Ментальные ловушки на работе - Марк Гоулстон

Jargon (jäŕgon)

1. Непонятный, неразборчивый или бессмысленный говор.

2. Гибридный язык или диалект; пиджин.

3. Язык обособленной социальной группы, профессии или сообщества.

4. Устный или письменный язык, обладающий необычным или вычурным словарем, запутанной грамматикой и неопределенным смыслом.

Жаргон – не форма общения, а форма устрашения. Я не имею в виду диалект, то есть язык, используемый для взаимного общения людьми, принадлежащими к определенному географическому региону или социальной группе (например, жителями Луизианы или подростками). Я также не имею в виду узкоспециальный язык, который люди определенной профессии (скажем, врачи «Скорой помощи») используют в определенной ситуации.

В худшем своем проявлении жаргон – это язык, используемый для того, чтобы запугать или скрыть правду от слушателя. Жаргон – инструмент, который часто используют для того, чтобы убедить вас расстаться со своими деньгами (все автомеханики, продавцы техники, юристы, врачи и бизнес-консультанты попадают в эту категорию, и многие журналисты делают себе карьеру, выводя их на чистую воду).

«Непонятный жаргон – признак профессии».

Разумеется, далеко не все пользуются жаргоном со столь низменными целями; для многих это просто одна из издержек профессии. Врачи и профессора, например, порой неспособны говорить просто, поскольку образование напрочь отбило у них эту привычку.

Мне на всю жизнь запомнился случай, который произошел, когда я был студентом-третьекурсником и проходил онкологическую практику в бостонской клинике для ветеранов. Именно этот случай сподвиг меня избрать профессию психиатра. Мы – студенты, интерны, ординаторы – совершали обход пациентов и дружно обсуждали их состояние, зачастую прямо в палате.

Помню, мы остановились возле койки мистера Акерсона и разговаривали между собой, не обращая на него ровно никакого внимания. Онколог утверждал, что ему необходим еще один курс химиотерапии. Радиолог был уверен, что пациенту нужна лучевая терапия. Хирург настаивал на операции. Каждый приводил доводы в пользу своей специальности. Так и не придя к единому мнению, мы ушли.

На следующий день мы снова зашли в палату мистера Акерсона, возобновляя вчерашний спор о наилучшем направлении лечения. Но нас перебила медсестра: «Вы разве не слышали? Мистер Акерсон в морге – вчера вечером он спрыгнул с крыши».

Мы замолкли. Очевидно, мистеру Акерсону требовалось нечто большее, чем просто медицинский жаргон. Представители самых разнообразных профессий имеют привычку говорить на своем языке, забывая о том, что все остальные совершенно не понимают, о чем они ведут речь. Характерный пример – компьютерщики. Чем иначе объяснить тот факт, что в большинстве компаний на IT-отделы смотрят как на отдельную страну? Распространенные технические термины («WiFi», «открытая система», «точка. net» и так далее) вселяют суеверный ужас в сотрудников, которые просто хотят, чтобы их компьютер работал без сбоев. Для всех остальных технический жаргон компьютерщиков – китайская грамота, но никто не желает выставлять себя дураком, попросив объяснить значение того или иного слова.

Кстати, жаргон вовсе не обязан состоять из длинных слов – он также может быть просто неясным языком. Особенно склонны злоупотреблять им главы компаний: они бросаются такими выражениями, как «миссия компании», ее «культура», «видение» и «ценности», не разъясняя, что конкретно имеют в виду. В итоге подчиненные ни в малейшей степени не представляют, куда движется компания, хотя и стараются усердно кивать – так, на всякий случай.

Откуда берется потребность говорить на жаргоне? По сути, все дело в сохранении ложного чувства власти: вы пользуетесь жаргоном тогда, когда опасаетесь, что окружающие вас раскусят. Более того, мы сами потакаем подобному поведению других людей, опасаясь показаться глупыми. Однако все это не дает ни вам, ни кому бы то ни было еще права засыпать слушателей горами лингвистического мусора.

Полезное пояснение. Если вам важно, чтобы окружающие вас поняли, то говорите внятно.

Необходимые шаги

1. Обратите внимание на язык тела слушателя. Жаргон – форма разговора, при которой вы не слушаете своего собеседника (подробнее я описываю это в главе «Говорите, но не слушаете»). Он постарается сделать вид, будто понимает вас, говоря «ага» или «ясно» тоном ложного понимания. Во время разговора он слегка отстранится от вас.

2. Вместо того чтобы спрашивать, есть ли у собеседника какие-нибудь вопросы (большинство скажет «нет», даже если это не так), попросите его сказать вам, что он понял из ваших объяснений. Лучше потратить время сейчас, чем позже, когда выяснится, что он не уловил чего-то действительно важного.

