Десятый крестовый - Кристофер Хайд

— Что ищешь, дружище? — спросил парень. По лицу скользнула улыбка, как показалось Филипу, деланная. Снова входя в роль, Филип повел плечами, бросил:

— Мое дело!

— Приезжий? — спросила девица на одной ноте, почти без выражения.

— Ну! — отозвался Филип.

Эти двое подступили слишком близко. Филип попятился, уперся спиной в доску объявлений.

— Послушайте, если вам деньги нужны, так ошиблись адресом. Вы, видно, из «фанатов Иисусовых», нет? Снова та же улыбочка. Парень мотнул головой.

— Подымай выше! Из соцобеспечения скорее…

— Честно? — Парню врать, видно, не впервой. — А я думал, мормоны какие-нибудь…

— Мы из «Десятого крестового», — сказала девица, снова вплотную подступая к Филипу. Теперь деваться было некуда. От «крестоноски» пахло туалетным мылом. — Наша организация из сферы бытовой помощи. Ходим, ищем по городу таких, кому нужно помочь.

— Помочь? — Филип попытался придать тону недоверие. Чем же?

— Деньгами, пищей, одеждой, ночлегом. Все к твоим услугам! — сказал парень.

Его спутница кивнула, одарив Филипа лучезарным взглядом.

— Ну, а что взамен? — спросил Филип, сочтя, что будет правдоподобней, если он выкажет неуступчивость.

— Ничего, — сказала девица. — У нас за городом в «Зубчатой вершине» есть ранчо; заезд на три дня. Отвезем, хорошо накормим, поможем прикинуть дальнейшие планы, глядишь, и надежды какие появятся. И вообще у нас там скучать не дадут.

— Вот-вот, только мне с вами развлекаться! — изобразил Филип горькую ухмылочку. — А может, врете, может, с дурацкими проповедями лезть станете?

Парень засмеялся.

— «Десятый крестовый» — это тебе не библейские сказки, мы прежде всего заботимся о том, чтобы вернуть времена старой доброй Америки, идеалы нашей Конституции.

— И когда у вас очередной заезд? — спросил Филип. — На случай, если надумаю…

— У нас все лето заезды, — вставила молодая девица. — Каждый вечер в семь подъезжает автофургон. Отвозит желающих к нам на ранчо.

— И куда это?

— Куда фургон подъезжает? — переспросила девица. Филип кивнул.

— Прямо сюда, к ресторану. Мы подъезжаем, где самая пьянь толчется, но здешним пьяницам на нас наплевать. Видят, что мы своим делом заняты. — Она помолчала, потом широко улыбнулась, показывая зубы. — Очень будем ждать!

— Давай-ка, стоит отключиться! — подхватил парень. Девица снова улыбнулась, подалась еще ближе, положила ладонь на плечо Филипу.

— Очень просим! — ласково проговорила она. От ее прикосновения, от этого нежного, обволакивающего взгляда Филип, вопреки всем предостережениям Сары, чуть не позабыл обо всем.

— Я подумаю, — выдавил он наконец дрогнувшим голосом. Девица отступила, парень тут же включил свою автоматическую улыбку.

— И на том спасибо! — сказал он. — Значит, ждем вечером!

Филип кивнул, повернулся и пошел дальше по Купер-стрит. Прошел метров сто, остановился, сделав вид, что смотрит в витрину какого-то спортивного магазина. Боковым зрением он видел, как двое из «Крестового» удалялись в противоположном направлении. Филип стоял и следил: те отошли еще метров на пятьдесят, тогда он двинулся за ними. Видел, как они нырнули в толпу праздношатающихся туристов, подошли к какому-то мужчине в ослепительно белом теннисном костюме, выходившему из винного магазина с бутылкой в пакете. Стоило ему лишь ступить на тротуар, оба «крестоносца» взяли его в оборот. Девица подступила первой, остановила, положив руку на плечо. Притаившись под тентом витрины, Филип наблюдал.

Парень стал что-то проникновенно говорить, потом что-то отрывисто сказала девица. Через секунду человек в белом полез в задний карман брюк, потом, зажав под мышкой пакет с бутылкой, вынул из бумажника купюру. Протянул девице-»крестоноске», все трое раскланялись, и парочка двинулась дальше. Человек с бутылкой некоторое время глядел им вслед, потом направился к ярко-желтой спортивной машине с откидным верхом.

Филип хмуро смотрел, как «крестоносцы» удаляются в толпе прохожих. Ясно: у них две заботы — вербовка, с которой подъехали к нему, и сбор средств. Интересно, что тот парень наплел человеку с бутылкой? Впрочем, какая разница: Филип добился, чего хотел — он может проникнуть в «Десятый крестовый».

