Газета Завтра 429 (6 2002) - Газета Завтра Газета

Еще один Урок "Энрон": чем громче кто-то кричит "свободный рынок!",— тем внимательнее следовало бы просмотреть его документацию (исходя из того, что она еще не разорвана в клочья)…".

Тут даже не надо напоминать об аналогиях. Единственное, что можно добавить, так это то, что создатели киллерских биржевых технологий из "Энрон" тесно общались с руководящими энергетиками России. Не по ее ли рецептам действует ныне глава РАО "ЕЭС" г-н Чубайс, "реформируя" отечественную энергетику? И кто пойдет по пути Д.К.Бакстера?

[guestbook _new_gstb] На главную 1

2

3 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="

"; y+=" 30 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--

31

[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]

Игорь Дичковский “ЖЕЛТАЯ” НЕФТЬ

Континентальный Китай развивается быстрее Соединенных Штатов и к 2020 году должен выйти на бесспорное первое место по величине внутреннего валового продукта (ВВП). То есть произойдет очередная смена мирового лидера. А подобные смены, как правило, не происходят без серьезных столкновений. Но не обязательно в форме прямой войны между двумя главными соперниками — риски чересчур велики, тем более в нынешнем ракетно-ядерном формате.

Однако нынешняя "миротворческая" сверхактивность Америки, которая играет мускулами по всей поверхности земного шара под громкие рассуждения о "конце истории" и "однополюсном мире", нынешняя глобальная нестабильность: финансово-экономическая, политическая, культурная,— позволяют считать, что необъявленная война за лидерство между США и КНР уже началась. И важнейшим фронтом этой войны будет энергетика.

Дело в том, что она (если не считать относительно слабый ядерный арсенал Пекина, против которого направлено развертывание Америкой программы НПРО) — единственно уязвимое место, настоящая "ахиллесова пята" китайского гиганта. Главный энергетический ресурс КНР — это уголь, однако его расширенное использование на перспективу затруднено из-за роста "экологической цены". Вряд ли решат проблему ГЭС и АЭС, хотя в Китае предпринимаются значительные усилия по этим направлениям. Общепризнанно, что сохранение нынешних высоких темпов экономического роста зависит от свободы доступа Китая к месторождениям нефти и газа. По оценкам специалистов, ежегодная потребность экономики КНР в нефти к 2020 году вырастет с 200 до 400 млн. тонн, т.е. практически вдвое. Между тем, несмотря на то, что подтвержденные запасы нефти на территории КНР достаточно велики и растут темпами, опережающими рост потребления, реальная нефтедобыча не сможет удовлетворить запросы национальных производителей. Иными словами, Китай будет все больше и больше зависеть от импорта нефти и нефтепродуктов.

Согласно информации, размещенной на официальном сайте КНР, к 2010 году доля нефти в структуре производства энергоресурсов снизится до 13,2%, а в структуре потребления — повысится до 19,4% и даже более. Если в 1997 году в Китае, по разным данным, было добыто 159-163 млн. тонн сырой нефти, или менее 85% от потребности, то к 2010 году, всего через девять лет, эта цифра составит в лучшем случае 70%, что соответствует импорту уже не 40, а более чем 100 млн. тонн нефти.

Где Китай может найти источники для подобного трехкратного расширения импорта? Теоретически — на мировом рынке, то есть где угодно. Но на деле все обстоит несколько иначе. Ведь не случайно США сегодня сократили долю импорта нефти из стран Персидского залива до 4%, предпочитая использовать географически более близкие и легче контролируемые каналы доставки. Точно так же и у Китая есть географически (они же — экономически) предпочтительные источники получения углеводородного сырья.

Приоритетное место в этом списке прочно занимает так называемое "постсоветское пространство". Континентальный трубопровод — это все-таки более надежный (и дешевый, в конечном итоге) способ доставки, чем танкеры. К тому же, и Каспий, и Сибирь с их запасами нефти расположены не так уж далеко от нынешних китайских границ. И от сотрудничества в этом направлении с Россией и Казахстаном, например, в отличие от поставок электроэнергии, Пекин не отказывался. Во время визита в Астану (сентябрь 2001 года) премьер Госсовета Чжу Жунцзи заявил, что товарооборот между двумя странами может достичь $10 млрд., если нефть в Китай "пойдет по российско-казахстанскому направлению". При этом в качестве примера сотрудничества было названо СП "CNPC-Актюбинскнефтегаз" (60% акций принадлежит китайской стороне), которое в 2000 году добыло 5 млн. тонн нефти. Даже с учетом возможного адекватного роста китайского экспорта в Казахстан и высоких тогда цен на нефть, из заявления Чжу Жунцзи следовало, что Пекин рассчитывал довести импорт по этому направлению только из Казахстана минимум до 25 млн. тонн нефти ежегодно.