3. Следите за результатами. Если начальник, подчиненные или коллеги делают явно не то, чего вы ожидали, возможно, дело в том, что они просто не поняли, что вы хотели им сказать. Проверьте свои догадки, сказав: «Возможно, я не совсем ясно выразился». Скромный тон окажет вам большую услугу – люди зауважают вас, увидев, как вы стараетесь.

4. Найдите себе напарника, который тоже склонен злоупотреблять жаргоном и подобно вам стремится улучшить свои навыки общения. Отведите его в сторонку и признайтесь, что вы пытаетесь избавиться от жаргона в своей речи и, как вам кажется, он пытается делать то же самое. Попросите его следить за вашей речью, взамен пообещав следить за его.

Глава 19

Беспокойство о чужом мнении

«Беспокойся понемногу каждый день и за жизнь потеряешь пару лет. Если что-то идет не так, исправь это, если можешь. Но приучи себя не беспокоиться. Беспокойство ничему не помогает».

Вооруженная дипломом бакалавра и сертификатом помощника юриста, 23-летняя Фания была просто в восторге, получив место в крупной юридической фирме. Как ей казалось, это был важный шаг на пути к блестящей юридической карьере. Преисполненная энтузиазма, готовая проявить себя с наилучшей стороны, она с головой погрузилась в работу. Сдавая начальнику свой первый исследовательский проект, она не знала, какого ожидать отклика, но надеялась на лучшее.

Но он, насколько возможно нейтрально и объективно, сказал, что она допустила серьезный просчет и что, по его мнению, работу надо переделать, взглянув на проблему с другой точки зрения. Он полагал, что она воспримет его слова спокойно и возьмется за дело. Однако для Фании его слова были как удар обухом по голове. Ее самооценка рухнула. Она махнула на себя рукой и не стала даже пытаться переделать работу, опасясь новой критики в свой адрес.

Бедняжка! При всем своем уме она оказалась крайне уязвима к чужому недовольству (или, точнее, к тому, что ей представлялось недовольством) в свой адрес. Подобное состояние психологи называют термином «гипербдительность». В голосе шефа она начала улавливать унижающие ее нотки. Ей казалось, что коллеги сбиваются в группки, напрочь игнорируя ее. «После того как Джон раскритиковал мою работу, я чувствовала себя так, словно все смотрят только на меня, – жаловалась она мне. – Мне чудилось, что коллеги собираются в кружок и у меня за спиной перемывают мне кости. Я начала себя вести как настоящий параноик». Не уверенная в собственных решениях и в своей работе, она создала самореализующееся предсказание. Чем чувствительнее к критике она становилась, тем сильнее страдало качество ее работы. Дело дошло до того, что босс начал сомневаться, правильно ли он поступил, приняв ее на работу.

В корне проблемы, с которой столкнулась Фания, лежит сложная, но не такая уж редкая реакция, которую у многих из нас вызывает «семья», сложившаяся на рабочем месте. Что касается Фании, то она проецировала чувства, которые испытывала к своему отцу, на начальника, а чувства к бывшим одноклассникам – на коллег (подробнее об этом см. Введение).

Отец Фании был требовательным, суровым и скупым на похвалу человеком. Ей казалось, что, как ни старайся, максимум, на что можешь рассчитывать в качестве одобрения, – это неохотное, сквозь зубы, хмыканье. Она приносила домой почти идеальный дневник, а он тыкал ее носом в единственную четверку, не обращая никакого внимания на многочисленные пятерки, стоившие ей таких трудов. В результате Фания росла с постоянным чувством, что она что-то делает не так, как надо, хотя на самом-то деле она все делала практически идеально. Она успевала в школе, но похвалы учителей значили для нее меньше, чем насмешки более популярных, хорошо одетых и спортивных одноклассников, которые считали ее «ботаником».

«Честную критику выслушивать трудно не только от посторонних, но и от родных, знакомых или друзей».

Дети, растущие в семье, где родители не хотят или не могут слушать их (по любой причине – эгоизм, депрессия, алкоголизм), страдают от постоянного чувства вины («Я не стою того, чтобы на меня обращали внимание») и собственной беспомощности. Пренебрежение родителей они рассматривают как подтверждение того, что не заслуживают любви и внимания. Это очень сильные чувства, но при всей своей силе они не имеют никакого отношения к реальному положению дел. Их можно и нужно взять под контроль, потому что если мы будем обращать внимание только на чужие чувства (истинные или кажущиеся), то легко можем попасть в положение, при котором о нормальной работе вообще придется забыть.