Антагонист всего сущего - BesPis

бальном танце по сформированной «сцене». Когда я проносился мимо рыцарей, они интуитивно опускали мечи. Не дай бог! — Если я кажусь вам чужой, то устраните угрозу. Если же я вам друг, то любите меня и принимайте. Выбор максимально очевиден! Решайтесь.

Внезапно я остановился в самом центре и опустошённо посмотрел в сторону главного памятника города. Такая резкая смена настроения у некоторых жителей вызывала дискомфорт, чему я был только счастлив. Действительно, от лживой милой улыбки до абсолютного каменного лица прошло слишком мало времени, чтобы мне верить. В любом случае, я пришёл сюда не за ними, не за бесполезным представлением, чтобы разрушить очередную лицемерную систему якобы мирной дружелюбной жизни. Мне нужен только один человек.

— Барбара, — не унималась горничная, войдя на мою «сцену». — Прошу тебя, расскажи, что это значит. Т-ты меня пугаешь… С тобой всё в порядке? Тебе нужна помощь?

— Помощь?.. — повторил я, медленно поворачивая голову в её сторону. — И что ты сделаешь?

Она замялась с ответом.

— Не говори о помощи, если ты не можешь помочь, — посерьёзнел я со злостной ухмылкой. — Ты не богиня, чтобы помогать всем и вся, не обольщайся.

— Мы что-нибудь придумаем, только доверься нам…

— Где-то я это уже слышала…

И правда, мне знакомы такие слова. Мне предлагали свою помощь ровно с такими же клишированными фразами, хотя никто из предложивших понятия не имел, что делать. Как же, всем только благотворителем стать надо, даже сквозь чрезмерно мерзкую ложь. «Мы тебе поможем, когда разберёмся!» — после таких слов недо-помогаторы прыгали по сковороде жизни, как масло, ничего не предлагая полезного. Создавалось ощущение, что им нравилось подавать вид, как они неравнодушны к другим людям, эдакие эмпатичные друзья. Да, Рита, такой ты себя выставляла, когда мы дружили? Я проскрипел зубами от злости и оглядел Ноэлль куда более испепеляющим взглядом.

— Ноэлль, что ты сделаешь сейчас? Как ты мне поможешь? Отвечай!

— Я… Я пока не знаю.

— Тогда захлопнись и не рыпайся, раз бесполезна.

Я услышал быстрые шаги нескольких человек. Посмотрев в сторону звука, стало ясно, что к толпе подбегали самые крупные шишки Ордо Фавониус. Почти все крупные шишки. Джинн собственной персоной, Кейа и — необычно! — Беннет. Магистр ордена протолкнулась мимо толпы и рыцарей и начала подходить ко мне, считая меня полноценной сестричкой, однако Кейа тут же остановил её, схватив за плечо. Он сразу увидел странность, в то время как Джинн потребовалось некоторое время. Беннет же был буквально ошарашен, испуган за Барбару настолько, что застыл на месте среди жителей.

— Что ты такое? — строго задал вопрос Кейа, шагнув вперёд и прикрыв собой молчаливую Джинн.

— Грубиян, — обиженно надулся я. — Ты разве не узнаёшь меня?

— Не придуривайся.

— Раз ты пытаешься обвинить меня, что я какая-то не такая, то скажи конкретно, что во мне тебя не устраивает.

Я отошёл в сторону и просто уселся на бортик фонтана, закинув ногу на ногу и снова глянув на небо. Омывающие моё лицо капли дождя казались призрачными, неестественными, практически никак не вызывающими у меня привычной реакции. Раздражение, сырость, холод — что это?

— Барбара, — магистр решилась начать разговор. — Как ты выбралась из плена?

— Сама ушла. Джинн, Джинн, Джинн, ответь на мой вопрос, пожалуйста. Представь: чтобы спасти мир, тебе придётся убить многих хороших людей — как ты поступишь? И нет, минимизировать потери никак нельзя — это не «Проблема вагонетки». Ради благой цели ты способна пойти на жертвы?

— К чему ты клонишь?..

— Отвечай.

— Зачем ты спрашиваешь такие жуткие вещи? — Джинн поникла. — Объяснись, прошу тебя.

— Что. Ты. Такое? — а вот Кейа был уверен, что я не любимая сестричка Джинн. Он вытянул клинок в мою сторону, да так, что острие было в паре сантиметров от моей головы. — Я вижу, когда человек лицемерит или выставляет себя не таким, каким есть на самом деле. Уж прости, но твоя игра одного актёра слишком глупая. Ты не Барбара.

— Да? И кто я?

— Вот на это ты сейчас и ответишь, — процедил он.

— Вдруг не отвечу — что тогда? Как ты проверишь?

Я начал громко смеяться, попросту наслаждаясь такими полярными реакциями на моё поведение. Я без стеснения начал ластиться щекой к лезвию его Меча Фавония, оставляя глубокий порез на коже. Он или не ожидал, или не планировал увидеть на моём психованном лице натуральную кровь, ровным потоком льющуюся от раны к подбородку, но Кейа внешне был непоколебимым. Мои широкие глаза долго смотрели на капитана, сжигали его великую уверенность и хладнокровие подчистую, вынуждая, наконец, действовать.

— Как ты проверишь, милый? — продолжил я. — Воткнёшь меч в мой живот? Будешь пытать? Допрашивать? Ты вообще уверен, что я не Барбара, м? Или что это не тело Барбары? Решайся, — прижимаясь к лезвию, я чуть ли не облизывался в ожидании. Однако он не делал конкретных действий, оттого расстроил. — Чего тебе стоит убить меня? Ты ликвидируешь потенциальную угрозу для города — это ведь обязанность рыцаря! Не медли, Кейа, сделай свой шаг, убей звёздочку Мондштадта.

Неожиданно Джинн схватила капитана за руку и самостоятельно увела клинок в сторону, подальше от меня. Я немного наклонил голову, удовлетворённо смотря на магистра.

— Значит, ты не готова ради благой цели пойти на жертвы. Ожидаемо.

— Всегда есть выбор, — оправдывалась она со сдержанным выражением лица.

— А если его нет?

— Я его найду. Или сделаю его сама, — уверенно ответила Джинн, не рискуя смотреть на сестру. — Нет ничего безнадёжного и строго ограниченного. Наш город построен на идеалах свободы, то же я могу смело сказать о принятии тяжёлых решений во благо всем остальным. В любой безвыходной ситуации найдётся лазейка, помогающая избежать неудовлетворительного и неоднозначного результата.

— Сплошной идеализм, — усмехнулся я, но не противился самому ответу. Встав, я при помощи силы Барбары исцелил себя от полученной раны. — Ты интересно мыслишь, Джинн.

— Теперь ты ответь на наш вопрос.

— Какой-какой? — издевался я. — Вы столько бесполезных вопросов задали, что я, к сожалению, запуталась. Что вы хотели узнать?

— Кто ты такая на самом деле? — наконец решилась спросить Джинн, с собранной уверенностью посмотрев на меня.

Я знал, что она видела во мне свою сестру, но также не меньше других понимала, какой всё же чужак здесь находился. Подобный диссонанс всегда хорошо работал на близких к объекту людях, так что в запутанности самой Джинн не было ничего удивительного. Вполне нормальная реакция. Немного помедлив, я заметил, что в число свидетелей записался Дилюк, а затем подошла Мона, Диона и даже Фишль. Такое обилие внимания ко мне так обрадовало меня, что я