8 сентября 2001 года, то есть буквально накануне американской трагедии, "ЮКОС", ОАО "Транснефть" и China National Petroleum Company (CNPC) подписали генеральное соглашение о строительстве нефтепровода по маршруту Ангарск-Дацин пропускной способностью 30 млн. тонн. На первом этапе работы (2005-2010 годы) соглашение предусматривало ежегодные поставки в Китай нефти из Сибири в объеме 20 млн. тонн. То есть собственно российские поставки на этом направлении предполагались не меньше казахских, что в сумме давало 50 млн. тонн или более половины необходимого Китаю к 2010 году объема нефтеимпорта.

Не исключено, что в ближайшей перспективе к этому российско-казахстанскому пути могли последовательно присоединиться (через Узбекистан) Туркмения, Иран и даже Азербайджан. Тем самым "вокруг трубы" формировалась мощная политическая (и даже военно-политическая) связка. Или, что вернее, наполнялся реальным содержанием формат "Шанхайской инициативы". Устраивал ли подобный сценарий США? Разумеется, не устраивал — причем категорически. И эта категоричность воплотилась в "удар по Афганистану", в прямое американское военное присутствие в Центральной Азии, которое эффектно и эффективно заменило прежний "талибский фактор" косвенного давления на правительства государств этого региона. Было бы натяжкой утверждать, что тем самым понлостью перекрываются каналы для китайского импорта нефти из России и Казахстана. Но то, что теперь и Астана, и Ташкент будут еще сильнее зависеть от позиции Вашингтона — несомненный факт.

А то, что подобная "смена декораций" тесно завязана с нефтью, подтверждается параллельным вводом контингентов американской армии в Индонезию — еще одного "ближнего" для Китая источника нефти. За последние годы пекинские руководители вроде бы нашли общий язык с ярым в прошлом антикоммунистом Сухарто, и его уход в отставку никак не соответствовал интересам КНР. Нефти в самой Индонезии не так много (при нынешнем уровне ежегодной добычи около 60 млн. тонн ее хватит лет на десять), но здесь важнее другое: почти вся Юго-Восточная Азия с ее экономическими "драконами" и Япония "питаются" танкерами с нефтью Персидского залива, которые непрерывно "челночат" древними морскими путями мимо островов Индонезии. И тут уж "дядя Сэм" в очередной раз наглядно показал всем желающим (и нежелающим тоже), "кто в доме хозяин".

Тем значительнее в преддверии запланированного на 21 февраля визита президента Буша в Пекин выглядит "асимметричный" ответ китайского руководства. CNPC успела за январь 2002 года купить акции нефтедобывающих предприятий в Индонезии и Азербайджане. Соответственно за $585 и 52 млн. Тем самым Китай, конечно, продемонстрировал готовность твердо отстаивать свои нефтяные интересы и полное бесстрастие перед лицом реальных американских угроз. Но этого мало. Ведь, помимо покупателя, в сделке присутствует и продавец. Продавцами же оказались в Индонезии испано-аргентинская корпорация Repsol YPF (82-е место в списке крупнейших компаний Европы за 2001 год), а в Азербайджане — и вовсе Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР). Так что в данном случае речь может идти не столько о текущих трудностях, которые переживает аргентинская или европейская экономика, сколько о проявлении "поддержки" КНР со стороны Евросоюза.

То, что CNPC мгновенно "просочилась" за только-только намеченные рубежи "нефтяной блокады", показывает бесперспективность американских попыток использовать проблему "желтой нефти" для ограничения экономического развития континентального Китая. Но на решающем, российском направлении Пекин пока продолжает политику выжиданий и отсрочек. Видимо, рассчитывая на то, что российская нефть сама свалится ему в руки.