Жизнь в полумраке - Анатолий Старов

— Ложись! — и сам, спрыгнув в окоп, бросился на его дно.

Дима, не успев даже осознать произошедшее, выполняя полученное приказание, упал на дно окопа и в тот же миг, подброшенный неведомой силой, взлетел над бруствером, схватил гранату и еще в полете далеко отшвырнул ее от себя. Через мгновение, когда он уже лежал на покрытой снегом земле, раздался взрыв, и вокруг засвистели осколки. Дима лежал, накрыв руками голову, будто это могло его спасти, если осколок попадет в него. Он лежал и у него, почему-то, не было и тени сомнении, что он останется жив. Он лежал и с удовольствием наслаждался посвистом пролетающих мимо осколков. Только спустя несколько минут пришло Диме осознание того, что произошло. Дима сел и долго, мотая головой из стороны в сторону, ошалело смотрел на творение рук своих.

Командир роты вылез из окопа, долго стоял, отряхивая форму от грязи. Наконец подошел к месту, где когда-то лежала граната.

— М-да, — задумчиво пробормотал офицер, — если бы она осталась лежать на этом самом месте многим бы не поздоровилось. Ты-то как? — обратился он к стоящему рядом Диме.

— Нормально, вроде. Я только не понял, что произошло.

— А чего тут понимать? Буду ходатайствовать о награждении тебя. Ты вон сколько жизней спас, — широко обвел стоящих вокруг солдат. Потом прикинул расстояние, которое должен был пролететь Дима, чтобы достать гранату, с удивлением на него посмотрел.

— Я что-то тоже не понимаю, как тебе с положения лежа удалось выпрыгнуть из окопа, вскочить на вершину бруствера и успеть отбросить гранату. А на самом — ни царапинки. Видать и вправду ты в рубашке родился, — вспомнив, кстати, случай на лакокрасочном заводе, закончил офицер.

А ночью, после отбоя, когда успокоились самые неугомонные, и в казарме наступила сонная тишина, Дима закрыл глаз и попытался заснуть. Однако вскоре его покой был нарушен приходом семерых странных и совсем незнакомых ему людей, которые полукругом выстроились около его койки. В некотором отдалении от них, дистанцируясь, стояла уже знакомая странная женщина в черном. Дима приподнялся на кровати, упершись сзади руками. Он уже догадался, кто эти люди, стоящие невдалеке.

— Почему не я? — промолвил он, обращаясь к женщине.

— Ты неприкосновенный, поэтому мне пришлось взять других, — ответила та, не шевельнувшись.

— Но почему я неприкосновенный?

Женщина слегка приподняла голову, так, что стал виден ее рот. Она оскалилась, показав кривые, черного цвета зубы.

— Это ты спроси у нее.

— У кого, у нее?

— У той, которая вскоре придет к тебе.

После этих загадочных слов она подняла руку перед собой и опустила ее, после чего медленно растаяла в сумерках казармы.

Дима внимательно присмотрелся к, молча, стоящим перед ним людям. Некоторые были в рабочих спецовках, другие в больничных халатах, а иные в простых повседневных одеждах. Они выстроились у его койки и молча, с осуждением, смотрели на него. Было мучительно больно смотреть в глаза людей, которые погибли по разным причинам из-за его, неизвестно откуда взявшейся, исключительности. Перед ним стояли одни мужчины. Дима закрыл глаза, сосредоточился на желании, чтобы эти странные люди, посетившие его, поскорее ушли. С закрытыми глазами он слышал негромкий шум, похожий на легкий шелест ветра в кроне дерева, потом открыл глаза и увидел, что рядом с его койкой никого нет. В эту ночь Дима долго не мог заснуть, хотя уставший за тяжелый день мозг, настоятельно требовал отдыха. Лишь под утро, уже почти перед самым подъемом, забылся неспокойным, неглубоким сном.

К награде его, правда, не представили. Сказали, что не было такого прецедента, чтобы в мирное время рядового награждать боевыми медалями. Хорошо, что отпуск на десять суток с выездом на родину дали. Дима и этому был несказанно рад.

Странно, столько новых трудностей, чреватых и для его здоровья и даже жизни, встретил он уже в первые дни армейской службы, но все как-то само собой разрешалось. Будто кто-то невидимый заботливо и неустанно наблюдает за ним, отводит от него одну неприятность за другой. Ангел хранитель что ли?

Вот и пролетели два года службы. Диму вывели за штат и в ожидании приказа отправили на инженерный городок готовить материальную часть к занятиям уже поступившего молодого поколения солдат. Один из таких, казалось бы, ничем не примечательных, дней едва не стал для него последним. В ожидании начала занятий солдаты разлеглись вокруг склада, нежась в лучах яркого весеннего солнца. Дима в этот момент находился на складе, отмечая в журнале выданное для занятий оборудование. Выдано было в тот день немало учебных пособий, в том числе, дымовых шашек. Решив подшутить над ним, один из сержантов, его сослуживцев, поджег дымовую шашку, забросил ее на склад и подпер дверь снаружи толстой палкой. Дима бросился к дверям, начал стучать, просить, чтобы открыли. Однако в ответ он слышал только веселый смех. Небольшое помещение склада быстро наполнялось едким дымом. Вскоре, чтобы не задохнуться, он был вынужден лечь на пол и примкнуть ртом к небольшой щели между дверью и порогом. Дима начал уже терять сознание. Сердце гулко билось в груди, пытаясь доставить в жизненно необходимые органы хоть толику кислорода.

— Кажется мне конец, — пульсировала в голове мысль. — На редкость глупая смерть. Помереть в конце службы от элементарной дымовой шашки, это надо было еще ухитриться.

Вдруг неведомая сила отбросила подпорку двери. Она с грохотом широко распахнулась и потоки свежего воздуха со свистом заполнили все помещение склада, принося в легкие солдата спасительный чистейший воздух. Через несколько мгновений на складе не было и признаков недавнего происшествия. Дима, пошатываясь, вышел из помещения, без сил растянулся на редкой травке, росшей вокруг здания склада. Шутники с испугом смотрели на лежащего неподвижно товарища. Только теперь до них стали доходить возможные последствия их глупости. Пожалев товарищей, Дима никому из командования о происшествии не доложил, и вскоре неприятный эпизод был благополучно забыт. Его только долго мучила мысль, кто явился его спасителем, кто пришел ему на помощь, когда, казалось бы, пробил его последний час. В этом вопросе его товарищи ничем ему не могли помочь. Они сами были удивлены, когда увидели, что палка без всякого видимого воздействия вдруг с грохотом отлетела далеко в сторону, а дверь сама по себе широко распахнулась. Загадка эта так и осталась не разгаданной.

А накануне торжественного построения полка в честь демобилизованных солдат, приснился Диме странный сон, наполненный и тревогой какой-то за будущее свое, и воспоминаниями, до боли знакомыми. Снится, что пришла к нему, лежащему на солдатской койке в последний раз, женщина. Женщина была пожилой, если не сказать старой. Что-то очень знакомое почудилось Диме в ее облике. Где-то, когда-то, очень давно, в той прошлой жизни, он уже встречался с ней. Но как ни старался он вспомнить, где и когда с нею он встречался, никак ему это не удавалось. И казалось, вот-вот вспомнит, вот-вот схватится за ускользающее воспоминание, ан, нет, образ, смеясь, таял в сознании.