Неспокойные воды Жавель - Лео Мале

– Нет, не забыла. Но можно ли из-за того, что я вела себя, как полная идиотка…

– Идиотка – самое подходящее слово. Вам не кажется, что это было преждевременно, слишком поспешно?

– Слишком поспешно? Что вы еще там выдумали?

– А то, что вы хотели связать мне руки.

– Связать вам руки? А может, вам лучше не ломать себе голову?

– Ломаю не я. Об этом позаботились другие. Потрогайте мой затылок.

– Оставьте, прошу вас…

– Потрогайте, говорю вам.

Она потрогала и чуть не вскрикнула.

– И правда! Откуда эта шишка?

Я долго смотрел на нее, потом сказал:

– Уж конечно, не от ума. А вы – самая гнусная, грязная, отъявленная потаскушка, каких мне за всю свою жизнь не доводилось встречать.

– Как вы сказали? Я не позволю вам… Остановите сейчас же машину. Я не поеду с вами.

– Успокойтесь. Я вам все объясню.

– Это будет совсем не лишним. Потому что, признаться, я…

– Как раз этого-то я и добиваюсь – ваших признаний. Но признание за признание: мне кажется, я на ложном пути.

– А мне не кажется. Я в этом просто уверена,– заявила она, как только мы очутились у меня в конторе.– Признания? Какие еще признания? Я вам уже сказала, что между месье Демесси и мной никогда не было никаких других отношений, кроме самых чистосердечных, товарищеских. Вот это я признаю. Мы охотно болтали с ним, когда встречались. Один раз он мне сделал подарок. Ну и что? Говорят, он бросил свою жену, сбежал. Но я-то здесь при чем? Я ничего не знаю. Раз вы сыщик, вот и ищите его, может, найдете. В конце концов, это ваша работа – искать людей. Так вот, когда вы его найдете, можете сами спросить у него и тогда увидите.

– Я его нашел,– сказал я.

Казалось, это ее ничуть не удивило. В конце концов, это ведь моя работа, ну и так далее…

– Так в чем же дело? К чему все эти тайны? Надеюсь, вы сказали ему…

– Ничего я не сказал.

– Ах, так вы не осмелились! Вы предпочитаете приставать ко мне со всей этой ерундой, в которой я ничего не понимаю, зато с мужчиной…

– Я мог бы говорить с ним до бесконечности, пока не потерял бы голос. Он все равно бы меня не услышал…

Она сидела в кресле. Я решительно встал перед ней.

– Он был мертв.

– Что?

Она так и подскочила. Изумление ее было неподдельным.

– Что?– повторила она.– Мертв?

– Вот именно, убит.

– Уб…

Я думал, она упадет в обморок. Наклонившись, я схватил ее за плечи и стал тихонько трясти в такт своим словам.

– Убит, причем в сшитом на заказ дорогом элегантном костюме в клетку, да к тому же в самом гнусном номере, который только можно сыскать в сомнительной гостинице из самых что ни на есть подозрительных. И говорят еще, это лучший номер во всем заведении. Представляю, какие же там остальные. И в конуре этой он был не один. По крайней мере, когда я пришел, там находилась женщина. Я видел только ее силуэт, и притом не очень отчетливо. Но зато почувствовал ее. Почувствовал дважды. Сначала носом, потом затылком. Именно она при помощи рукоятки здоровенной пушки наградила меня такой очаровательной шишкой, которую я просил вас потрогать…

– Боже мой!

– Дама сильно благоухала. С конурой это никак не вязалось. И было, пожалуй, даже смешно. Вернее, должно было быть смешным. Но не было. Дело в том, что она употребляла те же духи, что и вы,– «Тринадцать».

Жанна обмякла в моих руках.

– Боже мой! – прошептала она.– И вы подумали… вы думаете…

– Я подумал. Но уже не думаю. В общем, сам не знаю. Может, это совпадение. Согласитесь, однако, что я не мог оставить без внимания этот след… Духи и эта манера бегать по лестницам, громко стуча каблуками… Само собой, не одна вы так грохочете и душитесь «Тринадцатым номером»… к счастью для фабриканта, конечно… Но вы знакомы с Демесси… вы клялись, что не были его любовницей, но я-то ничего об этом не знаю… К тому же прошлой ночью вы пытались соблазнить меня… Возможно, я покажусь вам привередой, но поцелуй ваш мне не понравился…

Очень быстро, гораздо быстрее, чем я мог предположить, она взяла себя в руки и овладела собой.

– Извините,– сухо произнесла она.– Больше не буду. Постараюсь преодолеть свою импульсивность.

– А вы импульсивны?

– Говорят.

