Грузинские народные новеллы - Александр Глонти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Разбей кость, увидишь в ней мозг!
Я разбил, а вместо мозга нашел письмо. Показал отцу. Читали мы, читали…
Мельник не выдержал:
– Ну и что же было в письме?
– А то, что сироте – лепешка, а мельнику – крошки!
Перехитрил сирота мельника, оставил его ни с чем, а сам лакомится лепешкой.
Перевод М. Бирюковой.СИРОТА И ПЛЕШИВЫЙ ЛГУН
Встретились как-то караганджийский сирота и мцхетский плешивец-лгун. Пустились в долгую беседу. Лгуну хочется обмануть сироту, да никак не удается, крепко держится сирота. Так и разошлись.
Однажды сирота понес на мельницу молоть полмеры зерна. Лгунишка-плешивец тоже там оказался, столько же зерна принес. Думает: как бы на этот раз обмануть сироту, выманить у него зерно.
– Братец, – говорит он сироте, – если порознь будем зерно молоть, вся мука по щелям рассыплется, да и мельник больше оброку возьмет. Давай смелем вместе!
Сирота согласился. А плешивец хитрит.
– Зачем нам делить муку – вот дрова, вот вода, испечем хлеб и поделим!
Сирота и на это согласен. Лгунишка разошелся:
– И хлеб делить незачем – кто лучше сказку расскажет, тому весь и достанется!
Сирота не возражает.
Плешивец начал рассказывать:
– У моего отца была гусиная упряжка. Повез он на ней во Мцхету дрова. Погубил бедных гусей, а ничем не разжился!
Теперь черед за сиротой:
– У моего отца тоже была гусиная упряжка. От долгой работы гусям натерло загривки. Отца научили: приложи к ним толченых орехов. Отец так и сделал. Выросло на шее у гусей ореховое дерево. На орех села ворона. Отец рассердился, запустил в нее пригоршней земли, а от нее на дереве целое поле разостлалось. Мы взбирались на него каждый год, пахали, сеяли, жали. Однажды увидели – в поле заяц траву щиплет. Отец бросился к нему, поймал и давай бить. Бил, бил, пока не выпало из него письмо.
Плешивец – любопытный, не выдержал:
– Что же было написано в письме?
– А то, что сироте весь хлеб, а плешивому плуту – ничего!
Сирота забрал весь хлеб, сложил в мешок и пошел восвояси.
Плешивец затрусил за ним:
– На хлеб у меня нет денег, дай двадцать копеек, принесу завтра.
Сирота дал ему двадцать копеек и предупредил:
– Если завтра вечером не принесешь, приду к тебе сам.
Распрощались и пошли в разные стороны. Плешивый лгун не принес сироте долга по уговору. Сирота отправился к нему сам. Плут принял гостя с почетом, хорошо угостил и на прощанье сказал:
– Завтра непременно принесу долг!
– Не принесешь – знай, сам приду!
И на другой день не принес плешивец сироте долга. Сирота явился к нему вечером, как и обещал. Плут опять его хорошо принимает, угощает, долг назавтра принести обещает. Так и водит каждый день к себе сироту, оскудел даже от частых пиров. Наконец сказал сироте:
– Давай покумимся, крести моего сына!
– Хорошо, окрещу, покумимся! – отвечает сирота.
Сыграли веселые крестины. Два дня пировали. На прощанье сирота сказал плешивцу:
– А долг когда принесешь?
– Завтра!
– Не принесешь, – знай, сам приду!
Опять не несет долга лгунишка, сирота идет к нему в гости. Лгун угощает его на славу, а долга не отдает, на прощанье сулит по обычаю:
– Завтра отдам!
Жене сироты надоели хождения к плешивцу.
– Что ты связался с ним из-за двадцати копеек! На целый червонец обуви износил. Не дает, ну и бог с ним! – сердится она на мужа.
– Нет уж, до конца сведу счет с лгунишкой! – упирается сирота.
А лгунишка тем временем говорит своей жене:
– Когда придет сирота, запричитай: помер бедный мой муж-плешивец! Останется он ни с чем и уйдет.
Сирота пришел-таки. Жена плешивца убивается, причитает: бедный мой муж, обрядили тебя в белый саван!
Сирота сказал:
– Ну, помер – так помер. Отнесу хоронить – кум все же, да и давний приятель!
Собрался народ. Сирота взял здоровенное шило, тычет плешивцу в бок. Плешивец вскрикивает:
– Ой, ой! Вай!
– Возвращай долг! – шепчет сирота.
Плешивец притих. Сирота опять тычет ему шилом в бок, плешивцу больно, да приходится молчать. Уложили плута в гроб, потащили на кладбище. Поп сказал: не весь дух еще из него вышел, не будем сегодня хоронить, подождем до завтра. Внесли плешивца в церковь, стеречь поставили сироту, – кого же еще?! Ночью сирота тычет шилом плешивца в бок, тот вскрикивает, да как услышит про долг, снова умолкает.
