Сердце не обманет, сердце не предаст - Татьяна Гармаш-Роффе

– А что же для тебя тогда слово «люблю»?

– То же, что и для всех.

– О, нет. Любовь – это выбор!

– С чего ты взяла? Романов начиталась? Ваша великая русская литература? Толстой-Достоевский? Это все давно устарело, цыпонька! Читай Бегбедера! Вот где правда современной любви.

– Не правда, нет! Это ложь. Подмена понятий.

– Твое личное дело, что ты об этом думаешь. Я сказал правду: я люблю тебя. Но не только тебя.

– Так не бывает, Арно!!!

– На нескольких жениться – вот как не бывает. Вернее, закон не позволяет. А любить можно сколько влезет.

– Не любить… Спать!

– Заниматься любовью, так звучит приятнее.

– Это секс, чистый секс. При чем тут любовь?!

– Когда я сплю с женщиной, я испытываю к ней чувство любви.

– Но это же не любовь, мерд[2]!

– Ты вкладываешь в данное слово личный смысл. Но это твои проблемы. Я не могу отвечать за тараканов в твоей голове. Скандал меня утомил, а ты разочаровала. Я не хочу повторения. Адьё.

…А потом обжигающее чувство стыда. Как можно было оказаться такой наивной, такой дурой, такой… такой… такой слепой! Ведь можно было сразу, сразу опознать в этом теле ненасытное сладострастие, в этих тигриных глазах – охотника! Такие охотятся и употребляют добычу в пищу, – а разве можно любить пищу? Нет, любят – покушать, сам процесс, только и всего! Свое удовольствие любят, наслаждение…

Можно, можно было сразу это понять, и нужно! И спасаться бегством, пока не поздно, пока ее не отравило его обаяние. Как же она, Катя, могла так вляпаться, ведь умная девочка! Умная интеллигентная девочка… Наивная девочка, хотя уже двадцать два года, уже пора бы расстаться с иллюзиями…

Но наивность – это не глупость, нет! Неужто ум заключается в том, чтобы подозревать в каждом, кто встретился на пути, подлеца? Мир состоит только из уродов, а если ты вдруг решила, что у человека настоящие чувства, то ты дебилка последняя? Скажите мне, скажите: по нашей планете ходят одни уроды? А не-уроды – это дураки?

Кате хотелось догнать его и залепить пощечину прямо в его холеную небритую щеку. Сказать что-нибудь обидное, унизить, чтобы ему тоже стало больно…

Но ему не станет. У него нет болевых рецепторов в душе. А у Кати их почему-то много, слишком много… Кто из них урод, а?

…А к вечеру ей позвонили и сказали, что Миша погиб. Болевые рецепторы взорвались. И от их атомного разложения исходила смертельная радиация.

…Нет, с Катей не случилось ни нервного срыва, ни кратковременного затмения разума. Она прекрасно поняла, что перед ней не Арно, а совсем другой человек по имени Олег. Просто он был немного похож. Отчасти физически – буйством темно-рыжих волос и звериной желтизной глаз, и даже браслетом, только кожаным, а не серебряным; отчасти тем неуловимым истечением ласковой, обволакивающей энергии, как она теперь знала, обращенной вовсе не к ней лично, а ко всем без разбору женщинам, в плену которой она недавно пребывала. И эта похожесть мгновенно содрала едва образовавшуюся корочку на ране разрыва и обмана.

– Знакомьтесь! – звонко произнесла Люба. Ей явно нравится роль старосты и правой руки Михаила Козырева. – Это частный детектив, Алексей Андреевич; это его жена Александра, она журналистка; это Роман… А это, – Люба выдержала драматическую паузу, – Мишина сестра, Катя.

Раздались восклицания, к Кате протянулось несколько рук для рукопожатия, одна девушка вскочила и обняла ее со слезами, а глаза Олега посмотрели на нее нежно и внимательно, даже немного тревожно, будто она уже была ему небезразлична.

– Ты поосторожней, Кать, – раздался ехидный голосок Любы, заметившей перекрещение взглядов. – Олег у нас влюбчивый, об этом все знают!

– Ничего, – ответила Катя, не отводя взгляда от Олега, – мне такие нравятся.

И она хищно улыбнулась.

Больше ее никто не унизит, больше ее никто не предаст. Теперь ее очередь унижать таких, как эти… влюбчивые!

Все уселись в полукруг на маты. Олег подвинулся, жестом приглашая Катю расположиться рядом с ним. Роман приземлился возле Любы, а детектив оказался в центре. Чуть поодаль Александра с некоторым трудом устроила свои длинные ноги и высокие каблуки на пыльном черном матрасе.

– Примите наши соболезнования, – произнес детектив. – Мы знаем, что Михаил был для вас больше чем психолог…

– Больше чем мама с папой, – хмыкнула одна девушка.

– Вика, не остри, – негромко произнес кто-то.