– Тем лучше для вас. Та, верно, совсем не такая. Во всяком случае, она умеет владеть собой, когда это нужно. Признаюсь, мне было бы больно приписать вам те качества, которые она проявила там в деле. И хотя вы живете по соседству с Бойнями, вряд ли это может повлиять до такой степени. В руках у нее была пушка, однако она не воспользовалась ею, как положено,– боялась шума. Она долбанула Демесси по кумполу, причем классно, а потом довершила начатое, всадив в него перо.

– Перо?

Пришлось объяснить ей, что такое перо, и на этот раз трагическое описание заставило ее окончательно лишиться чувств.

– Ну вот! – сказал я, когда моими стараниями она пришла в себя.– Извините, что заподозрил вас в этой резне, моя крошка. Конечно, если бы виновной были вы, это облегчило бы мою работу, потому что теперь мне придется либо все бросить… и я так никогда и не пойму смысла столь странного поведения Демесси в последнее время… а это, признаюсь, меня смущает… либо начать с нуля… если, конечно, это даст какой-то результат… Однако я рад, что вы тут ни при чем. Вы мне симпатичны.

– Но без поцелуев.

– Я этого не говорил.

– А что же вы тогда говорили? Вы сказали, что мой поцелуй вам не понравился.

– Потому что мне он показался расчетливым, своего рода попыткой нейтрализовать меня. Но независимо от того, понравился он мне или нет, мне было приятно. Понимайте это, как знаете.

– Ну и мудреный же вы человек.

– Я мудрствую, распутывая премудрости. Хотя… порою, кажется, все вроде бы так просто… так просто…

Я подошел к ней, заключил ее в свои объятия и приник губами к ее губам. Я почувствовал, как содрогнулось ее юное тело, затрепетавшее, словно ретивый жеребенок. Она ответила на мой поцелуй. Когда же она отстранилась, на ресницах ее дрожали слезы.

– Не так все просто,– прошептала она.– Что вы теперь обо мне подумаете?

– Что вы отличная девушка, прелестная, ладная, словом, восхитительная. Вы довольны?

– Вы хороший. Знаете, вчера… когда вы провожали меня… так вот, это потому, что вы наговорили мне много хороших вещей…

– Я всегда говорю только хорошие вещи. Не считая тех случаев, когда ругаюсь и позволяю себе грубить… Ну, а сейчас…

Я взглянул на часы.

– Уже больше девяти. Хотите есть?

– Не очень.

– Я тоже, и все-таки надо подкрепиться. Здесь служебное помещение агентства «Фиат люкс» – так-то вот,– но там, в глубине, находится комната, похожая на кухню, во всяком случае, в шкафу там есть консервированная ветчина и сухари.

Я принес все, что требовалось для легкой закуски, и мы нехотя принялись за еду.

– Мне надо бы еще раз поговорить немножко о Демесси,– сказал я.– Расскажите мне о нем все, что придет на ум… Не надо ничего выдумывать, просто расскажите все, что знаете. Среди массы всяких подробностей могут отыскаться детали, которые внесут хоть какую-то ясность. Вы мне рассказывали, что часто болтали с ним, когда случайно встречались… он даже сделал вам будто бы подарок…

Она невольно прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

– Боже мой! Эта женщина… я знаю, кто она.

– Что?

– Ну или… почти. Вот, смотрите…

Поднявшись из-за стола, она взяла свою сумочку и, достав оттуда какой-то блестящий предмет, протянула его мне. Это был футлярчик, разделенный на две неравные части, похожий на тюбик губной помады, но только потолще и, судя по всему, золотой. Маленький бриллиантик, вделанный под ободок роскошного цилиндра, служил кнопкой. Я нажал на него, что-то щелкнуло, освободив механизм, удерживающий на месте пробку. В этом футлярчике находился стеклянный баллончик с пахучей, подкрашенной жидкостью. Пресловутые духи «Тринадцать».

– Это подарок месье Демесси,– сказала Жанна.– С тех пор я уже несколько раз покупала и меняла баллончики, но сам золотой футляр – это подарок, о котором я вам рассказывала. Когда он вручил мне его, он не был пустым, и духи мне понравились. Они недешевые, но…

– Этот футлярчик тоже, должно быть, не очень дешевый. Ох уж этот Демесси, какими подарками швыряется, ну и ну! Где это он купил? И на какие шиши?

– Он не покупал. Он это нашел… Нашел или украл. Придется рассказать вам все с начала и до конца. Однажды я встретила его, он показался мне очень веселым, только веселость его была какая-то неестественная, словно он немножко выпил. «Скоро ваши именины, Жанна?» – сказал он мне. Я ответила, что до них еще далеко. Мои именины в конце июня, а дело было в конце октября или начале ноября…

Я сразу все усек, но ничего не сказал. А девушка продолжала: