Необычный труп - Картер Браун

Она заразительно расхохоталась.

– Можете успокоить свою ревность, мой дорогой. Этот парень – мой папа.

– Это мне больше правится, – облегченно проронил я. – А по какому случаю? На день рождения?

– О, нет. По правде говоря, он подарил мне его только на прошлой неделе и только потому, что ему захотелось сделать мне приятное. Он всегда при встрече мне что-нибудь дарит.

Не сводя с нее глаз, я опорожнил стакан.

– А где он прячет свои крылья?

Кэролайн смотрела на меня безучастным взглядом.

– А?

– И лопату?..

– О чем, черт возьми, вы говорите?

– Я говорю не о черте, а о вашем отце.

– Не понимаю, – она покачала головкой, все более недоумевая. – Сожалею, но я ничего не могу понять.

– Бросьте ломать голову, просто у меня мания к загадочным выражениям. А вы любите играть в разные игры?

– С вами? О, да, Эл!

– Видите ли, это совсем не то, о чем вы думаете и мечтаете. Эта игра в слова.

– В слова? Тогда мне нужно еще выпить, – она встала. – Для вас то же самое?

Я протянул ей стакан. Она наполнила его и почти сразу вернулась, вновь усевшись возле меня.

– Ладно, игра слов… Полагаю, что мы сможем позволить это себе, пока пьем.

– Это простая игра, но весьма забавная. Я говорю слово, а вы отвечаете мне любым словом, которое придет в вашу прелестную головку. Профессиональные психологи забавляются этим долгие часы.

– Думаю, что это интересно, – промолвила она не очень убежденно. – Начнем? Только, если вы находите это достойным.

– Я нахожу это замечательным. Итак, начнем. Черное.

– Белое, – сухо ответила Кэролайн.

– Высоко.

– Низко.

– Мы ведь только начали. Парень!

– Девушка!

– Сестра!

– Нью-Йорк!

– Балтимора!

Она открыла рот, но ничего не сказала, и мне оставалось довольствоваться только ее улыбкой.

– Сожалею, Эл, Балтимора мне ничего не говорит.

– Такие вещи иногда случаются, не огорчайтесь. Я продолжаю.

– Отец!

– Мать!

– Сирота!

– Покровитель!

Она закусила губку. Я решил подбодрить ее.

– Браво! Вы прекрасно играете! Но, наверное, достаточно. У меня есть в резерве еще несколько слов. Как мне кажется, очень интересная серия слов, но я не хочу утомлять вас. Следующий ряд такой: сирота, бедность, школа усовершенствования, Балтимора, богатство, бриллианты, шантаж…

Она медленно опустила пустой стакан и с упреком взглянула на меня.

– Вы пришли ко мне под фальшивым предлогом, Эл, а не по любви. Подозреваю, что вы продолжаете полицейские штучки…

– Вполне вероятно. В настоящий момент я нахожусь перед такой волнующей проблемой, что никак не могу от нее отвлечься.

– Какой проблемой?

– Того, что происходит в колледже. С одной стороны богатая директриса. С другой – бедная сиротка, которой повезло находиться в Балтиморе, в то время, когда будущая директриса была сенсацией всех газет и пребывала в тюрьме, осужденная на два года за мошенничество. Остальное – просто волшебная сказка о Золушке! Внезапно сиротка становится богатой. Ее видят в прекрасных платьях, усыпанную блистательными бриллиантами… Эта история вас не забавляет, Кэролайн?

– Абсолютно нет.

– Очень жаль. Я надеялся, что она вас позабавит и тогда все станет намного проще.

– Я очень устала, Эл. Спасибо за колье. А теперь, если бы вы покинули меня…

Я встал, но не ушел. Подойдя к шкафу, я налил себе третью порцию скотча.

– Буду говорить прямо, – заявил я. – Мне будет очень легко доказать шантаж и осудить вас.

– Валяйте! Не стесняйтесь!

– Но я могу пойти на уступки.

– Уступки?! – не поверила она. – Какого рода уступки? Могу уступить хоть сейчас.

– Я хочу знать правду. И на этот раз настоящую правду. Это ваш последний шанс.

– Пусть будет так, – прошептала она. – Задавайте ваши вопросы.

– Сколько вы выудили у мисс Баннистер?

Она раздумывала лишь мгновение.

– Пять тысяч долларов.

– По словам мисс Баннистер, раз в шесть побольше.

– Тогда она лжет! Я получила не более пяти тысяч.

– Вы были в Балтиморе, когда это случилось?

Кэролайн утвердительно кивнула.

– Я работала подавальщицей. Это же я делала и тут, в Пойнт-Сити, когда приехала. Однажды я увидела проезжавшую в машине мисс Баннистер и тотчас же ее узнала.

– Вы выяснили про нее, чем она занимается, и повидались с ней?

– Да. Мне было шесть лет, когда умерли мои родители и меня поместили в сиротский дом. Я никогда там досыта не ела, и у меня появилась навязчивая идея разбогатеть. Быть не только с деньгами, но и с положением.

Она привстала, наполнила свой стакан и продолжила:

– Выйти замуж за богатого – это довольно просто, если вращаешься в определенном обществе. И когда я увидела Эдвину Баннистер, мне показалось, что добрая фея подала мне знак. Я не люблю шантаж, но это была единственная возможность добиться своего. И я с Эдвиной заключила договор: она принимает меня сюда, как ученицу. Конечно, я буду считаться выходцем из хорошей семьи, и она сама заплатит пятьсот долларов за мое пребывание здесь. Я сказала, что пробуду тут один год, и что, если она введет меня в общество, где вращается сама, я больше с нее ничего не потребую. Она избавится от меня так быстро, как быстро я смогу выйти замуж, или, вернее, смогу найти себе мужа с солидным банковским счетом.

«Некрасивая история, – подумал я, – но нельзя особенно винить в этом Кэролайн. Шантаж – скверная штука, но убийство – это уже совсем из ряда вон». Я мог ей обещать забыть ее мерзкое прошлое взамен некоторых сведений. Если эти сведения приведут меня к убийце, то такой торг имеет смысл.

– Ладно, – сказал я. – Хочется вам верить. А что происходит между мисс Баннистер и Пирсом?

Она приподняла головку, и на ее личике появилось выражение искреннего изумления.

– Разве между ними что-то происходит? Любовь? Сомнительно…

– Они страстно влюблены друг в друга!

– Вот это новость!

– А несчастные жертвы? Джоан Крег и Нэнси Риттер? Что вы можете сказать о них? Это страшно важно, Кэролайн. Без шуток!

Наступило короткое молчание, после чего она проговорила:

– Очень огорчена, Эл. Мне нечего сообщить про них. И совершенно не могу себе представить, по какой причине их могли убить.

– Этого мне недостаточно. Советую вам напрячься и подумать.

– Честно, Эл, я стараюсь рассуждать…

Она казалась огорченной.

– Это были две очень предприимчивые девушки, которые постоянно хвастались своими победами. Правда, это было довольно смешно, потому что единственные победы, которые они могли одержать у нас здесь, это над Пирсом и Диксом.

– Пирс и Дикс, – повторил я и закурил сигарету.

– Единственно возможные мужчины в нашем секторе, они, естественно пользовались наибольшим спросом.

– Даже Дикс?

– Особенно Дикс. Я вам уже говорила об этом и это чистая правда. У Дикса большая голова, у него сумасшедшие идеи, не для меня, конечно, я являюсь исключением… – Она посмотрела на меня соблазняющим взглядом. – Я люблю, когда у мужчин одновременно с головой есть еще и мускулы.

– Вы просто приводите меня в восторг! Что вы еще можете сказать относительно Дикса?

– Кажется все. Между девицами было нечто вроде соперничества. Они спорили, у кого будет больше свиданий с одним или с другим, или с обоими… Некоторые подруги даже спорили в отношении результатов, на деньги.

– Мисс Баннистер была в курсе измышлений этих девиц?

– Все были в курсе.

– Она ничего не предпринимала, чтобы умерить их пыл?

– Она пытаясь. Всего несколько часов назад она угрожала Джоан исключить ее, если это будет продолжаться. Я не знаю, пыталась ли она утихомирить и этих типов…

– Надеюсь узнать об этом. Еще никогда в жизни я не видел более ненормального дела.

– Что совершенно ясно, – улыбнулась Кэролайн, – так это то, что следствие поручили настоящему мужчине.

– Тем не менее, я не самый умный в полиции, – скромно возразил я.

– Я не это хотела сказать, – нежно прошелестела она. – Я хочу сказать, что вы, безусловно, самый нормальный из всех нормальных.

– Благодарю. Вам больше нечего мне сообщить?

– Есть еще разные сплетни, но мне кажется на них не стоит обращать внимания… Вы, вероятно, уже слышали относительно жениховства Дикса и мисс Томплинсон.

– Она сама мне об этом заявила, и даже с большим чувством.

– Никогда не видела ничего более абсурдного, – засмеялась Кэролайн. – Она, должно быть, считает его новорожденным или кем-то в этом духе. Она вертится вокруг него, как наседка, даже при публике, и если кто-нибудь посмеет сказать ей что-либо по этому поводу, с ней бывает истерика.

– Да-а… Все это не слишком приближает меня к завершению дела. Во всех криминальных историях существует мотив для убийства. В основном, все объясняется мотивами, и притом существенными, а не мелочью. Но здесь я до сих пор не могу найти хотя бы малейший повод.