Казнить нельзя помиловать - М. Чертанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Валить отсюда надо! – выкрикнул Гена. – Валить! Куда глаза глядят!
– То есть ты уже в контору не собираешься? – уточнил я.
– Пошли они… – сказал Гена. – Тот седой ведь предупреждал, помните? А это второе предупреждение, чтоб не рыпались.
– Откуда ж «они» узнали, что Артем собрался куда-то идти рассказывать? Из нас же кто-то сообщил, что ли?
– Глупости, – сказал Олег. – Никто ничего не сообщил, да он и не сегодня еще собирался. Потом, он просто трепался, никакой он не крутой, никто б его и слушать не стал. Сектанты, надо ж такую чушь придумать. Эти кидалы просто запугивают, чтоб не сопротивлялись и все отдали.
– Что «все»? – спросил я. – Например, моя халупа серьезным людям даром не нужна.
– У меня комната в коммуналке, – вздохнул Гена, с сожалением глядя на опустевшую бутылку. – И бог с ней. Уж лучше без комнаты, чем без башки.
– Может, мы все наследство получили, – высказал предположение Олег. – Или не кто-нибудь, а все мы. Но еще не знаем об этом.
– Все?! Сразу?! И в одном районе живем?
– Пусть один, – уступил Олег. – А других включили в список и убивают, чтоб его запугать.
– Ты, похоже, все-таки смотришь телевизор!
Алекс все время молчал, болтая ногой и барабаня пальцами по ручке кресла. Почему мне сначала показалось, что у него глаза синие? Просто была какая-то ассоциация с морем. Они, оказывается, на самом деле карие, с отчетливо видными на свету черными крапинками вокруг зрачков, а в тени особенного, вишневого оттенка.
– …в наше время за сто рублей замочат…
– …ГАИ, что оно может…
Никому этого бедолагу Артема не жалко, да и чего жалеть постороннего человека, даже притворяться не стоит. Десять негритят… То есть восемь негритят. То есть уже семь! Какие мы все… вторичные. Слова, мысли, ассоциации – из фильмов, из игр, из книжек. В литературе это называется постмодернизмом, а в жизни как?
– Не знаю, купленные менты или не купленные, – мрачно сказал Гена, – а только я отсюда свалить хочу. Попрошу отпуск за свой счет и уеду. К родственникам. И вам советую.
– Мне не верится в мошенничество, – наконец вмешался Леха. – Логики вообще никакой. Для чего кидалам так сложно действовать, с такими сумасшедшими заморочками? Они люди рациональные. А вот у тех, кто на телевидении работает, в самом деле мышление вывихнутое и фантазия необузданная. Помнишь, Олег, девчонки говорили про инсценировку: пожалуй, я с ними соглашусь. Для реальности слишком много крови. Надуманно уж очень.
– Да он мертвый был, я что, слепой?! – воскликнул Гена.
– Савельев тоже вроде был мертвый, – сказал я, – но кто его знает? Я не врач. И ты не врач. Откуда тебе знать, умер он или не умер? Тем более если все подстроено. И менты могли быть ненастоящие, и санитары. А уж заметку про Савельева в газете поместить – плевое дело. Олег, ты сам говорил, что убийство Савельева инсценировали.
– Но Артема-то сбили по-настоящему! – Гена взвыл от досады, что ему не верят. – Я не такой пьяный был! Удар! Его аж подбросило! Голова как стукнется! Будто арбуз!
Алекс перестал барабанить пальцами по ручке кресла и сказал:
– Возможно, он был подсадкой, актером. Каскадер какой-нибудь Не могло его так сильно ударить, если ты говоришь, что машина рванула с места. Пока разгонишься…
– Кровищи-то было! – не сдавался Гена.
– Ну и что? Для съемок используют краску или томатный сок. Артем сейчас сидит, чай пьет и над нами смеется. Я по работе с телевизионщиками малость общаюсь, им это устроить – пара пустяков, и не так уж дорого.
– Леха, – сказал Олег устало, – я что-то не пойму твоего веселья. Людей мочат по списку. Одного за другим. За три дня уже двоих. Что они на самом деле не померли – это гипотеза, ничем не подкрепленная. Серьезней надо быть!
– Хорошо, – сказал Алекс. – Давайте про шоу пока забудем. Допустим, мафия. Тогда валяй, объясни все понятно и внятно.
– … мать, – выругался Гена – Ну что тебе еще объяснить?! – Грохнут нас!
– Объясни, зачем нам в «Перекрестке» мозги компостировали. Ладно, один или там двое из нашего списка получили наследство и ничего про это не знают, а все остальные предназначены в жертву для их устрашения. Тогда зачем этим остальным-то сообщать, что они внесены в какой-то список? Убивали бы без предупреждения, а тому, для кого все устроено, потом показывали. А раз всех предупредили – значит, у всех должны что-то потребовать. Мол, если вы не сделаете то-то и то-то, вас грохнут. Ну и? Ничего ведь не просят, не звонят.
– Да, нелогично, – признал Олег.
– Очень логично будет в гробу лежать в белых тапочках, – проворчал Гена.
– Слушайте, – вновь вскинулся Олег, – а если не наследство и вообще не бабки, а просто Артем с этим Савельевым сами были при каких-то делах, их и убрали? Наркотики, например. Или общак увели. Савельева первым замочили – Артему предупреждение. Не внял – прощай, друг. И он это прекрасно понимал, а перед нами просто для отвода глаз толковал о сектах.
– Опять за рыбу деньги . Остальных-то зачем стращать?
– Чтоб следствие запутать. Мафия считает, что мы пойдем и заявим, расскажем всю эту лажу про одинаковых мужиков в париках, и никто нам не поверит.
– Эта версия тоже не выдерживает критики, – возразил я. – Мафия никогда не станет действовать такими заумными, дурацкими, ни на что не похожими способами.
– Да, братва, наверное, не станет, – согласился Олег. – А вот религиозные фанатики могут.
– Фанатики бы ритуально мочили, – заметил Алекс.– Уши бы отрезали, магические знаки рисовали. Игра это, не напрягайтесь. Кино и телевидение – великая сила. Когда снимали «Сибирского цирюльника» – звезды кремлевские гасили. Взрыв в последней «Большой погоне» помните? А тут – подумаешь, парочку каскадеров краской обрызгать! Пустяки!
– Хорошенькие пустяки! – сказал Гена. – Десять лет назад бы за такое…
– Десять лет назад многого не было, что теперь есть. Брачные ночи не транслировали по телевизору и баллы за технику не ставили…
– Жуть, что творится! – резюмировал Гена. – Мужики, водка кончилась. Говорил, надо было две взять! Иван, у тебя вроде тут магазин у подъезда? Только я один не пойду. Боязно.
Алекс не пошевелился. Олег поднялся с дивана. Как бывший алкаш со стажем, я хорошо видел, что ему хочется выпить даже больше, чем Гене, но он не посмел предложить это первым – стеснялся. Я проводил мужиков до двери, выглянул на лестницу:
– Лифт не ждите, все равно не приедет. И дорогую не берите, все равно паленая.
– Ну и гадюшник же у тебя в подъезде, – брезгливо поморщился Олег. – Гарлем какой-то…
Я вернулся в комнату. На мгновение у меня возникла идиотская мысль: рассказать Лехе, как я вчера пожелал Артему сдохнуть. Нет, глупо. Во-первых, я и сам не верю. Тем более никто другой не поверит. Потом, как я объясню, за что именно на мужика обозлился? Леха-то, пожалуй, не из моей оперы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});