Он пошел обратно по Купер-стрит к «Джерому». По пути искал глазами фотомагазин. Уж если решил заделаться шпионом, надо действовать по правилам. Хоть и был у него захваченный из Нью-Йорка «канон», однако Филип понимал, вряд ли «крестоносцы» поощряют пытливое любопытство новичков к своим достопримечательностям. Надо иметь при себе что-то совсем, маленькое, сунул в карман, и все. За квартал до гостиницы мелькнула витрина с рекламой «кодака». Филип завернул в магазин. И только вошел, почувствовал, что выходить не хочется: перед ним открылся заповедный мир, мечта любого фотографа — выставка новейшей аппаратуры и хранилище музейных редкостей. По прилавкам и вдоль стен полки заставлены всякой всячиной — от новейшей японской видеоаппаратуры до гигантского однорельсового аппарата «пецваль» образца эдак 1888 года. Тут стоял даже «мик-а-матик», длиннофокусный аппарат в виде головки Микки Мауса. Словом, такой диковинный магазинчик мог сохраниться разве что в Нью-Йорке, городе с населением в пятнадцать миллионов, или в таком вот Эспене, где покупатели, как правило, народ богатый и пресыщенный.

Владелец, уже немолодой человек в вдвинутой на затылок помятой шляпе «стетсон» и в очках с металлической оправой, за стеклами которых помигивали маленькие глазки, завидев Филипа, подался с табурета за прилавком.

— Посмотреть зашли? — Он окинул Филипа, подобно тому полицейскому в «саабе», взглядом с головы до ног.

Филип покачал головой и указал на изделие странного вида, стоявшее на полке, более похожее на батареечный мотор стиральной машины, чем на фотоаппарат.

— Какой роскошный «перифот»! — Филип сразу решил брать быка за рога и ставить точки на «i».

Это люмьеровский «перифот» возник во Франции в начале века и предназначался для фотопанорамирования.

Хозяин в удивлении выгнул бровь.

— Впервые за многие годы вижу клиента, знакомого с этой моделью! Вы фотограф?

— Угу, из Нью-Йорка!

— Я к вашим услугам! Коллекционируете?

— Эпизодически, — сказал Филип. — Больше всего меня интересуют аппараты для скрытой съемки. Знаете, всякие такие штучки, которые выпускались в двадцатые-тридцатые…

Владелец просиял.

— Вы явились как раз по адресу! — произнес он и на мгновение исчез под прилавком. Снова появился, выложил на стекло перед Филипом деревянный стенд.

На стенде оказалось десятка два фотоаппаратов, каждый не более сигаретной пачки. Тут был и «престо» конца прошлого века, и классический «минокс» образца 1933 года, и панорамный японский «петал» 1948 года, и «микрокодак» 1944 года, который умещался в спичечный коробок. Особое внимание Филипа привлек экземпляр, похожий на кустарную имитацию американской зажигалки «зиппо».

— А это что? — спросил Филип.

Владелец магазина взял со стенда тусклый металлический предмет. Вскинул крышечку, под ней действительно оказалась зажигалка. Потом отодвинул панельку внизу, и открылся крохотный объектив с кнопкой перемотки.

— «Эхо»! Японская вещица середины пятидесятых.

— А как с пленкой к нему?

— Пленку теперь достать невозможно, но я исхитрился с черно-белой восьмимиллиметровкой «кодак» для любительской киносъемки. У аппарата крохотные катушки. Я намотал парочку. Работает как часы.

— И сколько кадров на пленке?

— Шестнадцать. Конечно, фотографии получаются не бог весть, зато аппарат действует. Можно «Кодак 3-Х», пленка с чувствительностью повыше.

— Зарядите? Я беру, — сказал Филип.

— Пожалуйста! Запасную катушку вам вложу… если, конечно, всерьез надумали покупать…

— Сколько?

Губы у владельца сжались, он повел плечами, выдохнул:

— Триста!

— «Америкэн Экспресс» вас устроит? Человек тихонько прыснул.

— Вы еще спрашиваете! Без этого «Экспресса» наш городишко давно в трубу бы вылетел. Тут, знаете, как со срамной болячкой, сперва море удовольствия, а месяц пройдет — мать честная!

— Что ж, придется лечить вашу болячку! — улыбнулся Филип.

Он вытащил бумажник, рассчитался посредством кредита.

— Минуточку! — сказал владелец, подавая Филипу покупку. — Я заправлю вам зажигалку. Баллончики потом в табачной лавке купите.

— Как, и зажигалка действует?! — изумился Филип.

— Ну, ясно, действует! Небось японская…

Минут через пять с фотоаппаратом-зажигалкой в кармане Филип переступил порог своего отеля. Войдя в номер, захотел было принять душ, но передумал, чтобы не выходить из образа. Кроме того, решил выложить содержимое бумажника, оставив лишь водительские права. Минут двадцать ушло на то, чтоб выдрать стельку из правого ботинка и упрятать внутрь карточку «Америкэн Экспресс». Взглянул на часы: половина четвертого. Позвонил портье, попросил, чтоб разбудили в назначенное время, и через несколько минут уже спал крепким сном.