Фрейд, нежные лапки - Нинель Языкова

И вот, наконец, Денис заговорил. Крупные слёзы, как капли из пипетки, закапали из глаз мальчика.

— У тебя есть братик? — Спросила Кира. Мальчик мотнул головой в сторону, словно отрицая.

— А кто? Сестричка?

— Да, — опять мотнул головой, но уже утвердительно, Денис. Этого было достаточно. Стоило только произнести одно слово, как Кира вытянула из него и всё остальное. Всю его маленькую и трагическую историю.

Ещё, когда ему было три года, у него появилась сестра. С этого дня он перестал быть маленьким. Он в один миг стал взрослым. Родители его постоянно ругали и говорили, что он уже большой мальчик. А он так хотел быть ещё маленьким. Он протестовал, и этот протест выливался в злобу ко всему миру.

Кира была собой довольна. Дениска заговорил. Он ей доверился. И это уже не шажок, а настоящий шаг вперёд. Теперь всё пойдет как по маслу. Всё будет так, как надо. Кира была в этом уверена.

На улице было темно, холодно и слякотно. Дождь, моросивший всю ночь и весь день, к вечеру утих. Но всё равно, воздух был влажный и лицо колол, словно ботекс в косметическом кабинете: не больно, но и не приятно.

Но, Кире было наплевать. Она неслась на всех парах домой, потому что вот-вот должен был подъехать Герман, и она за ужином должна была начать свой очень важный разговор. Своё признание.

Откуда-то потянуло туманом. Видимость стала такой, будто смотришь в запотевшее окно.

«Туман в конце ноября. Какая-то природная аномалия. Не Лондон ведь», — подумала Кира, сворачивая к подъезду.

Так уж повелось, да и что тут такого удивительного, что все свободные вечера они проводили у Киры дома. У Германа в гостях Кира была всего один раз. В самом начале их знакомства. Квартира у него была точно такая же, как и у неё. Только двухкомнатная. Без кабинета. И без ремонта.

У Киры тоже ремонт делала ещё тётушка. Поэтому, окна были не евро, а самые обыкновенные, из двух рам. Только покрашенные.

И кухня не соединена с гостиной. А для чего её соединять? Она и так большая, кухня эта. Десять метров. Квадратная. Слева мебельная стенка. Справа — мягкий уголок со столом. А посредине трёхстворчатое огромное окно, сквозь которое виден весь двор.

Фрейд всегда сидит на этом окне и встречает Кирку после работы. Кирка же всегда делает вид, будто его не видит. А Фрейд, наверное, думает, что она не знает, что он сидит на этом окне и подглядывает за нею. В общем, сплошной круговорот. Она думает, что он не знает. А он думает, что она не знает.

А по центру кухни можно ездить если не на велосипеде, то на самокате, это точно.

Из электроприборов у Киры был только миксер. Больше ничего. Даже микроволновки. А зачем она ей? Что в ней готовить? И кому?

Только теперь, когда появился Герман, Кира бежала домой и старалась что-нибудь сварганить, если Герман вдруг задерживался. А если нет, то они уже вместе готовили ужин.

Такой у них установился порядок с самого начала. Он стал приходить к Кире каждый вечер, и они вместе вечеряли.

Собеседником Герман был великолепным. Он немного поездил по миру. Был в Египте, Турции. В Таиланде. И везде занимался подводной охотой. Больше всего ему понравилось охотиться в Таиланде. Там столько экзотики, что она была даже в морских глубинах. Таких вычурных рыб он не встречал нигде.

Герман всё это рассказывал, а Кира его слушала, прикрыв глаза от удовольствия. Так ей нравились их вечерние посиделки.

И Фрейд удобно устраивался на коленях у Германа и мурчал громко, словно дизель-мотор. Хитрюга, наверное, подлизывался, потому что учуял в Германе не просто гостя, а такого же самца, как и он. Так зачем же ссориться? Герман то всё равно сильнее.

Кирке нравилось быть со своими мужчинами, как она говорила Малаше. И еще ей нравилось, что Герман никогда не приходил с пустыми руками. Он обязательно что-нибудь приносил. Открывал свой кейс, они называли его — «волшебный сундучок», и оттуда появлялась всякая вкуснятина: разные конфеты, вплоть до шоколадных киевских батончиков, всевозможные консервы, маслины и морепродукты. От королевских креветок до мелких морских гадов. Особенно радовался сундучку Фрейд, когда из него доставалась сарделька или сосиска.

Кот ждал Германа, точно это он был его хозяином, а не Кира. Его кошачье чутье не подвело и на этот раз. Он сразу сообразил, что Герман сюда пришел не на один вечер, а надолго.

И какое сожаление выражала его морда, когда они поздно вечером провожали Германа домой, в соседнюю дверь по площадке. Словно ему не хотелось, чтобы Герман их покидал.

Впрочем, и Кире этого не хотелось. Но, что поделаешь? Она ведь не могла сама вешаться ему на шею? Собственно, Кира была счастлива и так. Пусть всё идёт, как идёт. Зачем торопить события? Она должна хорошо его узнать, прежде, чем решиться на что-то большее, чем скромный поцелуй.

Ей самой не хотелось быстрых отношений. Вдруг она разочаруется? А так у неё сердце бьётся и трепещет от приятной неизвестности. И лучше уж трепетать в ожидании чуда, чем сидеть у разбитых в пух и прах надежд.

Хотя, чего греха таить, Кирке очень хотелось узнать, что же собой представляет Герман, как мужчина. Наверное, у такого красавчика женщин было немало.

Но об этом они с Германом не разговаривали почему-то. Он у неё не спрашивал о её личной жизни. Спросил в самом начале их отношений, и всё. А она стеснялась его спросить. Навела справки у Малаши. Та сказала, что он не женат и не был, и детей у него тоже нет. А больше она о нём и не знала. Да и некогда ей было о нём узнавать, потому что у самой голова была забита совсем другим объектом — Тони. И ей не до Германа. Ну и хорошо. Спасибо и за это.

Начиналась какая-то семейная идиллия, которая затягивала Киру всё больше и больше. Она стала привыкать к этому. А что здесь удивительного? К хорошему быстро привыкаешь.

Кира была вся в этих своих мыслях. Она думала о Германе, выстраивала в уме план разговора-признания, и, конечно, не заметила громилу, который, пряча лицо в воротник, а голову под шапкой менингиткой, шел за ней следом прямо от её офиса.

Во дворе было темно. На лавочке не сидела ни одна бабулька. Кто же будет гулять в такую погоду? Кира подняла голову и посмотрела на свои окна. Они были темными, и силуэт Фрейда в них не просматривался.

«Каждый вечер я сижу на окне и жду свою Кису. Это мой обзорный пункт. Она даже не догадывается, что я за ней всегда наблюдаю. Вот и сейчас я вижу, как эта торпеда несётся на всех парах домой. Интересно, это она бежит меня кормить, или просто замерзла? А это ещё кто за ней крадется? Я чувствую, у него плохая аура. Никакой радужной оболочки, сплошная темнота. Эй, Кирюха, оглянись! За тобой бычара гонится! Ты что делаешь, гад? Ой! Ой! Ой! Караул! Избивают! На помощь!»