На острие ножа - Блэкмен Мэлори

Она была счастлива. Рада и счастлива. А всё я. Когда я увидела, как она счастлива, у меня на душе тоже полегчало. Я бы соврала, если бы сказала, что полностью уверена в мудрости своего решения. Может, я просто решила пойти по пути наименьшего сопротивления? А как же все мои разглагольствования про самостоятельную жизнь, про то, что я больше никогда ни о чем не попрошу никого из родственников? Однако теперь мне надо было учитывать не только себя. И я наконец приняла решение — к добру ли, к худу ли. Я приняла решение. Может быть, будущее не обязательно окажется таким уж мрачным.

— Тогда я поеду домой и подготовлю твою комнату. А в кабинете надо устроить детскую. Ты, наверное, хочешь, чтобы Калли-Роуз первое время спала с тобой в одной комнате? Вообще-то я не против брать ее к себе на ночь, я бы могла вставать к ней, если ты захочешь выспаться… Боже мой, столько всего надо сделать!

— Мама, не спеши, — сказала я. — Не хочу никакой суеты. И, пожалуйста, не делай ничего с кабинетом. Калли будет спать в моей комнате еще очень долго, а к тому времени мы можем обставить для нее какую-нибудь гостевую спальню.

— Да, конечно. Кажется, я немного опережаю события. — Мама засмеялась.

— Есть немного, — кивнула я.

Мама очень бережно положила тебя в мои протянутые руки.

— Сеффи, я так рада, что ты вернешься домой.

Мама поцеловала меня в щеку — первый раз за много лет.

— И я рада, что вернусь домой, мама, — ответила я.

Но в глубине души еще теплились сомнения. Верное ли это решение? Или очередное неверное и поспешное?

Ладно, скоро узнаю.

Глава 21 ∘ Джуд

Утром я лежал в постели и раз за разом прокручивал в памяти события вчерашнего вечера с Карой. Я все пытался понять, что произошло. То есть, в сущности, ничего не произошло. Мы ели, слушали музыку, болтали. И смеялись. И снова болтали. А больше ничего. И все это время я пытался не смотреть ей в глаза слишком долго. Не смеяться слишком сильно на ее дурацкие шутки. Не слишком расслабляться, не слишком долго улыбаться под приятную музыку. И не прикасаться к Каре больше, чем нужно.

И ничего у меня не вышло.

Мы ели и болтали, и я говорил себе, что через полчаса извинюсь и уйду. Почти через три часа Кара проводила меня до порога, и мы застыли в неловком молчании — она ждала, что я сделаю следующий ход.

Предложить еще раз встретиться? Поцеловать ее? Что делать?

Я повернулся к ней и сказал:

— Спасибо за чудесный вечер. Мне было очень хорошо с тобой.

— Мне тоже, — сказала Кара.

Пауза.

— Надеюсь, когда-нибудь повторим, — продолжила Кара.

— Я тоже надеюсь, — ответил я. — Ну, я пойду.

Я открыл входную дверь и вышел в темноту.

Честно говоря, мне не терпелось унести оттуда ноги. Весь этот вечер был сплошной позор — потому что мне слишком уж понравилось. Хорош, нечего сказать: ем, смеюсь и болтаю с какой-то трефой. Когда я двинулся прочь от ее дома, мне пришлось напомнить себе, ради чего я, собственно, с ней связался. Я твердил себе, что цель оправдывает средства. Если потребуется переспать с трефой, чтобы получить деньги, которые мне нужны ради нашего дела, значит, придется стиснуть зубы и сделать все в лучшем виде. Она просто трефа, а трефы всегда получают по заслугам. Я заполучу ее деньги и все остальное, что смогу, а потом обрублю концы. Только не надо с этим затягивать.

До чего же горько и обидно, что мой вечер с Карой оказался лучшим за долгое-долгое время. Он был такой расслабляющий, такой приятный — и лишний раз напомнил обо всем, чего мне не хватало не то что месяцами, а годами. Кара излучала покой, который и мне позволил успокоиться. Умиротворение, которое заставило меня расслабиться. Но мне нельзя терять бдительности. Ни с Карой, ни с кем угодно.

Это будет для меня смерть. Не столько физическая, сколько моральная, а это, пожалуй, даже хуже.

И к этому случаю применимы все правила Джуда с первого по шестое, но особенно — первое.

Никогда не позволяй себе ничего чувствовать. Чувства убивают.

Глава 22 × Сеффи

Милая Калли!

