Обреченный десант. Днепр течет кровью - Владимир Першанин

– Нож брось! Ты кто такой?

Подбежал начальник караула. Перед ними, пошатываясь, стоял человек в окровавленном бушлате и брюках. При свете луны виднелось исцарапанное лицо, глубокий порез на лбу (наткнулся на ветку), темные клочья ваты, торчавшие из пробитого бушлата.

– Бородин, ты, что ли?

– Я…

– А остальные?

– Погибли.

– Ладно, пойдем к командиру, – сказал начальник караула, а часовому приказал позвать санинструктора. – Курить будешь?

– Буду. Только сверни сам цигарку… руки не действуют.

Олег доложил о случившемся Морозову. Тот покачал головой:

– Обложили нас. Ладно, иди с Воробьевым, он тебе помощь окажет. Молодец, что добрался. Еще часок, и я бы роту на другое место повел. Кто знал, что с вашей группой случилось. Вдруг в плен попали? А они умеют языки развязывать.

Воробьев обработал раны. Они оказались неглубокими. В двух местах пули вырвали клочья кожи, но крови вытекло много. Кружилась голова, клонило в сон. Сержанту налили пахнущей медом настойки и довели до ближайшего шалаша, где он мгновенно погрузился в сон.

Под утро Олег проснулся и пошел к Морозову. Его пытался остановить часовой, но сержант твердил:

– Мне надо… важное дело.

Он рассказал лейтенанту, как застрелил тяжело раненного, а может, и мертвого товарища. Морозов, приходя в себя после короткого глубокого сна, курил, глядя в сторону.

– Я, товарищ лейтенант…

– Забудь. – Морозов отбросил в сторону окурок. – И сопли не распускай. Оставил бы в живых, Никиту бы на куски изрезали. Ищут они нас. Больше об этом ни слова, шагай, спи. Тут не до твоих переживаний. Якушев половину людей потерял, едва полицаев с хвоста сбросил.

Глава 4. Самая долгая ночь

Она не была самой долгой ночью в году, эта следующая, вторая ночь десантной операции над Днепром. Но для четырех тысяч бойцов она длилась бесконечно долго, а для многих стала последней в жизни.

О некоторых событиях первой ночи и первого дня читатель уже имеет представление. К сожалению, я располагаю меньшей информацией о событиях второй ночи высадки. Поэтому дам краткое описание на основе некоторых исторических документов, а уже затем перейду к конкретным событиям, которые мне удалось восстановить.

Недостаточная подготовка и тактические ошибки снова привели к тому, что эта часть десанта рассеялась в обширном районе, где роты и батальоны потеряли друг друга, а единое руководство обеспечено не было.

Военными историками приведены такие факты. Часть десантников были сброшены в местах дислокации немецких войск и сразу понесли значительные потери. Отдельные подразделения приземлились на левый берег, занятый нашими войсками, а другая часть угодила в Днепр, где многие командиры и бойцы утонули.

Далеко не благополучно происходила доставка грузовых планеров. Отсутствие опыта и та же слабая подготовка привели к тому, что часть планеров при посадке разбились или получили сильные повреждения. Другие приземлились прямо на немецкие позиции и сразу угодили под обстрел.

Это сухие строки исторических документов. Но за каждой строкой стоят судьбы сотен отважных людей, которые прямо с неба вступали в бой и крайне редко сдавались в плен.

Напомню, что десантники имели конкретную и четкую главную задачу. Дезорганизация немецкого тыла, оттягивание на себя войск противника, облегчая этими действиями форсирование Днепра и захват плацдармов на правом берегу.

Батальоны, сброшенные в первую ночь, несмотря на потери, эту задачу уже выполняли. Все тыловые и охранные немецкие части между Киевом и Черкассами были подняты по тревоге и вели бои с распыленным, но упорно сражавшимся десантом.

На вторую ночь около тридцати грузовых планеров А-7 и Г-11, буксируемых бомбардировщиками и транспортными самолетами Ли-2, приземлялись на холмистую равнину неподалеку от районного города Канев. Одновременно спускалось несколько сот парашютистов. Довольно большую группу возглавлял заместитель командира бригады подполковник Петренко Степан Антонович.

Сначала несколько слов, что представляли из себя грузовые планеры А-7 и Г-11, которые играли важную роль в операции. Они были сделаны из дерева, фанеры, полотна и в принципе не являлись военными машинами. Вооружение на них отсутствовало.

Планеры обладали другим ценным качеством. Легкие и бесшумные в полете, они имели возможность скрытно приземлиться с нужным боевым грузом на более-менее равнинную местность даже ночью.

