Хозяин - Ольга Дашкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина подходит ближе, совершенно простое лицо, ему за пятьдесят, аккуратная стрижка, седина, гладко выбрит, тонкие губы. Он с интересом рассматривает меня и портрет на стене, а у меня все вибрирует внутри, потому что я не знаю, что от него ждать.
– Я тебя где-то видел, напомни, – а вот голос у него нехороший и взгляд мерзкий, как у гремучей змеи. Того и гляди сделает выпад и укусит, пуская яд под кожу.
– Я… я не знаю, что вам нужно? Сколько вам должен отец?
– Хочешь отдать?
– Нет, у меня ничего нет.
– Тогда не лезь в дела взрослых. Ты официантка в кафе у дороги?
– Уже нет.
– Правильно, там нечего делать хорошим девочкам, ведь ты хорошая? Такая застенчивая, ни друзей, ни подруг, лишь папка-алкаш, а мечты были красивые, верно?
Он слишком близко, медленно поднимает руку, хочет прикоснуться, дергаюсь в сторону.
– Сивый, не трогай ее, я сказал, не трогай!
– Ну, я же не извращенец какой, чтоб пугать девочку. Мы с девочкой можем сами обо всем договориться, так сказать, по любви. Я ведь не обижу и даже помогу.
– Нет, Сивый, она тут ни при чем! Убирайся!
Я даже не успела понять, что произошло, выпад, удар, тихий стон – и вот отец уже лежит на полу, скорчившись от боли.
– Устин, я тебя предупредил, не надо при мне дергаться, а твое сокровище никто не тронет, но до поры, сам знаешь, отдавать все равно придется.
Внутри все оцепенело, руки дрожат, слезы стоят в глазах. Да что это за люди такие? Что это вообще за криминальный городишко, где и шагу ступить нельзя, чтоб не попасть в какое-то дерьмо?
Гость больше ничего не сказал, посмотрел на меня, чуть склонив голову, поправил ворот рубашки и ушел. Я бросилась к отцу, помогая ему подняться.
– Папа, что происходит? Кто этот человек? В какую историю ты ввязался? Я знаю про долги, но ты его выплатил, мы найдем денег еще, я найду.
– Лиана, уезжай, далеко уезжай, – он тяжело дышал, держался за ребра. – Прости меня, малыш, прости за все, я виноват, очень виноват, что не уберег маму, что так все вышло. Прости меня, маленькая, не сейчас, может быть, позже.
– Что такое ты говоришь? Пап, прекрати, мы справимся.
Отец обнимает за плечи, так странно смотрит в глаза, как раньше, когда не пил, когда была жива мама, так по-доброму. Для меня он всегда был лучшим мужчиной на свете, и семья наша была хорошая, и маму он любил, на руках носил хоть и жили мы скромно, но были счастливы, так мне казалось. Но вот только в последний год перед гибелью мамы стало что-то нехорошее происходить.
Мама часто плакала, я слышала, как они с отцом ругались, появились дорогие вещи. Большой телевизор, бытовая техника, вещи, которые я стеснялась надеть.
– Ты знаешь? Ты знал всегда, кто это сделал? Почему тогда говорил о ней гадости, почему говорил, что она ушла? Что это за игра такая? Почему ты пьешь и ничего не делаешь? Почему ты прячешься за бутылкой, не замечая меня и то, как тяжело мне?
Теперь кричала я, трясла мужчину за плечи, истерика накрывала беспощадно и неизбежно. Слезы горячими дорожками обжигали щеки, а меня выворачивало наизнанку от горечи и обиды.
– Прости меня, дочка, прости и уезжай. Умоляю тебя, уезжай.
– Ненавижу тебя, всей душой своей ненавижу, – в моих словах было столько горечи и желчи, что они могли отравить любого, но убивали меня.
Надо подумать, отдышаться, успокоиться.
Ушла в ванную, долго умывалась холодной водой, в мыслях полный сумбур. Не хочу его видеть, никого не хочу видеть. Долго рассматривала себя в зеркало, я все еще одета, ветровка, джинсы, кроссовки. В кармане банного халата нашла клочок бумаги, на нем цифры – номер телефона. Как там зовут эту тетку? Луиза Азизовна?
Выдохнула, набрала, долгие гудки, она может не ответить, а если и ответит, то пошлет меня куда подальше. Время уже пятый час вечера, надо было звонить до обеда.
– Алло, я слушаю, говорите.
Глава 14
– Как ты говоришь, тебя зовут?
– Лиана.
Женщина медленно осматривает меня с головы до ног, задерживает взгляд строгих миндалевидных карих глаз на грязных поношенных кроссовках. Поджимает губы, вновь возвращается к лицу. Считала, что Фатима в кафе само исчадье ада, крикливая, грубая, с нехорошим взглядом, но эта женщина куда хуже.
Удобная обувь, строгое черное платье, волосы собраны под темный платок. Она удивленно приподнимает бровь, продолжая осматривать меня пристально и придирчиво, сканируя, пытаясь разглядеть и наверняка понять, где вообще нашли такую оборванку, как я.
– Кто, говоришь, тебе порекомендовал?
– Я пока ничего не говорила.
– Предлагаю не перечить, не перебивать меня. Всегда отвечать на вопросы, когда я тебе их задаю, ты меня поняла? – в голосе появился легкий акцент, женщина сжимает в руках телефон.
– Я по рекомендации Анны Степановны, она сломала ногу, попала в больницу и сказала, что вам срочно требуется горничная на сезон.
– Верно, требуется. Значит, тебя зовут Лиана?
– Устинова Лиана Тимофеевна.
– Сколько тебе лет?
– Девятнадцать.
Женщина повела подбородком, посмотрела в сторону, затем снова на меня.
– Ты слишком молода и, скорее всего, нам не подходишь.
Что значит «слишком молодая»? Она не могла сказать это по телефону? Хотела лично? Чтоб я сейчас пошла в ночь через лес до трассы? Да я вообще не знаю, в какую сторону идти.
– Да, я понимаю, но мне очень нужна работа и возраст не показатель. К тому же вы тоже нуждаетесь в работнике, а я очень исполнительная. Я умею убирать, подавать на стол, помогать на кухне, выполнять любую работу. Я не какая-то
