нас есть дела поважнее.

Было уже не рано. В окно светило яркое солнце.

Эмма сразу повела себя так, словно она начальница, а я подчиненный. Я не возражал. Меня это даже забавляло.

Действовала она очень уверенно.

Сначала велела портье выяснить, где в декабре проходила выставка, устроенная Клубом Потомков Корсаров. Через минуту у нас был адрес.

Потом не позволила мне взять извозчика.

– Мы должны проверить, нет ли слежки. Очень надеюсь, что есть. Тогда мы сами последим за следящими. Я послежу, – уточнила она. – У меня это получится лучше.