Русское правоведение: «юридическая чума» на Руси — вылечим - (ВП СССР) Внутренний Предиктор СССР

Принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» неустраним из правоприменительной практики.

По этой причине приходится издавать не только своды законов, но и официальные комментарии к ним, которые придают то или иное более или менее определённое единообразие применению каждого из затрагиваемых ими положений законодательства, ограничивая действие этого принципа рамками[184], задаваемыми комментариями.

Изложенное выше в разделе 3.3 необходимо учитывать при рассмотрении проблематики «правового нигилизма» в конкретике его разноликих проявлений.

Если же говорить о конкретике исторически сложившихся в постсоветской России обстоятельств, то соответственно изложенному в разделе 3.2 искоренение «правового нигилизма» в ныне действующей юридической системе означало бы достижение целей библейского проекта в отношении народов России и ликвидации Русской многонациональной цивилизации путём искоренения её идеалов из общества.

— А кому на Руси это надо? — мнение невольников проекта учёту не подлежит именно вследствие того, что они — невольники, а на невольников ни одна юрисдикция в истории — кодифицированные права человека не распространяла [185] , поскольку человек состоявшийся — свободно-волен.

— А Богу такое искоренение «правового нигилизма», направленное против Его Промысла, потребно?

Поэтому в связи с вопросом о «правовом нигилизме» в условиях юрисдикции, сложившейся под властью библейского проекта порабощения человечества, ещё раз обратимся к взаимосвязям объективных закономерностей бытия человеческого общества и юриспруденции.

Понятие «право» можно определить следующим образом. Право — это открытая возможность делать что-либо, будучи гарантированным от наносящего ущерб воздаяния за содеянное.

В самом широком случае рассмотрения источниками воздаяния могут быть как юридическая система, так и объективные закономерности всех шести категорий. И их «вердикты» могут не совпадать. В этом случае, даже если вердикт, вынесенный юридической системой, вступает в «законную силу» и реализуется, то в процесс включается «Немезида», которая реализует «вердикт» объективных закономерностей (см. раздел 3.2).

Соответственно в Русском миропонимании понятия «право» и «праведность» взаимосвязанные, а соответствующие слова — однокоренные. Вследствие этого право выражает праведность, и как следствие право — выше писаного закона, который может выражать в жизни общества и неправедность.­ Утверждение о том, что «Право» и «Закон» — синонимы, проистекает из злонравия и представляет собой навязывание обществу смешения понятий с целью подмены права неправедным законом.

В истории Русской цивилизации всегда было стремление к тому, чтобы законность выражала праведность. Выражая эту устремлённость, свод древнерусских законов именовался «Русская правда» задолго до того, как П.И.Пестель избрал это название для своего неправедного трактата, претендуя на то же самое. В этом же стремлении Николай I в 1835 г. учредил не некий «Императорский юридический институт», хотя, безусловно, он знал такие слова, как «юриспруденция» и «юрисдикция», а Императорское училище правоведения [186]. Другое дело, что на протяжении всего времени, пока культура формируется под властью библейской концепции и государственная власть на Руси действует в русле библейского проекта, это стремление не может достичь успеха.

Поэтому, если вести освещение вопросов в системе мышления, в которой «Право» и «Закон» — синонимы, то в жизни общества необходимо разделять две категории прав:

•  права объективные, дарованные Свыше человеку и человечеству в Предопределении Божьем, и первое из них, объемлющее все прочие, — право, тождественное обязанности, быть наместником Божьим на Земле по совести в согласии со смыслом Откровений.

•  «права» субъективные, учреждаемые в общественной жизни самими её участниками по их нравственно обусловленному произволу, который может выражать как праведность, так и несправедливость.

