Жизнь моя - Армия - Любовь Рябикина

Лесополоса состояла из берез, рябин, нескольких темных елей и тех же диких груш.

Страхова решительно скинула перчатки и направилась к полуоблетевшим грушам. На темных ветках, словно янтарные капельки, висели желтые, с красными бочками, мелкие плоды. Снизу висели какие-то уродцы.

Светка подняла голову и посмотрела вверх. Груши там были крупнее и наряднее. Она подошла к стволу и начала ловко карабкаться наверх.

Удивленный Рязановский, идущий следом, встал. Поднявшись метра на три по корявому, колючему стволу и довольно основательно исцарапавшись, Страхова потянулась к приглянувшейся ей грушке. Сорвала и посмотрев вниз, бросила ее майору:

— Жень, лови! Смотри, какая красивая…

Тот поймал и согласился, разглядывая мелкий плод. Посмотрел на замершую на сучке девчонку. Ее личико смеялось. Яркие пухлые губы манили офицера. Светлые волосы, забитые под платок, слегка выехали по бокам и растрепались. Солнечные лучи, словно прожектора, освещали забравшуюся на дерево тоненькую фигурку. Синяя джинсовая курточка была расстегнута. Под ней находился голубенький свитерок, плотно очертивший грудь. Старенькие джинсы обтянули стройные ноги. Девчонка в эту минуту была ослепительна.

Рязановский неожиданно ухватился за первый сучок и полез к ней, сразу исцарапавшись о многочисленные острые веточки.

Светка рассмеялась:

— Жень, ветки тонкие, упадешь!

Он поднял голову и рассмеялся в ответ:

— Ну и пусть! Зато рядом с тобой пару секунд пробуду перед полетом…

Через несколько секунд он был рядом. Не обращая внимания на то, что многие из работавших на поле теперь смотрели в их сторону и не работали, протянул руку и поправил мягкие волосы, забив их частично под платок. Держась левой рукой за сучок, потянулся к ней лицом.

Страхова порозовела лицом, понимая, что он собрался сделать, но не отстранилась. Сильная рука взялась за ее талию и в этот момент сучок старой дикой груши под мужчиной не выдержал. Светка попыталась его удержать за руку, отпустив свой сучок, но мужчина был значительно тяжелее и она ткнулась в широкую грудь всем телом.

Оба полетели вниз, ломая ветки и сбивая дикие груши телами. Треск ветвей заставил всех работавших в поле замереть на мгновение.

Рязановский падал спиной. Он умудрился плотно прижать девичье тело к себе, не дав сучкам исцарапать Светлану. Зато сам в нескольких местах порвал форму и довольно основательно поранился.

Они грохнулись на укрытую листьями траву. Страхова лежала на Рязановском, уткнувшись лицом в грудь майора.

Со всех сторон к ним с испуганными криками бежали люди. Окружили со всех сторон, не зная, что делать.

Аристархов наклонился, заглядывая в карие глаза майора, лежавшего на спине. Они как-то странно сияли.

Рязановский видел его, но продолжал крепко прижимать к себе девчонку обоими руками. Приподняв голову от травы, посмотрел на светлые волосы, на тонкие руки на груди и спросил:

— Замуж за меня пойдешь, Свет? Я ведь все равно тебя никому не отдам!

Офицеры застыли: неисправимый бабник сдавался в плен при всех. В полной тишине глухо прозвучал голосок Светы, так и не отстранившейся от широкой груди:

— Пойду. Только теперь ты станешь один лазить за дикими грушами. Мне падать больше не хочется…

Она наконец-то подняла голову. Уперлась взглядом в удивленные лица. Смущенно рассмеявшись, вскочила на ноги. Заметила кровь на предплечье и лице лежавшего на земле майора:

— Господи, да ты же поранился!

Рязановский легко встал с земли. Смущенно поглядел на толпу и спросил:

— Ну, что столпились? Может дадите выяснить отношения до конца?

Все заулыбались и начали расходиться к своим, так и не убранным до конца полоскам.

Майор скинул куртку, оставшись в тенниске без рукавов. Мощные бицепсы выпирали из-под кожи. По левому, разорванному о сучок, предплечью текла кровь.

Светка стащила штапельный косочек с головы и попыталась разорвать его пополам.

Он забрал и легко располосовал тряпку:

— На, перевязывай! Я тебе другой платок куплю…

Она смущенно завязала узелок на крепкой руке. Посмотрела в лицо:

— У тебя на щеке тоже кровь. Надо бы смыть. Я сейчас грушу достану и ее соком смою. От него немного пощиплет…

Шагнула в сторону, но он удержал ее за руку и протянул ладонь. На ней лежал тот самый плодик, что она кинула ему с дерева.

СТРАСТИ-МОРДАСТИ

Лейтенант Калинин, психолог и спаситель душ, в последнее время стал агресивным. Даже самый безобидный вопрос мог вызвать в нем вспышку ярости. Общаться с ним старались все реже даже друзья. Практически все в части знали о причине ярости, но не понимали «почему».

Светлана Страхова почти год была замужем за Евгением Рязановским. Но она нравилась лейтенанту до сих пор и он никак не мог примириться, что Света стала женой другого.

Леша не раз слышал, что Рязановские живут хорошо, получив комнату в общежитии сразу после свадьбы, но не желал верить. Искренне считал, что именно с ним Светка могла бы стать по-настоящему счастливой.

Бывший бабник оказался образцовым мужем и вообще «не смотрел на сторону», хотя лейтенант очень надеялся на быстрый скандал и развод. Было похоже, что кроме Светланы для Евгения других девчонок больше не существует. Рязановские смотрели друг на друга с любовью, как в день свадьбы. Вскоре должны были сдавать дом и они были в списке на получение двухкомнатной квартиры, как будущие родители.

Светлана ходила на пятом месяце беременности и командир дал квартиру «с прицелом» на прибавление. Все в части знали об «интересном положении» и если молодая женщина заикалась о том, чего бы ей хотелось, на другой день продукт появлялся. Светланку в части любили. В работе она была безотказна, могла даже за уборщицу полы помыть.

Все офицеры в части знали, что Калинин до сих пор не может простить майору женитьбы на девчонке, которая нравилась ему. Считал, что Рязановский «увел» у него Свету специально, чтоб показать, какой он крутой. Это было не так и офицеры неоднократно пытались объяснить Калинину его заблуждения, но Леша ничего не желал слышать, зациклившись на ложной обиде. Неоднократно говорил приятелям, что майор стар для двадцатилетней Страховой.

Над ним посмеивались, просили обратить внимание на других девчонок и указывали на взаимную любовь молодых супругов. Психолог ничего не желал понимать, продолжая вздыхать о Свете. Когда видел молодую женщину, в открытую ухаживал, игнорируя колечко на ее пальце.

Подходил даже при Евгении, окидывая майора не добрым взглядом соперника. Он вел себя так, словно она свободна.

Рязановскому даже друзья лейтенанта не один раз передавали о зацикленности Калинина на его жене, да он и сам видел это. Пробовал спокойно поговорить с лейтенантом, но тот демонстративно повернулся к нему спиной и ушел, сказав:

— Ты увел у меня девчонку, плейбой, но не думай, что будешь долго радоваться. Теперь я уведу жену у тебя и посмотрю, какой ты крутой…

Рязановский покачал головой и четко произнес вслед:

— Дурак ты, Лешка! Света никогда не была твоей девчонкой, признай это. К тому же она любит меня…

Вначале молодые супруги посмеивались над ухаживаниями Калинина, а потом забеспокоились. Нет, Женя не ревновал Светлану, но Алексей становился все более навязчивым. Все труднее стало предугадать его следующий шаг и избежать встречи. Его слова становились с каждым днем откровеннее. Лейтенант преследовал молодую женщину. Забрасывал цветами и любовными записками.

Света перестала вообще куда-либо выходить одна. Рязановский или девчонки с общаги стали постоянно находиться рядом, но Калинина это не останавливало. Он все равно подходил и говорил о своих чувствах и о том, что он все равно заберет его. Рязановская пыталась поговорить и объяснить его заблуждения, но Алексей не слушал, упорно твердя, что майор сломает ей жизнь, а он обязан спасти ее от отчаяния в будущем.

Офицеры заметили неладное и пытались поговорить с товарищем. Просили отстать от женщины. После этого лейтенант перестал делиться своими планами даже с друзьями. Света начала откровенно бояться психически ненормального психолога. Она перестала спать по ночам, вздрагивала от любого шороха. Муж заметил. Попытался еще раз поговорить с Калининым. На этот раз лейтенант в выражениях не стеснялся и вылил на него целую кучу словесных гадостей.

Рязановский задумался. Требовалось срочно что-то предпринять, чтобы оградить жену от приставучего парня раз и навсегда. Отправлять его на психиатрическое обследование как-то не хотелось. Майор знал, что пойди он к командиру с такой просьбой и тот откликнется, но не хотел ломать парню жизнь. Он кое-что придумал, хотя и знал, что одному провернуть такую операцию будет не по силам.