Жизнь в полумраке - Анатолий Старов

— А, черт, мертвые же не чувствуют боли, — запоздало мелькнула в голове мысль.

Он выплюнул оторванный кусок руки, растянулся на полу во весь рост, и что было сил, крутанулся вокруг своей оси. С удовлетворением он заметил, что выбранная им тактика действий возымела положительный эффект. Хватка Фрола ослабла. Чтобы закрепить полученный результат, он левой ногой нанес сокрушительный удар по голове противника. Он услышал хруст ломаемой кости, и увидел, как голова нападавшего трупа неловко запрокинулась влево. Воспользовавшись секундной заминкой Петра Андреевича, задержавшегося, чтобы посмотреть на состояние своего сотоварища, Дима вскочил на ноги, подпрыгнул высоко вверх и двумя ногами нанес Петру Андреевичу сильнейший удар в грудь. Он почувствовал, как его ноги глубоко вошли в тело живого трупа. Раздался неприятный чавкающий звук и труп покачнулся от удара.

Петр Андреевич остановился, с недоумением разглядывая огромную яму на своей груди. Эта заминка дала возможность Диме после удара резво вскочить на ноги и поднять глаза. Его взгляд случайно упал на темное окно. С удивлением он увидел, что в свете свечи на него в окне с улыбкой смотрит молодая красивая девушка. Но удивляться времени абсолютно не было. Он скользнул взглядом по огромной рваной дыре в груди великана, развернулся и рыбкой ловко прыгнул в открывшийся перед ним лаз.

Пришел он в себя, лежа перед своими друзьями на прохладной земле. Товарищи стояли и с удивлением смотрели на него.

— Ты чего уже на ногах не стоишь, что ли? — спросил, как ни в чем не бывало, Василий.

— Споткнулся о корягу какую-то, — проговорил Дима, поднимаясь, и отряхивая брюки.

— Пошлите домой, пожалуй, — пробормотал Сергей. — Холодно становится, да и особо интересного здесь ничего нет.

— Да, ходят всякие легенды об этом месте, страшилки для детворы. Обычное место, — подтвердил Дима.

— Ага, пошли домой. Довольно скучное место для прогулок. Как-нибудь придем сюда днем. Может, поинтереснее будет, — поддакнул товарищам Василий.

Над головами в ночной тишине неожиданно раздался какой-то шум. Ребята вздрогнули от неожиданности и подняли голову. Огромная черная птица раскрыла свои крылья, каркнула громко и с шумом сорвалась с ветки. В тишине отчетливо был слышен шум взмахивания огромных крыльев. Ребята шумно выдохнули из легких воздух, натянуто рассмеялись и, развернувшись, спотыкаясь в темноте о камни и валяющиеся под ногами бревна, побрели домой.

Детские годы пролетели быстро, и наступила пора идти Диме в армию.

Глава седьмая Первые уроки

Провожать Диму в армию на вокзал поехали родители, многочисленные дяди, тети, племянники. Когда они приехали на сборный пункт вся площадка перед составом, стоящим в тупике была заполнена такими же новобранцами, собранными со всего района, стоял шум, слышался смех, звуки гармошки. В толпе провожающих никто не обратил внимания на одинокую женщину, стоящую в толпе, тем более, что одета она была неброско, вела себя тихо, ни с кем не общалась, ничем особенным не выделялась из окружающих. Она с любопытством смотрела на процедуру провожания. В некоторых группах звучали песни, и слышался смех, в других — было тихо, и изредка доносились всхлипывания матерей или невест, жен ребят, уходящих в армию. В группе Димы было весело, друзья дурачились, пытаясь развеселить расстроенного предстоящим расставанием товарища. В перерывах между постоянными шутками, отец давал последние наставления Диме, как вести себя в военной среде, основываясь на своем опыте армейской службы. Мать постоянно прикладывала носовой платок к глазам и все пыталась погладить, приласкать сына. Дима немного стеснялся нежностей, проявляемых мамой, но у него и самого кошки скребли на душе. Впервые в жизни отрывался он от семейного гнезда. И его постоянно мучила мысль, что его ждет впереди, когда родители и друзья останутся в родном селе, а поезд унесет его в неизведанное. Как ни крепился Дима, а на глаза выступили предательские слезы, когда настал миг расставания.

— Строиться, — раздалась команда.

По площади пронесся, нарастая, шум и тут же начал постепенно стихать. Замолкли смех и звуки гармошки. От групп хаотично отделялись новоиспеченные солдаты, одетые в разношерстные простенькие одеяния, которые не жалко будет выбросить, когда в части начнется переодевание в военную форму, и брели к указанному месту построения. Новобранцы выстроились вдоль вагонов в одну шеренгу и высокий офицер в звании майора зычным голосом начал перекличку. Из вагонов вышли солдаты, которые будут сопровождать новобранцев до места их службы. Они выстроились в шеренгу, отсекая новобранцев от провожающих. После окончания переклички офицер строгим взором окинул шеренгу, пожелал всем легкой службы и передал стопку с делами новобранцев молодому щеголеватому капитану, стоящему рядом с ним.

— По вагонам, — раздалась команда.

Новобранцы, бестолково толкаясь, заходили в вагоны и распределялись по купе, стараясь попасть со старыми знакомыми или вновь приобретенными. Дима, бросив свой рюкзачок на полку, бросился к окну. Он увидел своих родителей, и сердце его заколотилось от волнения. Папа, вдруг резко постаревший, стоял с низко опущенными плечами, старательно пряча от окружающих предательски мокрые глаза, мама сквозь слезы смотрела на Диму. У Димы моментально полились из глаз слезы, которые он старательно вытирал рукавом старенькой застиранной рубашки. Послышался шум выпускаемого из тормозной системы воздуха, скрипнули отпускаемые тормоза, поезд легко дернулся, и начал плавно и быстро, очень быстро, набирать скорость, оставляя позади навсегда ушедшее детство. Некоторые из провожающих еще некоторое время шли, потом бежали за быстро набирающим скорость поездом. Потом отстали и вскоре за окном понеслись бескрайние совхозные поля засеянной рожью и пшеницей земли.

И остались в вагоне такие же лысые новобранцы, как и он сам. Одни бестолково суетились, другие, молча, лежали на полках. И те и другие изо всех сил старались выглядеть веселыми, бесшабашными. Но под этими масками явно проглядывается растерянность, страх перед чем-то новым, не испытанным.

Проводив взглядом удаляющийся поезд, странная, никого не провожающая, ни с кем не общающаяся женщина тяжело вздохнула, окинула взглядом еще не разошедшуюся толпу, и медленно побрела на окраину села.

Рано утром, еще затемно, прибыли к месту службы. Утро выдалось на редкость прохладным и туманным. Земля была покрыта тонким слоем льда. Зима в этом году никак не хотела сдавать свои позиции весне. Подошла колонна громадных крытых грузовиков. Новобранцев рассадили по машинам, и вытянувшись в строй, они тронулись к военному городку, где предстояло провести два долгих года службы. Наконец, после длительной поездки по улицам небольшого городка, погруженного еще в сладкий предутренний сон, колонна остановилась и громко звучит команда выгружаться. Из машин показались хмурые, невыспанные, злые новобранцы. После суматошного построения и очередной, уже в который раз, переклички всех повели в баню. А когда чистые и свежие они вышли, то своей одежды в раздевалке не нашли. Их встречал высокий и стройный старшина, лет сорока, одетый с тем небрежным и отточенным шиком, который достигается многими годами армейской жизни.