По дороге идут двенадцать разбойников. Собираются делить награбленные денежки. Забрались потихоньку в церковь. Сирота спрятался в ризнице. Разбойники поделили денежки, осталось немножко, не знают, что с ними делать.
– А эти кому? – спрашивает один.
– Тому молодцу, кто одним взмахом сабли вот этот гроб пополам рассечет! – отвечает другой.
Все согласились. Встал один разбойник, обнажил клинок, вот-вот ударит по гробу.
Плешивец все слышит. От страха у него чуть сердце не разорвалось. Шилом кололи – орал, а тут саблей хотят рассечь. Разбойник занес саблю, плешивец выскочил из гроба да как закричит:
– А ну-ка, покойники, – старые да новые, вставайте все, ловите разбойников!
Сирота откликнулся ему басом:
– Ты новый, я – старый, бей их всех, не жалей!
Разбойники с перепугу разбежались, кто куда, только их и видели. А денежки остались в церкви. Плешивец и сирота делят их между собой. Разделили, сирота ткнул плешивца в бок шилом:
– А ну, отдавай долг!
Разбойники опомнились от страха и послали одного в церковь – поглядеть, что там делается. Подошел, он к дверям и прислушался. Сирота кричит на плешивца: отдавай долг! Плешивец видит – кто-то голову в дверь просунул, бросился, стащил с разбойника шапку и швырнул сироте:
– Вот тебе твои двадцать копеек, стоит ведь их, чего еще больше!
Разбойник со всех ног ринулся вон и рассказал сотоварищам:
– Хорошо еще, что живы остались. Столько покойников там собралось, – и по двадцать копеек не хватило на всех, одному мою шапку отдали! Бежим скорей, надо спасаться!
Разбойники разбежались. А сирота и плешивый лгун распрощались и пошли каждый своей дорогой.
Перевод М. Бирюковой.ИВАНИКА И СИМОНИКА
Жили два брата. Старшего звали Иваника, младшего – Симоника. Иваника был умный, а Симоника – дурак. Мирно жили братья, никого не обижали, и их никто не обижал. Женились оба. Иваникова жена Тэкле, а Симоникова – Тина.
Однажды Тэкле сказала Иванике:
– Надоело мне глядеть на твоего брата-дурака. Отделимся, хочу жить одна!
– Что взять с дурака, хватит с него и глупости. Не будем делиться! – не соглашается Иваника.
Тэкле раскричалась: если не отделишься сегодня же, глаза тебе выцарапаю.
Иваника испугался и сказал Симонике вечером, когда тот вернулся с работы на поле:
– Хотим отделиться. Не могу больше кормить тебя, дурака. Ты и твоя жена бездельники и лентяи. Дармоеды вы, вот кто!
Симоника согласился:
– Ты умный, тебе лучше знать. Делиться так делиться!
Иваника и Тэкле сговорились, дали Симонике с Тиной одного козла и выпроводили из дому.
Симоника и на то согласился:
– Ты умный, тебе лучше знать, что мне отдать, а что себе оставить. Живи с миром!
Взяли Симоника с Тиной еды на три дня, погнали козла и пошли искать своей доли. Увидели на околице дальней деревни домишко, заночевали в нем. Утром Симоника сказал жене:
– Пойду продам козла, куплю еды, не то от голоду помрем!
Повел дурак козла на базар. Много ли ходил или мало, застигла его ночь. Видит дурак – высится скала. Подвел к ней козла, привязал к камню и приказал:
– Вот тебе козел. Вел его продавать, да не дошел до базара. Больше ничего у меня нет, береги козла! Завтра зайду за ним и уведу.
Вернулся Симоника домой. Рассказал обо всем жене и лег спать. На другой день пришел к скале. Видит, шакалы таскают, рвут его козла. Удивился и подумал: скала, верно, купила козла, позвала гостей и угощает их. Примостился под кустом и уснул. Проснулся на закате, а шакалы съели уже козла, у скалы только веревка до рожки валяются.
– Что ж ты, скала, – сказал Симоника, – плати за козла! Целый день жду, при гостях не хотел тебя позорить.
Скала молчит. Симоника опять за свое, да где ей услышать! Симоника кричит, ругает скалу: разбойница ты, плати за козла, не то забросаю камнями.
Скала стоит и молчит как ни в чем не бывало. Симоника в сердцах схватил огромный камень и изо всей силы запустил в скалу. Скала развалилась, и выпал из нее ларец, полный золота. Симоника подхватил ларец и побежал домой. Купил хороший дом, земли и зажил счастливо.
Прошло время. Тэкле прослышала, что Симоника разбогател, и говорит Иванике:
