Митрополит Филипп - Дмитрий Володихин

В соборе, помимо главного престола во имя Преображения Господня, устроено было еще шесть: Архангела Михаила, преподобных Зосимы и Савваатия Соловецких, святого Иоанна Лествичника, святого Федор Стратилата, Двенадцати апостолов и Семидесяти апостолов. Сам игумен, зная, сколь многое потребуется для того, чтобы в каждом из семи престолов собора можно было служить Богу, сделал огромные пожертвования. Он положил в Соловецкую обитель вкладом икон на 65,5 рублей, Псалтирь, Ирмологий, украшенный золотописью, кое-что из утвари. Вероятно, на иконы, книги и прочее пошли доходы от земель, принадлежавших богатому роду Колычевых. Только так можно объяснить исключительно большие суммы вкладов игумена Филиппа.

Имена придела выбирал настоятель монастыря, и в каждом из них, следовательно, содержится особый замысел Филиппа.

Два «апостольских» придела напоминали инокам о том, что здесь, в местах, где дыхание христианства чувствуется совсем недавно, каждый из монахов, отправляющийся куда-нибудь на Сумь, в Кольские места, на Мурман или даже далее того, оказывается в роли одного из первоапостолов, проповедовавших в языческой стихии слово Божие.

О приделе Архангела Михаила современный историк А.Г.Мельник пишет, что ему досталось особо почетное место. Причина проста: «…Архангел Михаил считался небесным покровителем московской царствующей династии… Более того, архангела Михаила особо почитал и сам царь Иван IV. О чем, кроме всего прочего, свидетельствуют следующие слова его первого послания к князю Курбскому: «Как архангел Михаил был предстателем Моисея, Иисуса Навина и всего Израиля; так же в благочестие новой благодати первому христианскому царю Константину незримо был предстателем архангел Михаил, водивший полки его и одолевавший его врагов, с тех пор и поныне он помогает всем благочестивым царям. Вот кто наши предстатели: Михаил, Гавриил и другие бесплотные силы…». Недаром архангел Михаил был изображен на «Великом стяге» 1560 г. Ивана Грозного. А в 1564 г., т. е. за два года до окончания строительства соловецкого Преображенского собора, при кремлевском Благовещенском соборе по заказу царя наряду с другими приделами был устроен придел архангела Михаила… Итак, можно не сомневаться, что посвящение рассматриваемого придела именно архангелу Михаилу прямо или опосредованно связано с личностью царя». Кроме того, Архангел Михаил – защитник Церкви, вождь святого воинства ангелов, стоящих на страже Божьего закона. В 50-х годах XVI века Россия вела большие войны с иноверцами, с католиками и протестантами. Русские армии, отправлявшиеся на Казань и Астрахань, в Ливонию и на Карельский перешеек чувствовали над собой плеск ангельских крыл – полки небесные с архангелом Михаилом во главе летели над полками православной армии, шедшей воевать за веру. Отсюда и особое к нему отношение коренной Руси…

К государю и его семье игумен Филипп и вся братия относились с подобающим почтением. Поэтому еще два придела в соборе связаны с родными государя. Святые Иоанн Лествичник и Федор Стратилат – небесные покровители сыновей Ивана IV, царевичей Ивана и Федора. К середине XVI столетия в Соловецком монастыре не сложилось особого культа архангела Михаила, святых Иоанна и Федора. Совершенно ясно: появление приделов, освященных подобным образом, высветляет духовную связь между Соловками и Москвой, между смиренной обителью и царским престолом. Быть может, от самого Ивана IV исходило желание назвать соборные приделы именно так. Но с той же вероятностью – от игумена Соловецкого, благодарного царю за щедрое пожертвование на строительство собора.

К тому же, для Филиппа имена Святых Иоанна и Федора значили кое-что помимо напоминания о благополучии монаршей семьи. Имя «Федор», явно связанное со святым Федором Стратилатом, одним из покровителей воинства – «служилых людей по отечеству», часто встречается в его роду. Основателя семейства, вельможу по прозвищу Колыч, также звали Федором. Как, впрочем, и самого Филиппа – в миру. Оказывая почести Правящему дому Рюриковичей, возможно, Филипп оказывал их и собственному семейству. Что же касается Иоанна Лествичника, то он был одним из любимых святых русского монашества, на его духовный труд «Лествица» ссылались величайшие светильники нашей иноческой среды. Знал «Лествицу», несомненно, и Соловецкий настоятель. В небольшой монастырской библиотеке тогда хранилось два экземпляра «Лествицы».