Планеры А-7 могли нести до тысячи килограммов груза. На каждом из этих безмоторных летательных аппаратов можно было разместить легкую пушку с боезапасом и двумя-тремя артиллеристами. Загрузить несколько минометов или десяток противотанковых ружей, тоже вместе с расчетами.

Надо ли говорить, что несколько батарей даже легких орудий и одна-другая минометная рота, доставленные в тыл врага, способны ударить куда сильнее, чем целый артиллерийский полк на передовых позициях.

Напомню, что 45-миллиметровая противотанковая пушка весила шестьсот килограммов, миномет калибра 82 миллиметра – семьдесят килограммов, а противотанковое ружье – двадцать килограммов. Три десятка планеров могли доставить немалое количество тяжелого вооружения, расчеты и боезапас.

Ветер во вторую ночь операции был не такой сильный, что облегчало буксировку и приземление планеров. Но после выброски первой части десанта на правом берегу постоянно дежурили зенитные батареи, пехотные и охранные полки, была стянута бронетехника.

Заметить бесшумно опускающийся планер, да еще под управлением опытного пилота, – непросто. А темное осеннее небо, затянутое облаками, полностью ракетами не осветишь.

Звено грузовых планеров из двенадцати машин, отсоединившись от самолетов-буксировщиков, бесшумно скользило к земле. Место выбрали сравнительно ровное, однако ночная посадка редко обходится без жертв. Один из планеров, получивший повреждения от зенитного огня над линией фронта, заваливался на правое крыло и мог в любую минуту потерять устойчивость.

Это означало, что скольжение превратится в беспорядочное падение и планер А-7 рухнет на землю вместе с грузом и людьми. Трудно представить, что испытывали артиллеристы, сидевшие вокруг «сорокапятки», когда планер в очередной раз клевал, срываясь в падение.

И каждый раз пилот снова выводил бесшумную машину на безопасную глиссаду. В этом планере находился командир противотанкового дивизиона капитан Андрей Колесник. Он никому бы не признался, что первый раз в жизни испытывает такой страх.

Здесь ничего не зависело от него. Оставалось только надеяться на мастерство пилота и удачу. Рядом с капитаном лежал погибший артиллерист. Корпус планера был пробит во многих местах осколками. В отверстия со свистом врывался холодный воздух. Старший сержант, командир расчета, сидевший напротив, вцепился намертво в ствол пушки и тяжело дышал.

– Господи, когда все кончится? – шептал один из артиллеристов.

– Крепче держитесь! Земля…

Голос пилота был злой и веселый. Иногда так бравируют люди в момент наивысшей опасности. Колеса коснулись земли. Через несколько метров подскочили на бугре, и планер ударился брюхом о твердую поверхность. Шасси подломилось, раздался треск рвущегося полотна, хрустели, ломаясь, фанера и деревянные крепления.

Машина развалилась на две части и застыла среди высокой сухой травы. Колесник выбрался в широкую щель. Пилот, командир орудия и двое артиллеристов стояли снаружи. Заряжающий, молодой парень, сильно ударился лицом, но, в общем, посадка прошла благополучно, хотя планер вышел из строя.

Остальные планеры первой эскадрильи опускались поодаль. Далеко не у всех двенадцати машин приземление происходило удачно. Два планера разбились, погибли люди. Еще одна машина влетела в узкую промоину. Половина десятиметрового корпуса отвалилась, а передняя часть, перескочив на другую сторону, рассыпалась на части.

У одного планера от толчка тоже подломилось шасси. Он скользил по траве, подпрыгивая на кочках. В разные стороны отлетали куски обшивки, выбросило минометный ствол вместе с бойцом из расчета. Пилот с трудом погасил скольжение в пяти шагах от степного тополя, который окончательно добил бы машину и людей.

Минометчики вышибли перекосившийся люк, выбрались наружу. Помогли пилоту, который, с трудом поднявшись, спросил:

– Ну, как оно, в небе летать?

– Пешком лучше…

– Машина твоя без мотора. Больше кувыркались.

Торопливо закуривали, жадно глотая папиросный дым (кроме махорки, десантникам выдали и папиросы), посмеивались, вытаскивая оружие. Смешки прекратились, когда обнаружили, что массивный минометный ствол пробил голову выпавшему бойцу.

Пилоты и экипаж планеров торопливо собирались в одном месте. Катили «сорокапятки», несли минометы, противотанковые ружья, ящики с боеприпасами. Парашютисты, которые приземлились в полутора-двух километрах, в большинстве присоединились к артиллеристам и занимали оборону вокруг все увеличивающейся группы.