Хозяин - Ольга Дашкова

виду такой обыкновенный – среднего роста, такой же комплекции, джинсы, рубашка. Если б я встретила его на улице, ни за что бы не подумала, что он некий коллектор или специалист по выбиванию долгов.

Мужчина подходит ближе, совершенно простое лицо, ему за пятьдесят, аккуратная стрижка, седина, гладко выбрит, тонкие губы. Он с интересом рассматривает меня и портрет на стене, а у меня все вибрирует внутри, потому что я не знаю, что от него ждать.

– Я тебя где-то видел, напомни, – а вот голос у него нехороший и взгляд мерзкий, как у гремучей змеи. Того и гляди сделает выпад и укусит, пуская яд под кожу.

– Я… я не знаю, что вам нужно? Сколько вам должен отец?

– Хочешь отдать?

– Нет, у меня ничего нет.

– Тогда не лезь в дела взрослых. Ты официантка в кафе у дороги?

– Уже нет.

– Правильно, там нечего делать хорошим девочкам, ведь ты хорошая? Такая застенчивая, ни друзей, ни подруг, лишь папка-алкаш, а мечты были красивые, верно?

Он слишком близко, медленно поднимает руку, хочет прикоснуться, дергаюсь в сторону.

– Сивый, не трогай ее, я сказал, не трогай!

– Ну, я же не извращенец какой, чтоб пугать девочку. Мы с девочкой можем сами обо всем договориться, так сказать, по любви. Я ведь не обижу и даже помогу.

– Нет, Сивый, она тут ни при чем! Убирайся!

Я даже не успела понять, что произошло, выпад, удар, тихий стон – и вот отец уже лежит на полу, скорчившись от боли.

– Устин, я тебя предупредил, не надо при мне дергаться, а твое сокровище никто не тронет, но до поры, сам знаешь, отдавать все равно придется.

Внутри все оцепенело, руки дрожат, слезы стоят в глазах. Да что это за люди такие? Что это вообще за криминальный городишко, где и шагу ступить нельзя, чтоб не попасть в какое-то дерьмо?

Гость больше ничего не сказал, посмотрел на меня, чуть склонив голову, поправил ворот рубашки и ушел. Я бросилась к отцу, помогая ему подняться.

– Папа, что происходит? Кто этот человек? В какую историю ты ввязался? Я знаю про долги, но ты его выплатил, мы найдем денег еще, я найду.

– Лиана, уезжай, далеко уезжай, – он тяжело дышал, держался за ребра. – Прости меня, малыш, прости за все, я виноват, очень виноват, что не уберег маму, что так все вышло. Прости меня, маленькая, не сейчас, может быть, позже.

– Что такое ты говоришь? Пап, прекрати, мы справимся.

Отец обнимает за плечи, так странно смотрит в глаза, как раньше, когда не пил, когда была жива мама, так по-доброму. Для меня он всегда был лучшим мужчиной на свете, и семья наша была хорошая, и маму он любил, на руках носил хоть и жили мы скромно, но были счастливы, так мне казалось. Но вот только в последний год перед гибелью мамы стало что-то нехорошее происходить.

Мама часто плакала, я слышала, как они с отцом ругались, появились дорогие вещи. Большой телевизор, бытовая техника, вещи, которые я стеснялась надеть.

– Ты знаешь? Ты знал всегда, кто это сделал? Почему тогда говорил о ней гадости, почему говорил, что она ушла? Что это за игра такая? Почему ты пьешь и ничего не делаешь? Почему ты прячешься за бутылкой, не замечая меня и то, как тяжело мне?

Теперь кричала я, трясла мужчину за плечи, истерика накрывала беспощадно и неизбежно. Слезы горячими дорожками обжигали щеки, а меня выворачивало наизнанку от горечи и обиды.

– Прости меня, дочка, прости и уезжай. Умоляю тебя, уезжай.

– Ненавижу тебя, всей душой своей ненавижу, – в моих словах было столько горечи и желчи, что они могли отравить любого, но убивали меня.

Надо подумать, отдышаться, успокоиться.

Ушла в ванную, долго умывалась холодной водой, в мыслях полный сумбур. Не хочу его видеть, никого не хочу видеть. Долго рассматривала себя в зеркало, я все еще одета, ветровка, джинсы, кроссовки. В кармане банного халата нашла клочок бумаги, на нем цифры – номер телефона. Как там зовут эту тетку? Луиза Азизовна?

Выдохнула, набрала, долгие гудки, она может не ответить, а если и ответит, то пошлет меня куда подальше. Время уже пятый час вечера, надо было звонить до обеда.

– Алло, я слушаю, говорите.

Глава 14

– Как ты говоришь, тебя зовут?

– Лиана.

Женщина медленно осматривает меня с головы до ног, задерживает взгляд строгих миндалевидных карих глаз на грязных поношенных кроссовках. Поджимает губы, вновь возвращается к лицу. Считала, что Фатима в кафе само исчадье ада, крикливая, грубая, с нехорошим взглядом, но эта женщина куда хуже.

Удобная обувь, строгое черное платье, волосы собраны под темный платок. Она удивленно приподнимает бровь, продолжая осматривать меня пристально и придирчиво, сканируя, пытаясь разглядеть и наверняка понять, где вообще нашли такую оборванку, как я.

– Кто, говоришь, тебе порекомендовал?

– Я пока ничего не говорила.

– Предлагаю не перечить, не перебивать меня. Всегда отвечать на вопросы, когда я тебе их задаю, ты меня поняла? – в голосе появился легкий акцент, женщина сжимает в руках телефон.

– Я по рекомендации Анны Степановны, она сломала ногу, попала в больницу и сказала, что вам срочно требуется горничная на сезон.

– Верно, требуется. Значит, тебя зовут Лиана?

– Устинова Лиана Тимофеевна.

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

Женщина повела подбородком, посмотрела в сторону, затем снова на меня.

– Ты слишком молода и, скорее всего, нам не подходишь.

Что значит «слишком молодая»? Она не могла сказать это по телефону? Хотела лично? Чтоб я сейчас пошла в ночь через лес до трассы? Да я вообще не знаю, в какую сторону идти.

– Да, я понимаю, но мне очень нужна работа и возраст не показатель. К тому же вы тоже нуждаетесь в работнике, а я очень исполнительная. Я умею убирать, подавать на стол, помогать на кухне, выполнять любую работу. Я не какая-то