Что движет Россией - Морис Бэринг

связанных с собственностью — никаких «фонов», «цу» или «де», или лордов таких-то и таких-то, да и каменных усадеб сравнительно мало. Дворянин, как правило, обитает в деревянном доме, то есть временном, а не капитальном жилище.

Тем не менее русское дворянство весьма упорно пыталось создать политическую аристократию.

Эту попытку предприняли бояре, сосредоточившиеся вокруг московского престола. Они создали для себя сложную иерархическую организацию, где старшинство зависело от знатности предков. Заслуги и положение всех бояр заносились в сложные росписи под названием «родословные книги». Боярин должен был занимать должность не ниже той, на которой служили его предки.

Благодаря такой организации боярство превратилось в потомственную, косную, закрытую касту: ее члены постоянно ссорились из-за старшинства и родовитости, и разрешить эти споры с учетом всех «за» и «против» было необычайно трудно.

К тому времени, когда на царский трон взошел Иван Грозный (1547)[61], отдельные бояре пользовались большим влиянием, но сама природа их кастовой организации исключала любую солидарность и возможность объединения. Каждый боярин хотел быть primus inter pares (первым среди равных). Каждая боярская семья была в ссоре с теми, кто был равен ей по знатности. И Иван Грозный расправлялся с боярами поодиночке, попросту отрубая им головы. Родословные книги были отменены при предшественнике Петра Великого, а сам Петр упразднил и само звание боярина.

С тех пор заслуги ваших предков уже не имели значения. Ни родовитость, ни знатность больше не принимались в расчет. Отныне ваше положение зависело только от вашего чина — то есть должности, которую вы занимаете на государственной службе, а это, в свою очередь, зависело от ваших личных заслуг, от характера вашей службы. Русское дворянство стало классом государственных служащих, где принцип наследственности уже не действовал. И хотя преемники Петра Великого вернули потомственному дворянству часть привилегий, которые тот у него отобрал, созданная им гигантская система государственной службы существует по сей день. По-прежнему действует и учрежденная Петром Великим табель о рангах с ее четырнадцатью классами и чинами. Юноша, окончивший школу и гимназию и сдавший экзамен, который в Германии называют Abiturienten Examen, а в некоторых наших средних школах — экзаменом на аттестат зрелости, получает доступ на низшую ступеньку служебной лестницы.

Университетский диплом обеспечивает студенту чин, и с каждой новой полученной степенью он поднимается на одну ступеньку выше. К примеру, крестьянский сын, если он ходил в школу, сдал экзамены и окончил университетский курс, может поступить на службу, скажем, в Департамент железных дорог при Министерстве путей сообщения и, постепенно продвигаясь по служебной лестнице, в состоянии, частично за счет везения, а частично за счет способностей, закончить карьеру на посту министра финансов или даже премьер-министра.

Преемники Петра Великого освободили дворянство от обязательной службы, а Екатерина II не только сохранила эту «вольность», но увеличила и расширила привилегии дворян. Она превратила дворянство в привилегированный класс. Готовя почву для системы местного самоуправления, она создала промежуточные органы власти между престолом и народом, предоставила дворянам определенную роль в местной администрации и привлекла купечество для сотрудничества с ними, тем самым намереваясь сформировать класс буржуазии. Дворянство получило право назначать из своей среды мировых судей и местных чиновников. Управление каждым уездом находилось в руках дворян в лице предводителя дворянства — в некоторых отношениях это что-то вроде нашего лорда-наместника{5}. Свой предводитель дворянства был не только в каждом уезде, но и в каждой губернии — и те, и другие избирались дворянскими собраниями. Теоретически влияние предводителей дворянства должно было служить противовесом действиям губернатора — чиновника, назначавшегося короной напрямую. Так было в теории, и теорией все это в основном и осталось — из-за апатии дворянства, не воспользовавшегося в полной мере своим привилегированным положением. Тем не менее дворянство играло значительную роль в местной администрации, и, следовательно, в той мере, в какой дворяне превращались в чиновников, они переставали быть землевладельцами. У них оставалось все меньше времени, чтобы управлять своей собственностью. Большей частью они прекращали быть землевладельцами-практиками, передавали распоряжение поместьями в руки управляющих и зачастую использовали поместья как источник получения денег. В результате накануне эмансипации крестьян, в 1859 году, две трети поместий были заложены в казну, а из оставшейся трети многие были в залоге у частных лиц.

Привилегии, дарованные дворянству преемниками Петра Великого, не могли не затронуть и крестьянство. Крестьяне к этому времени были уже прикреплены к земле. Петр Великий еще крепче привязал их к земле, а Екатерина II ничего не сделала, чтобы ослабить эти путы. Положение крестьян не только не улучшилось, но даже ухудшилось. Права хозяина в отношении крепостного были расширены. Он имел над крепостным даже административную власть: мог сослать его в Сибирь, приговорить к каторжным работам, продать без земли. Такое положение крепостных настоятельно требовало реформ; более того, сами крестьяне понимали, что логический принцип, давший основание для их закрепощения, нарушен, и жаловались на это.

Крестьянство справедливо воспринимало крепостную зависимость как временную меру, связанную с обязательной службой дворянства. И если дворяне перестали служить царю, по логике и крестьяне должны прекратить служить дворянству, поскольку дворяне получили землю исключительно при условии службы монарху, а крестьяне принадлежали к земле.

Недовольство крестьян выражалось в восстаниях, порой весьма серьезных, а нравственное неприятие крепостничества постоянно усиливалось. И поскольку дворяне были слишком заняты другими делами, чтобы лично присматривать за своими поместьями и по-отечески заботиться о своих крепостных, никаких возможных доводов в пользу существования крепостничества, как мы уже отмечали в главе I, просто не осталось.

Тем не менее Екатерина II отлично понимала, что освободить крепостных возможно лишь с согласия дворянства. В ее царствование время для этого еще не пришло, потому что дворяне были против реформы. Она была осуществлена в 1861 году, и в результате дворянство утратило свою исключительную привилегию быть единственным классом в России, имевшим право владеть землей. Доступ к земельной собственности теперь был полностью открыт для всех классов.

Из-за гигантской экспроприации, которой потребовало освобождение крепостных, число помещиков в России уменьшилось примерно вдвое.

Возник абсолютно новый, смешанный класс землевладельцев — это были купцы и отсутствующие помещики, сдававшие крестьянам землю в аренду, и, наконец, те, кто вкладывал свой капитал в землю и пытался вести хозяйство по рациональным принципам.

Мы уже говорили о результатах существования в России «отсутствующих землевладельцев», о дальнейших продажах земли крестьянам в 1905 году и освобождении их от обязательной общинной собственности на