Подарки к Зимнепразднику - Лоис Буджолд

– Спасибо!

– Можешь считать себя свободным с того момента, как граф с графиней уйдут к себе.

Пим кивнул и отступил назад. Флайер выкатился из-под крыши портика и начал подниматься в холодное ночное небо, словно подгоняемый приветственными криками и свистом благожелателей.

Великолепный и долгий фейерверк превратил отлет новобрачных в праздник и радость для всех барраярских сердец. Таура тоже аплодировала и кричала и вместе с Ардом Мэйхью присоединилась к команде Никки, чтобы устроить во внутреннем дворе дополнительную демонстрацию петард и шутих. Пороховой дым клубами наполнял воздух, а ребятишки бегали вокруг Тауры, уговаривая её подбросить заряды повыше. Охрана и встревоженные матери прекратили бы это развлечение, однако их остановило то, что большой пакет удивительно громких и ярких фейерверков Никки подсунул сам граф.

* * *

Праздник подходил к концу. Сонных капризничающих ребятишек несли мимо Ройка в лимузины. Граф с графиней тепло проводили императора и императрицу. Два десятка незаметных умелых слуг, предоставленных СБ, растворились тихо и без докладов. Оставшиеся энергичные молодые люди захватили бальную залу под танцы, которые больше соответствовали их вкусам. Их утомленные старшие отыскали тихие уголки в анфиладе парадных комнат, чтобы поговорить и отведать очередную порцию самых лучших вин графа.

Роик обнаружил Тауру в одной из небольших боковых комнат. Она сидела на диване излюбленной прочной модели и задумчиво расправлялась с блюдом деликатесов, созданных матушкой Кости, которое стояло на придвинутом к дивану журнальном столике. Вид у неё был сонный и довольный – и в то же время немного отстраненный от всего происходящего. Словно она была гостьей в своей собственной жизни…

Роик адресовал ей улыбку, кивок и приветственный взмах руки. Он жалел, что не сообразил прихватить с собой розы или ещё что-нибудь в том же духе. А что можно подарить такой женщине? Может, самые лучшие шоколадные конфеты? Ага, но в данный момент они были бы излишними. Завтра он обязательно это сделает.

– Э-э… ты хорошо провела время?

– О да. Чудесно. – Она откинулась на спинку дивана и улыбнулась ему – почти снизу вверх, что было очень необычным углом зрения для него. Но и так она выглядела прекрасно. У него в голове пронеслось то, что м’лорд сказал относительно разницы в росте в горизонтальном положении. Она похлопала по дивану рядом с собой. Роик осмотрелся, поборол свою привычку стоять по стойке «вольно» и сел. И только тут заметил, что у него болят ноги.

Наступившее молчание было дружеским, без всякого напряжения – но спустя какое-то время он его нарушил.

– Так тебе нравится Барраяр?

– Я очень хорошо здесь погостила. Гораздо лучше, чем могла мечтать.

«Еще десять дней». Десять дней – это мгновение ока. Десяти дней совершенно недостаточно для всего, что ему нужно сказать, подарить, сделать. Вот десяти лет для начала хватило бы…

– А ты… э-э… не думала остаться? Здесь. Это можно было бы сделать, знаешь ли. Найти такое место, которое бы тебе подошло. Или создать его.

М’лорд сообразит, как именно, если это вообще возможно. Чувствуя себя невероятно отважным, он позволил своим пальцам сомкнуться на её руке, лежавшей между ними на диване.

Её брови выразительно выгнулись.

– У меня уже есть место, которое мне подходит.

– Угу, но… навсегда? На мой взгляд у вас, наёмников, жизнь очень ненадёжная. Без твёрдой почвы под ногами. И ничто не бывает вечным, даже организации.

– Никто не живёт настолько долго, чтобы реализовать все свои возможности. – Она секунду помолчала и добавила: – Те люди, которые меня создавали, не считали, что в генетическую программу суперсолдата стоит вводить долгожительство. Майлз сказал по этому поводу кое-какие жёсткие слова, но… Вот так. Флотские медики дают мне ещё примерно год.

– О!

Ему понадобилась почти минута, чтобы переварить услышанное. Внутри у него вдруг образовался огромный ледяной ком. Множество туманных фраз, слышанных им за последние несколько дней, внезапно обрели смысл. И он очень жалел об этом.

«Нет! О нет!»

– Эй, не надо так переживать. – Её пальцы ответно пожали его руку. – Эти подонки дают мне год уже четыре года подряд. Мне случалось видеть, как другие солдаты проходили всю свою карьеру и гибли, пока медики танцевали вокруг меня. И я перестала об этом беспокоиться.

Он совершенно не представлял себе, что можно на это сказать. Завопить было явно нельзя. И вместо этого он придвинулся чуть ближе к ней.

Она внимательно посмотрела на него.

– Некоторые парни, услышав это, пугаются и отходят подальше. Это не заразно.

Роик судорожно сглотнул.

– Я не убегаю.

– Вижу. – Она потёрла свободной рукой затылок. Лепесток орхидеи выпал у неё из причёски и лёг на затянутое в бархат плечо. – Часть моего разума хотела бы, чтобы медики с этим разобрались. А часть говорит: к чёрту всё это. Каждый день – это подарок. И что до меня, то я рву обертку и уплетаю его прямо на месте.

Он потрясенно смотрел на неё. Пальцы его рефлекторно сжались, словно если он не будет достаточно крепко держать её, то её могут украсть у него в эту самую секунду, когда они сидят рядом. Он подался ближе, снял с её плеча нежный лепесток и прижал его к губам. А потом глубоко, испуганно вздохнул и спросил:

– А ты можешь научить меня, как это делается?

Её фантастические золотые глаза расширились.

– Ой, Роик! Более деликатно высказанного предложения мне в жизни слышать не приходилось! Как красиво… – Она неуверенно помолчала. – Э… Это ведь действительно было предложение, да? Я не всегда уверена, что говорю по-барраярски.

Окончательно перепугавшись, он выпалил, как он надеялся, по-солдатски:

– Мэм! Да, мэм!

Это принесло ему широчайшую клыкастую улыбку – не из тех, что ему уже приходилось видеть. И ему тоже захотелось завалиться на спину – только желательно не в сугроб. Он осмотрелся. Неярко освещённая комната была усеяна брошенными тарелками и рюмками. Из соседней комнаты доносились негромкие разговоры. Где-то в более далёком помещении часы тихо вызванивали время. Роик не пожелал сосчитать их удары.

Они парили в пузырьке убегающего времени – живое тепло в сердце лютой зимы. Он подался вперёд, поднял лицо, обвил руками её тёплую шею, притянул её голову ближе. Это оказалось легко. Их губы соприкоснулись, слились.

Через несколько минут он дрожащим голосом потрясенно выдохнул.

– Ого!

А ещё спустя несколько минут они поднялись наверх, держась за руки.