Именно вследствие этого в обществе возможны и реально имеют место конфликты между правами объективными, в следовании которым находит свое выражение Божий Промысел, и «правами» субъективными в случаях, когда творцы законов пытаются своею отсебятиной воспрепятствовать осуществлению Промысла. Как следствие, в Русском языке существует поговорка: «Богу не грешен — царю не виновен», — которая подразумевает верховенство объективных прав, дарованных Свыше, и правомочность попрания неправедных законов. Иная её версия «Богу не грешен, царю не виновен», в которой запятая функционально (логически) аналогична соединительному союзу «и», — подразумевает безгрешность царя («и.о. царя», т.е. главы государства), вследствие чего представляет собой выражение глупости, влекущей за собой попытки игнорировать объективные закономерности, которым подчинена жизнь человечества и культурно своеобразных обществ в его составе.

В сказанном нет ничего нового. Ещё Иосиф Волоцкий (1440-1515) писал, выражая эту же идею применительно к общественно-политическим обстоятельствам своего времени: «Царь, по своей природе, подобен всякому человеку, а по своей должности и власти подобен Всевышнему Богу»[187]. Но он не возвеличивал царскую власть, в том смысле, что провозглашал её безгрешность, как его воззрения истолковывают многие, поскольку «самого царя Иосиф включает в ту же систему Божия тягла, — и Царь подзаконен, и только в пределах Закона Божия и заповедей обладает он своей властью. А неправедному или “строптивому” Царю вовсе и не подобает повиноваться, он в сущности даже и не царь, — “таковый царь не Божий слуга, но диавол, и не царь, а мучитель”».[188]

Т.е. Иосиф внёс в церковное миропонимание этическую норму докрещенской Руси: человек и должность, им исполняемая, не должны отождествляться; все должны работать на общее благо в русле Промысла, заботясь друг о друге, и царь в этом общенародном деле — только главный руководитель. Из отождествления же должности и личности проистекают многие социальные беды.

Соответственно этому:

Истинное значение термина правовой нигилизм состоит в попрании объективных прав, дарованных человеку Богом. В этом значение кавычки вокруг слов «правовой нигилизм» неуместны.

Но в исторически сложившейся культуре подавляющего большинства государств люди признают друг за другом «право» на какое угодно мировоззрение. В прошлом это называлось «свобода совести» вопреки тому, что слово «свобода» — аббревиатура: С-овестью ВО-дитель­ство БО-гом ДА-нное, и соответственно истинная свобода вне веры Богу и религиозности, понимаемой как ведение диалога с Ним на протяжении всей осознанной жизни, — не реализуется. Поэтому Бог, как сообщают Откровения, не признает за человеком права быть атеистом, т.е. отрицать Его бытие или обожествлять что-либо или кого-либо из сотворённого Им, а также не признаёт права впадать в сатанизм.

Атеисты — те, кто невнимателен к потоку событий Жизни или рассудочно отрицает тот реальный факт, что Бог даёт доказательства Своего бытия персонально каждому тем, что отвечает в соответствии со смыслом их молитв изменением жизненных обстоятельств тем более выразительно, чем отзывчивее сам человек к обращениям Бога к нему через совесть, его внутренний мир, через поток жизненных событий — других людей, произведения искусств, памятники культуры, знамения жизненными обстоятельствами. Но и атеисты должны признать, что то, что здесь названо «объективными правами», реально существует вне зависимости от того, что они не признают Источник их происхождения, поскольку за нарушением людьми и человечеством объективных прав следует воздаяние, несущее ущерб: болезни, травмы, социальные бедствия, и глобальный биосферно-экологический кризис как наиболее мощное из всех воздаяний, которые люди смогли обрушить на свою голову. Иначе говоря:

Объективные права состоят в осмысленно-волевом следовании людей в своей деятельности объективным закономерностям, которым подчинена жизнь человечества и культурно своеобразных обществ, всех шести категорий, названных ранее в разделе 2.

Изложенное выше в разделах 1 — 3.3 — мировоззренческая основа для рассмотрения и оценки писаных и неписаных законов, проектов законов и отнесения каждого из них к одной из двух категорий:

•  к нормальной алгоритмике самоуправления общества в русле Промысла Божиего в конкретных жизненных обстоятельствах;