Блог - Сергей Большин

Может показаться странным: человек, только что узнавший о том, что рухнул мир, который он всю жизнь считал незыблемым, вместо того чтобы выяснять подробности этой катастрофы, смотрит телевизор, разглядывает мебель, интересуется качеством ремонта… Но не так много найдется людей, кто путешествовал из прошлого в будущее, поэтому трудно сказать, как бы вы повели себя на месте Петра. Об этом думал Николай, наблюдая за другом.

— Так все-таки, Петя, примем мы на грудь в честь неожиданной встречи или нет?! — И, не дожидаясь ответа, крикнул: — Ксюша, зайди в гостиную!

Вошла девушка лет 22, навязчиво красивая, в такой короткой юбочке, что казалось, будь она просто в нижнем белье, выглядела бы скромнее; с открытым животом и проколотым пупком, а также, понятно, с татушкой от поясницы куда-то под белье. В общем, присутствовали все атрибуты сексуальной охотницы на двуногих самцов начала XXI века, охотницы, приехавшей издалека покорять столицу. Петр подумал, что на первое время пребывания в новом мире неплохо бы ему организовать повязку на голову для поддержания челюсти.

— Ксюш, организуй быстренько выпить и закусить и можешь быть свободна.

— Уверен, что могу?

— Уверен, уверен… Видишь, старый друг пришел в гости.

— Старый?..

— Именно старый. Давай по-быстрому…

— Ну да, как обычно, по-быстрому… — Петр недоумевал многозначительности взглядов и интонаций. — Между прочим, холодильник пустой и бар тоже. Сходить в магазин?

— Не надо. Сходи домой. Мы сами разберемся. Ну что, Петруха, съездим в храм победившего капитализма, туда, где сбылись мечты советских людей?

Как только Николай выпроводил девушку, которая, уходя, бросила на мужчин выразительный взгляд, Петр спросил:

— Коля, она кто?

— Домработница, кстати, моя землячка с Украины.

— Ведет себя она не совсем как домработница…

— А ты что, знаешь, как должны себя вести домработницы? Она у меня домработница полного цикла.

— Что ты имеешь в виду?

— То и имею. Выполняет любую работу, которая требуется хозяину дома.

— Хочешь сказать…

— Да, хочу сказать.

— Она же девочка совсем, а ты уже старый дед. Жениться не планируешь?

— Нашел девочку! Ей уже 23 года: женщина на пороге старости. А теперь сам ответь, как жениться на ком-то одном, когда таких девчонок в свободном доступе пруд пруди?!

— С женитьбой понятно, но все-таки… Чем ты мог ее очаровать?!

— Деньги, мой друг, творят чудеса.

— Хочешь сказать, что у вас сейчас, как при капитализме, за деньги можно все купить? И честь, и совесть?..

— Поправочка, не «как при капитализме», а просто «при капитализме». Причем стадия первоначального накопления капитала: передел собственности, стрельба (правда, сейчас уже поменьше, чем 10 лет назад) и прочие прелести. Помнишь у Маркса, «нет такого преступления, на которое бы капиталист не пошел, даже под страхом виселицы…»? Это про нас.

— Ты хочешь сказать, что Маркс и Ленин…

— Все, Петя, больше нет сил насухо продолжать эту тему. Поехали в магазин. Осмотрись сначала, а потом и поговорим, что Маркс, а что Ленин… Поехали.

— Разве пешком не дойдем?

— Поедем. Зачем таскать тяжести, если их можно на машине привезти?

— У тебя, значит, машина тоже есть?

— А то!

У Николая была не просто машина, а роскошный внедорожник «Лексус». Пока ехали до супермаркета на Полянке, Петр не переставая рассматривал и расспрашивал. Для Петра, советского человека, пределом мечтаний которого могла быть только «Волга», джип представлялся настоящим звездолетом.

— Сколько такая машина стоит?

— Сто пятьдесят тысяч.

— Ого! Это же сколько лет мне нужно откладывать со своих 200 рэ в месяц, чтобы столько накопить?

— Ты не понял, Петя, сто пятьдесят тысяч долларов США. В твое время, когда доллар на «черном рынке» стоил около 5 рублей, это получилось бы 750 тысяч твоих рэ.

— Ужас… Это что, самая дорогая машина? Дешевле есть?

— Есть, конечно, и дешевле, есть и дороже. Причем раз в десять и в одну, и в другую сторону.

— А нельзя было что-нибудь попроще купить? Это ж какие деньжищи! 750 тысяч… Вспомни, на эти деньги в наше время можно было бы сто (!!!) трехкомнатных кооперативок построить!

— Разогнался. Дали бы тебе сто квартир построить. Одну оформил бы на себя, другую на родителей, а как стал бы оформлять третью, скажем, на тещу, тут бы и пришли к тебе изымать нетрудовые доходы. Не так разве?