Мы едем домой. Завтра утром. Наконец-то точно назначено время. Вчера говорили, что выпишут меня сегодня, но сегодня такое впечатление, что завтра уж точно. Мы едем домой. Наконец-то вырвемся отсюда. И хотя я мечтаю выбраться из больницы, в глубине души я ужасно боюсь напортачить. Я понимаю, мама будет рядом, но в итоге все упирается в меня. Моя дочь — моя ответственность. Я смотрю на тебя, Калли, как ты спишь у меня на руках, и все равно не могу поверить, что ты моя.

Моя дочь.

Я еще совсем молодая, а у меня уже есть дочь. Я смотрю на тебя — и меня пугает, как мало я знаю. Обо всем. Я медленно поднимаю руки, чтобы лучше уловить твой аромат. Он такой свежий, новенький. Он мне никогда не надоест, твой аромат. Я глажу тебя по щеке, она нежная, как шепоток. Вот так я и провела сегодняшний день, Калли. Глядела на тебя бесконечными минутами, упивалась тобой… И вдруг почувствовала на себе взгляд. Подняла голову — и вздрогнула, когда увидела, кто стоит в ногах моей койки.

Мэгги Макгрегор. Мама Каллума.

Если бы она подошла прямиком ко мне и влепила мне по физиономии мороженой камбалой, я была бы не так огорошена. Челюсть у меня отвисла, я глядела на нее не мигая.

— Привет, Сеффи, — тихо сказала Мэгги.

— Привет… миссис Макгрегор, — пролепетала я.

Раньше я звала ее Мэгги, но это было до того, как я поняла, что у меня на это нет ни малейшего права.

— Как дела?

— Нормально.

Что она здесь делает? Я не видела ее со дня смерти Каллума. Чего она хочет? Наверное, пришла плюнуть мне в глаза за гибель сына. Если она ненавидит меня, как Джуд, я могу ее понять. Чертово объявление. Очередная моя так называемая гениальная идея, которая отрастила зубы и укусила меня за задницу. А у меня тыльная часть и без того вся в кровище из-за так называемых гениальных идей, которые выходят мне боком. Если Мегги пришла отомстить мне или моему ребенку, успею ли я закричать и позвать на помощь? Успеют ли медсестры прибежать и спасти меня? Я покрепче прижала к себе Калли. Никто никогда и пальцем не тронет мою дочь, ни Мэгги, ни Джуд, ни мой отец.

— Можно я сяду? — спросила Мэгги.

Я настороженно кивнула. Мэгги села на стул у койки.

— Дашь мне подержать ее? — Мэгги улыбнулась моему ребенку.

Я растерянно уставилась на нее:

— Миссис Макгрегор, мне…

— Меня зовут Мэгги. А это моя внучка, — сказала Мэгги. — И я ее уже люблю.

Я по-прежнему сомневалась, но что-то в выражении ее глаз заставило меня поверить ей. Я медленно протянула Мэгги ребенка. Она взяла Калли на руки, устроила поудобнее, и глаза ее засияли. Я узнала этот свет. Такой же, какой был у моей мамы, когда она впервые взяла внучку на руки. И тут я поняла, что Мэгги говорит правду. Она и в самом деле уже любит Калли. И еще как.

— У нее голубые глаза. — Мэгги, кажется, удивилась.

— У всех детей сначала голубые глаза, — напомнила я ей.

— Но я думала, у Крестов глаза становятся карими или черными в первые же часы или дни. А ты ведь уже давно в больнице, — сказала Мэгги.

Я хмыкнула.

— Она очень красивая. — Мэгги сияла, не сводя глаз с внучки.

— Кажется, да, — сказала я.

Только тут Мэгги посмотрела на меня:

— Спасибо, что назвала ее Калли.

Я снова хмыкнула, вспомнив, что Каллум этого не хотел. Он предложил Роуз. А Калли придумала я.

— Калли-Роуз ей идет, — улыбнулась Мэгги.

Мы говорили ни о чем — обе слишком боялись сказать, что на самом деле думали. Я перевела дух, набралась храбрости и начала первой.

— Миссис… Мэгги, вы вините меня в смерти Каллума? — спросила я.

Мэгги поглядела на меня и помотала головой:

— Нет, я никогда и не думала, что ты виновата в том, что произошло с моим сыном.

— Почему? Джуд считает, что всё из-за меня.

— Джуд до сих пор все ищет, ищет, да не находит, — заметила Мэгги.