Клятва, данная тьме - Елена Инспирати

– Давай-ка ты все-таки выключишь его, – сказал темный.

– Но я не смогу передвигаться без света.

– Я сказал, – темный сделал паузу, голос стал жестче, – выключи.

– Хорошо, – послушалась я. Круг света погас, и теперь мои глаза снова стали бесполезными.

– Отлично. Повернись.

Так я и сделала.

– Ты, конечно, можешь попытаться пройти сквозь стену или разбить об нее голову, чтобы избавить себя от мучений, но вряд ли у тебя получится. Хотя я бы на это посмотрел.

– Не смешно, – пробубнила я, поворачиваясь влево. Вслепую ориентироваться было почти невозможно.

– Никто и не смеялся.

Неожиданно моей спины что-то коснулось, я вздрогнула, отпрянула, сделав шаг вперед.

– Это всего лишь я, – прозвучало сзади.

Темный положил ладонь мне на спину, в районе лопаток, по позвоночнику пробежал холод. Я выпрямилась и немного прогнулась, чтобы его рука дотрагивалась до меня хотя бы немного меньше, а расстояние между нами увеличилось на мизерные миллиметры. Должно быть, он почувствовал это, раз усмехнулся.

– «Всего лишь ты» пугаешь меня до смерти.

– Как это приятно, – прошептал он, а затем специально надавил на спину и приблизился ко мне. – Ступай.

Путь в неизвестном направлении сопровождался звуками шагов и моим кряхтением от запинок об ветки или камни. Темного же слышно не было. Я только чувствовала его рядом, послушно следовала туда, куда меня подталкивала рука. Иногда он коротко говорил, куда повернуть, подсказывал, когда стоит перешагнуть или обойти небольшое препятствие, цокал, если я все равно плохо маневрировала или спотыкалась. Пару раз ему приходилось ловить меня за толстовку. Но в целом он молчал, шел за мной настолько тихо, что я начала придумывать глупые теории о способности темных к левитации.

Добрались мы быстро. Скрип досок под ногами напомнил мне прошлую ночь.

– Мы там же, где были вчера?

– Да.

Мой поводырь подвел меня к стулу, я осторожно села, фонарик положила на колени. В это время где-то в стороне послышались шорохи и скрежет: темный что-то доставал и неаккуратно тащил в мою сторону. Вскоре он, кажется, поставил другой стул напротив меня и устроился на нем.

– Приступим, – начал темный. – Необходимо обсудить некоторые детали сделки. Во-первых, важное правило – ты не должна светить фонарем в мою сторону.

Не уверена, что у меня было право высказывать свои пожелания, но я все же, осознавая, что терять нечего, с опущенной головой заявила:

– Ты уже заметил, что перемещаться в таких условиях без проблем я не могу. Возможно, было бы логично разрешить мне иногда использовать фонарик хотя бы на телефоне.

– Проблемы с твоим перемещением покажутся тебе мелочью на фоне того, что может произойти, если кто-то из темных увидит свет.

– Я буду включать его только при острой необходимости и максимально аккуратно, не размахивая в разные стороны. К тому же вы боитесь света, он слепит вас.

– Это не значит, что из любопытства мы не можем немного потерпеть. Среди темных много отбитых на всю голову людей, тебе они не понравятся.

– Но…

– Не надо выводить меня из себя. Любой свет под запретом. Точка.

Что же, возможно, это правда к лучшему. Но я все же планировала таскать фонарик с собой в целях самообороны. Мои шансы против темного были ничтожными, но сдаваться без боя не хотелось.

– Что во‐вторых?

– Ты должна каждую ночь выходить на улицу в это время и ждать меня под окном. Затем идти туда, куда я скажу, и слушаться меня без лишних возражений. Главное, чтобы все, что между нами происходит, оставалось тайной.

– Поняла.

– Я хочу, чтобы ты поклялась. Снова.

Надеюсь, он делал это не потому, что хотел поиздеваться над моим достоинством, повторная клятва была еще унизительнее первой: я не делала это в страхе умереть или из желания повидать близких, мои действия и их последствия были полностью осознанными.

– Клянусь. Я буду выходить каждую ночь в это время на улицу, чтобы встретиться с тобой, буду слушаться. Никто из моего окружения не узнает об этом.

– Вчера я думал, что ты все-таки врешь и про кашель, и про клятву, но в итоге вижу, что все куда интереснее. Будет весело, светлая.

Весело для тебя, псих.

– Ты знал, что после пореза останется шрам?

– Конечно, я же в этом разбираюсь.

Сколько же людей пострадало от его рук?

– И все же я не могу до конца понять, как это все у вас работает. Тебе придется рассказать.

Опять он хочет поговорить. Не то чтобы я жаловалась, но таким образом темный создавал иллюзию покоя и комфорта, располагал к себе. Хотя я знала, что передо мной сидит убийца, который в любой момент перережет мне глотку, чтобы больше не тратить время на болтовню. У меня был выбор: тянуть время или максимально приблизить плохой финал. Но я не понимала, чего действительно хотела.

О том, что я выживу и что все закончится благополучно, я даже не думала.

– Как работают клятвы? – уточнила я.

– Да. С кашлем все понятно. Раз такой индикатор необходим, то вы не такие уж и святоши.

– Все не так, – проговорила я злобно.

Никогда в жизни внутри меня еще не было столько негатива. Злость, ненависть, агрессия в светлом мире были всегда направлены только в сторону темных.

– Мы знаем, что ложь – это плохо. Мы всегда честны со всеми.

– А днем ты была честна со своей семьей?

Я была готова захлебнуться в гневе и негодовании. Темный ничего не понимал, не знал и пытался очернить светлый мир своими нелепыми высказываниями. Как я могла объяснить истину тому, кто всегда жил с совершенно противоположными установками в голове?

– Мне пришлось молчать обо всем из-за клятвы. Когда один человек обещает что-то другому, появляется незримая нить. Обязательства будут важнее всего остального, под них придется подстраиваться, они будут руководить подсознанием. Это произошло со мной, когда я дала тебе клятву. Из-за нашей связи, – меня передернуло от этих слов, – я не смогла ничего сказать семье. Все мои действия были направлены на то, чтобы я в итоге оказалась рядом с тобой. Я честно пыталась остаться дома и перебороть это все.

– Ты действительно могла все рассказать, тебе бы помогли. Да и это было не нужно, ведь я бы не нашел тебя. Понимая это, ты все равно сдержала слово?

– Люди не должны бросать слова на ветер. Поэтому я здесь, с тобой, на грани жизни и смерти.

– Вы держите слово не по собственному желанию, а из-за бзиков в голове. В таком случае вы не имеете права называть себя искренними.

– Тогда что насчет вас?

– Мы