— Так, так. Зачем человеку сто квартир? Мне бы и одной хватило. Правильно бы сделали, что пришли! Скажешь, на трудовые доходы купил такую дорогую машину?

— Я ее в кредит купил. Взял в банке кредит и купил.

Их разговор был прерван гитарным рифом из знаменитого «Дыма над водой». Петр в жизни бы не догадался, что это может быть звонком телефона, он с недоумением смотрел на Николая, а тот порылся в кармане брюк и достал айфон, помрачнел и ответил:

— Да, Джавид, слушаю… Нет, пока не решил… Мы же говорили, что в понедельник, сегодня пятница… Да, я все понимаю… Да… До понедельника.

Повисла тяжелая пауза.

— Коль, кто этот Джавид? И, слушай, это что было, телефон?!

— Что?.. A-а… Джавид — коллектор, сборщик долгов. Я задолжал банку круглую сумму, он напоминает… А это… да, это — телефон. Теперь они у всех есть, у меня таких три: для работы, для баб и только для своих.

— И можно в любом месте по телефону разговаривать? А звонить можно только на такие переносные телефоны или на обычные тоже?

— О, Петя, мобильники — это большое достижение прогресса. Звонить можно отовсюду и всюду: и на работе, и на бабе, везде тебя достанут! И дома, и заграницей.

— Ты и заграницей бываешь?!

— А как же. Сейчас любой человек может поехать куда хочет, нужны только деньги и время. Причем, как правило, если у людей есть время — нет денег, когда есть деньги — нет времени. Знаешь, где у нас теперь всесоюзная здравница? В Турции и в Египте, там и лучше, и дешевле…

— Коля, а эти долги за машину?

— Если бы. Такие копейки я давно бы отдал. Тут суммы намного больше… Ладно, Петя, не грузи, и так на душе муторно. Приехали. Давай затаримся, а потом посидим на кухне как в старые добрые времена. Ты меня обо всем расспросишь, я расскажу-покажу. Тебе надо в новую жизнь вникать!

В магазине с Петром случилась истерика. Советский человек восьмидесятых, житель Москвы, твердо знает о продуктах питания несколько важных вещей: все что вкусно — в дефиците; дефицита больше килограмма в одни руки не отпускают; в магазине за деньги ничего приличного не купить, если нет блата или если это не спецраспределитель; за любым мало-мальски приличным товаром нужно выстаивать огромные очереди без гарантии, что достанется…

Теперь представьте, что, зная на генетическом уровне эти и некоторые другие непоколебимые истины советской торговли, вы заходите в современный супермаркет. Так вот и Петр вошел, ничего не подозревая… Увиденное внутри магазина, раздавило идейного комсомольца внутри Петра. Оглохший и лишенный дара речи, он бродил вдоль полок и не мог поверить, что видит все собственными глазами. Вдруг мелькнула мысль, что это и есть пресловутое коммунистическое изобилие, но, присмотревшись к ценам, протрезвел — изобилие капиталистическое. Назад Николай выносил его вместе со множеством пакетов. Только дома, помогая выкладывать еду и напитки, Петр немного успокоился, но его мучило сделанное открытие: наличие колбасы в магазине в таком количестве все-таки наглядно опровергает любые теоретические обоснования преимуществ социалистического строя над капитализмом.

Друзья сели за стол.

— А теперь рассказывай, что тут без меня было, — потребовал Петр.

— Пропал ты в… ну да, сегодня же пятница… пропал ты в пятницу. В субботу Танюха потребовала меня на кухню и там учинила допрос: что я знаю о твоих «левых» связях? Про Светлану я тогда еще не знал…

— Откуда ты теперь про нее знаешь? Я же не рассказывал!

— Все по порядку. Так вот, я искренне убеждал ее, что никого нет. Не упоминать же всякие мелочи на выездных учебах. О каждом насморке в истории болезни записей не делают… Танька была убеждена, что ты загулял, и упаковала твои чемоданы на вынос. Когда ты не появился на планерке в понедельник, мне стало ясно: случилось что-то серьезное. Наш Первый допытывался, где ты можешь быть, орал, что твои прогулы — плевок на политику Андропова по укреплению дисциплины в стране, что твоей карьере конец и все в таком духе. В среду Танька написала заявление в милицию о твоей пропаже. А в пятницу, через неделю, в райком позвонила твоя Светлана Юрьевна. Когда ей сказали, что тебя уже неделю нет ни дома, ни на работе, она дозвонилась до меня (ей обо мне ты, видимо, рассказывал). Она уверяла, что была последней, кто тебя видел, а также почему-то считала, что твое исчезновение связано с ней. Ходила в милицию, давала объяснения. Вкус у тебя, скажу, отменный. Редкая женщина. Сейчас она большой человек. Живет то в Лондоне, то в Москве. Владеет международной финансовой группой. Начинала с какого-то научно-внедренческого кооператива, а сейчас — один из крупнейших венчурных капиталистов в мире.