Придел во имя преподобных Зосимы и Савватия, напротив, – свидетельство давно сложившегося, глубоко укорененного на Соловках культа основателей монастыря. Не вспомни о них игумен Филипп – вот это было бы странно. Их гробницы, появившиеся задолго до придела в соборе, уже играли роль истинных святынь, к тому же, богато украшенных.

Тот же А.Г.Мельник отмечает: «По значимости местоположения между тремя, условно говоря, «царскими» приделами и тремя, столь же условно выражаясь, «монастырскими» был установлен некий «паритет», идея которого, видимо, принадлежала Филиппу Колычеву».

Летом 1566 года английские мореплаватели Томас Сутзем и Джон Спарк побывали на Соловках. Игумена Филиппа они там уже не застали: он отбыл в Москву – ставиться на митрополию. Посетив монастырь, англичане, по их собственным словам, «…переехали в отличный каменный монастырский дом в 5 милях к юго-западу от обители». Стало быть, помимо построек времен Филиппа, известных по Житию и деловым документам, был еще какой-то дом, вызвавший восхищение иноземных моряков.

К юго-западу от основных строений обители… море.

И маленькая группа Заяцких островов. Так вот, на большом Заяцком острове в XVI столетии появились сложенная из валунов, прочно скрепленных строительным раствором, «людская», иными словами, гостиница, а также отдельно стоящая «поварня» (кухня) при ней. Там же был колодец, устройство которого приписывается распоряжению игумена Филиппа. Людская стояла близ удобной и глубокой гавани, возведенной из таких же валунов; ныне она обмелела и пригодна разве что для лодок, однако современный причал располагается рядом с нею. По велению Филиппа, мореходы, становившиеся в этой гавани, обязаны были укреплять ее, добавляя валуны к старой кладке. На большом кресте, поставленном поблизости, иноки вырезали надпись: «А кого Бог принесет в сие становище всякаго православного христианина, и вы бы Спаса ради и причистыя Богородица и преподобных отец великих чюдотворцов Зосимы и Саватия, и своего ради спасения и для покоя келейнаго, сиречь полаты, в становищи сем тружалися Бога ради по силе своей, камение носили бы на заднюю сторону становища на угол от моря. Для того, чтобы волнами морскими не располоскало. А камение бы носили из внутрь становища от креста большаго, на котором сия память написана. А кто будет ленив и не носит, ино его Бог простит. А кто будет больши тружатися, больши ему спасения».

Побывав на Соловках в августе 2008 года, автор этих строк имел возможность подробно обсудить местные морские обычаи и условия мореплавания с большим знатоком старинного «хождения по водам». Из разговора с ним было вынесено вот какое убеждение: монастырская гавань в бухте Благополучия, а также более древнее пристанище мореходов на севере Большого Соловецкого острова, в Сосновой губе, не соответствовали тем грандиозным строительным планам, за осуществление которых взялся игумен Филипп. Множество мелей, запутанный фарватер, недостаточная глубина превращали в рискованное дело выгрузку материалов, прибывавших с материка постоянным потоком. А Белом море никогда не баловало моряков. Так, в июле 1561 года 15 ладей, на которых с Двины везли известь для монастырского строительства строительству собора, были разбиты штормом и погибли… В то же время, стоянка на Большом Заяцком острове, там, где располагаются валунная гавань и людская, намного удобнее. По всей видимости, здесь разгружались крупные корабли, а стало быть, их ждали склады, содержимое коих понемногу переходило на Большой Соловецкий остров. Но даже если складов тут при Филиппе и не сооружали, то, во всяком случае, оборудовали стоянку, где могли укрыться от непогоды суда, прибывшие к Соловкам в неудачное время. У Заяцких островов они ждали благоприятного случая, когда в ту же бухту Благополучия можно будет зайти вполне безопасно.

Весьма вероятно, Филипп озаботился устройством Заяцкой гавани прежде, чем закончилось строительство Успенского храма. Не исключено, что это произошло даже раньше, чем началось возведение церкви. И в любом случае, к 1566 году Заяцкая гавань уже была оборудована.

Говоря современным языком, настоятель монастыря обеспечивал адекватную инфраструктуру для больших строительных затей.

Другим важным элементом этой инфраструктуры стали многокилометровые дороги, проложенные на Большом Соловецком острове при Филиппе. Современные дороги во многом следуют именно той конфигурации путей, которую задал беспокойный настоятель еще в середине XVI столетия. Как минимум, старейшая соловецкая дорога, тянущаяся от монастыря к Савватиеву и Сосновой губе.