– Разве я острю?

Алексей понял, что «ребята» очень напряжены, видимо, удар для них немалый, они действительно чувствуют себя осиротевшими, и перепалка может вспыхнуть в любой момент. Всем им плохо, и, как нередко случается, они могут начать вымещать свою боль друг на друге… Или, что более вероятно, на пришедших, на чужих. И он поторопился приступить к делу.

– Существует ли вероятность, с вашей точки зрения, что Михаил Козырев покончил жизнь самоубийством? – он обвел глазами присутствующих, давая понять, что ждет ответа от всех.

– Это Любашина версия, – улыбнулся Олег. – Она, добрая душа, пытается меня таким образом от полиции защитить. Там и вправду мужики темные… У меня алиби, я на работе был в эти часы, но они всё копают, под меня и остальных. Для них наркоманы, даже бывшие, – это что-то вроде отходов. Хотя у нас тут не фильмец Тарантино, где граждане опухли от безделья, у нас ребята от плохой жизни пытались уйти…

– А что скажете вы насчет суицида?..

– Не верю я в это. Михаил говорил нам, что «подумывал не раз», но, на мой взгляд, это он так, чтобы… ну, чтобы мы не чувствовали себя ущербными. Он любил свою работу, любил помогать людям, – это было его призвание. А человек, у которого есть призвание, – такой человек жизнью дорожит, согласны? Ребята, давайте говорите, что я тут один за всех!..

Беседа длилась больше часа, вопреки ожиданиям детектива, который надеялся получить ответы всего лишь на пару вопросов. По существу, она превратилась в спонтанный вечер памяти Михаила, – видимо, присутствие гостей, особенно его сестры, вдохновило всех на воспоминания. И чем больше слушал детектив, тем более убеждался, что Козырев – человек неординарный и, что важно, светлый. Не у каждого из нас наберется в ближайшем окружении три десятка человек, которые будут по-настоящему скорбеть о нашей кончине.

Практической же информации было немного. Алексей убедился, что Люба говорила правду: никакой наркоты Михаил не держал у себя дома на случай «ломки» у своих подопечных уже хотя бы потому, что Козырев брал к себе в группу исключительно тех, кто уже слез с иглы. Свою задачу он видел в том, чтобы укрепить их решение, не дать снова скатиться. А еще точнее, он помогал ребятам обрести радость жизни. Не смысл жизни как некую красивую идею – Козырев считал, что нет такой идеи в природе. Каждый находит ее сам, если чувствует в ней потребность, – или не находит, если не чувствует. Главное – научиться ощущать радость.

Вряд ли потенциальный самоубийца способен рассуждать о радости. Конечно же, никаких мыслей о суициде у Козырева не было. Он якобы «подумывал» об этом, но практически никто из группы, кроме Любы, в это не поверил. И историю с религиозными родителями никто не слышал – уже хотя бы потому, что Михаил на эту тему никогда не распространялся. Он чужие истории слушал, а не свои рассказывал.

Так откуда же у Любы возникла эта версия? Она придумала – или Михаил был с ней в особых отношениях? Жалел? В принципе, она была его преданной помощницей, они много времени проводили вместе… Мог лично для нее сочинить эту историю, как сочинял сказки, и рассказать ей в знак особой доверительности. Но могло быть и по-другому: Люба толкнула Михаила в окно, устроила погром в его квартире для отвода глаз и сумела сбежать незамеченной, а потом додумалась обратиться к частному детективу, чтобы он доказал: смерть Козырева является самоубийством! Для чего историю с родителями выдумала…

Хм, натяжки в этой версии есть, конечно. И, признаться, тогда, когда в квартиру пришла Катя, изумление и горечь Любы казались искренними. Но Алексей сталкивался не раз с такими талантами, что хоть на театральные подмостки отправляй. Так что рано Любу из подозреваемых выводить…

Правда, что делать тогда со второй историей – с Ириной, отдавшей Козыреву на сохранение серебряное сердечко со стразами, якобы улику, – непонятно. Люба с ней никак не связана, это звенья из разных цепочек. Впрочем, Ирина могла оказаться обычной мифоманкой с уклоном в конспирологию. Не такой она пост занимает, чтобы иметь доступ к тщательно засекреченной информации… Кстати, что там накопал Игорь насчет самоубийств?

Он открыл телефон, чтоб ему позвонить, и увидел пропущенное сообщение: «Всё перекинул тебе на мыло».

Роман и Катя остались в зале, оживленно беседуя с «ребятами», Алексей с Александрой направились к выходу.

Шел сильный дождь. Крупные капли звонко отбивали чечетку на опавших листьях, и под его хлесткими ударами слетали все новые, шмякаясь мокрыми тряпочками о землю. День еще не погас, восемь вечера, но тучи нагнали сумрак и печаль. Домой, решил Алексей. Хватит на сегодня.