Они жаждут - Роберт Рик МакКаммон

Джо заперла дверь. «Таракан», – подумала она и едва не сплюнула, почувствовав отвращение от одного только этого слова. Она вернулась в кухню, собираясь вымыть посуду, подмести пол, а потом кое-что прополоть в саду. Но ее беспокоило еще что-то, помимо Таракана, и прошла не одна минута, прежде чем она отыскала спрятавшуюся глубоко внутри причину тревоги. Сон Энди о матери. В душе Джо ожили любопытство и острые цыганские инстинкты. Почему Энди опять думает о матери, видит ее во сне? Конечно, старуха была сумасшедшей, и всем даже лучше оттого, что она умерла и не чахнет день за днем в доме престарелых «Золотой сад». «Энди сказал, что не умеет разгадывать сны, – подумала Джо. – Но возможно, мне стоит порасспросить того, кто умеет? Может оказаться, что это предзнаменование».

Она повернула кран горячей воды и на мгновение закрыла мысленную дверь в кладовую древнего искусства толкования снов.

II

Черный микроавтобус «шевроле» Джека Кидда – настоящая фотолаборатория на колесах с напыленными аэрографом изображениями варваров с мечами и полуголых девиц а-ля Фрэнк Фразетта – остановился у Голливудского мемориального кладбища. Через распахнутые настежь ворота Джек разглядел, что в сторожке горит свет, хотя было уже без малого восемь тридцать и солнце ослепительно ярко светило над зелеными пригорками кладбищенских лужаек. Джек с висящим на шее «кэноном» пару раз просигналил, но сторож не вышел встретить его. Гейл на соседнем сиденье зевнула и сказала:

– Никого нет. Проезжай.

– Мне нужно сперва поговорить с этим парнем.

Джек снова надавил на клаксон.

– Может быть, он свернулся где-нибудь калачиком и отсыпается после того, как ему привиделся разгуливающий здесь старина Клифтон. – Он мельком улыбнулся Гейл, открыл дверцу и вышел из машины. – Вернусь через минуту.

Джек направился к белой бетонной сторожке с красной черепичной крышей. Заглянул в окно, выходящее к воротам, и бегло осмотрел интерьер. Над застеленным бумагой столом горела лампа, стул был слегка отодвинут, как будто кто-то недавно с него встал. На столе рядом с раскрытым «Спорт иллюстрейтед» стояли недопитая чашка кофе и заваленная окурками пепельница.

Джек подергал дверь, и она легко открылась. Он зашел внутрь, заглянул в маленькую туалетную комнату, убедился, что там пусто, и вернулся к своему фургону.

– Его там нет, – сказал Джек, усаживаясь на свое сиденье, и завел мотор. – Чертовски неудачно! Этот парень знал, что я приеду сегодня утром. Как мне теперь найти могилу старины Клифтона?

– Слушай, ты не мог бы тут закруглиться по-быстрому и отвезти меня в Паркер-центр?

Гейл нетерпеливо постучала по стеклу наручных часов.

– Хорошо, но сначала я попытаюсь отыскать этого парня. Здесь дел на пять минут. Три снимка надгробия – вот и все, что мне нужно.

Он въехал на кладбище мимо высоких пальм вашингтония. По обеим сторонам извилистой главной дороги были расставлены мраморные надгробия, мавзолеи и статуи ангелов в окружении могучих дубов и зарослей карликовых пальм; ярко-зеленая трава искрилась от капель росы, а над землей зависла тонкая, мерцающая пленка тумана. По ту сторону кладбища Гейл разглядела монументальные корпуса студии «Парамаунт», так близко, что какое-нибудь исстрадавшееся заплаканное дитя, провалившее кастинг и потерявшее всякую надежду, могло запросто оступиться и упасть в могилу. «Забавно, что офисы большинства ведущих голливудских студий выходят фасадами на кладбище», – подумала Гейл.

Ей вспомнились сплетни, которые она слышала пару дней назад в редакции «Тэттлер».

– Знаешь, что некоторые болтают про Уолта Диснея? – спросила она и посмотрела на Джека. – Что его прах вовсе не лежит на Форест-Лаун, что его тело якобы хранят в жидком азоте, чтобы когда-нибудь оживить. Трейс хочет написать об этом статью.

– Не удивлен.

– Хотя это и вправду немного странно. На всем кладбище только на могиле Диснея нет никаких дат.

– Ты что, изучала на досуге историю кладбища?

– Нет, но это куда интересней твоей чепухи про Клифтона Уэбба.

Гейл оглянулась и увидела широко раскрытые глаза Джека.

– Господи! – сказал он и ударил по тормозам так резко, что резина на покрышках едва не задымилась. – Что это там?

Он уставился прямо перед собой.

Гейл проследила за его взглядом и судорожно втянула в себя воздух.

На дороге лежал скелет в длинном пастельно-зеленом платье. Клочья темно-русых волос еще цеплялись за расколотый череп. Обе ноги и одна рука были оторваны и лежали в стороне белыми кривыми корягами. Уцелевшая рука тянулась растопыренными пальцами к небу. Вдоль дороги на аккуратно подстриженных газонах и под декоративными карликовыми пальмами были разбросаны фрагменты других скелетов. Черепа, руки, ноги, позвоночники и тазовые кости валялись по всему кладбищу. «Свалка костей», – подумала Гейл, и у нее застучало в висках. Она не могла оторвать взгляд от отвратительных в своей будничности поз этих скелетов. Среди них попадались и целые, в строгих костюмах и вечерних платьях, лежавшие друг на друге, как будто они принялись танцевать, когда пробило полночь, но попадали на землю в безжалостный миг рассвета. Другие выглядели гораздо хуже – свежие трупы, еще не окончательно превратившиеся в набор костей, засиженные черными мухами. Десятки надгробий были опрокинуты, могилы – раскопаны, кучи сырой земли лежали вдоль неровных, пустых ям.

– Бо-о-о-же! – повторил Джек, уловив порыв ветра, принесший с собой пышный запах гниения. – Кто-то выпустил здесь всех демонов ада!

Он снял крышку с объектива своего «кэнона» и выбрался из фургона.

– Джек! – крикнула ему вслед Гейл.

Кожа ее сделалась холодной и липкой, как старая мокрая тряпка. Что-то лежало в тени дерева – должно быть, всего в десяти футах справа от нее, – что-то такое, на что невыносимо было даже взглянуть. Ей послышалось звонкое жужжание заинтересованных мух.

– Черт побери, Джек, куда тебя понесло?

Но Джек уже защелкал фотоаппаратом.

– Трейс непременно захочет получить эти снимки! – Голос его чуть ли не искрил от возбуждения, но лицо посерело, как глина, а палец на затворе объектива мелко дрожал. – Как ты думаешь, сколько могил разрыто? Двадцать? Тридцать?

Она не ответила. Затвор все щелкал, щелкал и щелкал. С тех пор как Джек, больше двух лет назад, подписал контракт с «Тэттлером», он снимал аварии на дорогах, самоубийства, жертв перестрелки, а однажды – целую семью чикано, которую взрыв из-за утечки газа зажарил, превратив в черные чипсы. Трейс отправлял в печать все эти фотографии, сохраняя верность девизу «Тэттлер»: «Мы печатаем все, что видим». Джек привык к подобным вещам, он был профессионалом, и ему нужны были деньги на документальное кино. «Тэттлер» оставался одним из последних таблоидов, работающих по принципу «кровь ведрами», и порой то, что Джек должен был