Путешествие в страну снега и медведей - Lett Lex

природе которых догадаться было нетрудно — кому-то во время чаепития проломили голову. Или прострелили. Или воткнули в глаз нож. Призрак, прилагавшийся к дивану, сам уже не мог вспомнить. Альберт сперва хотел наложить на диван очищающее заклятье и заодно избавить хозяев от такого жильца, но Федор оказался чертовски увлекательным собеседником, хотя его английский был немного архаичен.

— Федор, Вы здесь?— позвал Трелони, зайдя в комнату. Ответа не последовало. Обычно привидение появлялось на диване, изображая позу, в которой было тело на момент отхода души, и строя драматичную мину. Британец даже обрадовался, что ему не придется снова лицезреть это зрелище; в первый раз его чуть удар не хватил, хотя после Хогвартса можно было и привыкнуть.

Скорее всего, привидение пугало тетку-сквиба на кухне. И хорошо. Трелони как раз нужно было потратить пару минут на то, чтоб просто перевести дыхание и настроиться на суету, которая им предстояла. Повторный визит к Калинцеву он собирался предпринять через три дня. За оставшиеся семьдесят два часа им с Персивалем нужно было встретиться и понравиться следующим людям:

Владимиру Александровичу Князеву — престарелый Сквиб с лицом сатира был секретарем при императоре, но занимался исключительно делами, связанными с Канцелярией. Так или иначе, а добраться до Николая было нужно, несмотря на, мягко говоря, нелюбовь императора ко всей волшебной братии.

Сергею Юрьевичу Аргутинскому — начальнику мракоборцев и заведующему безопасностью от магии.

Алексею Юрьевичу Аргутинскому — начальнику магической жандармерии, эти занимались тем же, чем и мракоборцы, только их дела как правило не касались серьезной уголовщины. Этих отправляли на какие-нибудь демонстрации или пожары, но их поддержка была необходима.

Анне Петровне Васильевой — заведующей архивами Российской Канцелярии Волшебства.

Сергею Анатольевичу Толкунову — личности безмерно скрытной и опасной. Этот человек занимался внутренней разведкой, и, если верить всему, что говорили агенты Министерства, любой прибывший в Россию иностранец оказывался у него под колпаком. В таком случае пребывание Трелони и Грейвза было лишь его милостью, но думать об этом мужчине не очень хотелось. Имя может быть сколь угодно громким, но чаще всего оно себя не оправдывает.

Альберт взглянул на нарисованную на обоях карту: лучше всего было начать с Толкунова, на всякий случай, но, немного подумав, Трелони решил попробовать сразу копнуть ближе к Калинцеву и обратиться к Аргутинским. Уж кто-кто, а мракоборцы должны понимать серьезность ситуации, тогда будет возможность быстрее заполучить альянс с русскими, а тогда, может, Альберт еще и успеет на последний пароход в Китай. Мужчина уставился на карту, как на центр мироздания, и на пару минут улетел в какие-то чертоги разума, где обосновывался все тот же несчастный кризис среднего возраста. Лучшим способом избавиться от него было действие, и Персиваль вполне мог поспособствовать самоутверждению британца.

Грейвз уже ждал в холле. Он пытался объясниться с хозяйкой, еле понимавшей по английски: та ему втолковывала, что магический переводчик сломан, и она, как ни старалась, не могла понять, что нужно Грейвзу. А американцу нужно было хотя бы ведерко горячей воды — магический котел накрылся вполне магическим медным тазом как раз в тот момент... в общем, в тот самый момент, когда горячая вода нужнее всего, а под рукой нет даже волшебной палочки, чтоб нагреть хотя бы холодную.

— Этот вопрос можно решить потом,— произнес Альберт, взмахом палочки высушивая волосы Персиваля. Непослушные каштановые вихры встали торчком, как после удара током.— Пойдемте, световой день короток, а мне лучше работается при солнечном свете,— сказал мужчина.

— Но...

Трелони не слушал. Молодой человек обреченно вздохнул и потопал следом. Накануне Паша битый час рассказывал Грейвзу, какие англичане замечательные, но Персиваль понять не мог, что и где должно сдохнуть, чтоб он почувствовал хоть какую-то симпатию к этому лондонскому хлыщу. Он думал об этом, пока мороз пытался ущипнуть его за что помягче, когда они тряслись в маггловском трамвае, так как портал до парка размораживали, но все равно вопрос оставался без ответа.

А в Москве тем временем наступил еще один ясный солнечный день. Несмотря на холод, появлялось желание жить и впитывать в себя солнечные лучи, согревавшие если не отмороженные носы, то хотя бы души. По улицам ходили лоточники с печеньем и горячим вином, дети-попрошайки прятали возле черных ходов валенки и бегали вокруг сердобольных барынь, выпрашивая хотя бы гривенник. Паша рассказал Персивалю про этот народ, заселивший целый Хитровский рынок, и посоветовал ни в коем случае не связываться с этим сбродом, если только у него в номере не припасено запасное пальто.

В Нескучном саду они оказались в полпервого. День был в самом разгаре, а поскольку новогодние гулянья еще не закончились, аллеи были наводнены прогуливающимися москвичами. Мужчины со своими демуазель, супружеские пары с выводками детишек, серьезные господа в цилиндрах, смеющиеся девушки и хохочущие бабы в цветастых платках. Одни перекрикивали друг друга, некоторые наоборот сдержанно молчали, косясь на шумных гуляющих. Всеобщей напастью были маленькие разбойники: дети всех сословий и возрастов, в тряпье и прилично одетые, бегавшие мимо лоточников и на ходу выхватывавшие пряники или сахарные яблоки. Трелони с невозмутимым видом взрезал этот хаос, маневрируя между прохаживающимися парочками и мужиками, машущими руками в попытках догнать воришек; британец быстро привык к ритму Москвы, и чувствовал его, как свой собственный. За русского его принять было трудно, но, в отличие от Грейвза, он создавал впечатление, как будто давно знаком с этим импульсивным и своенравным городом.

Грейвз же ошалело оглядывался по сторонам, пытаясь не захлебнуться в этом клокотавшем вокруг безумии. Оно подхватывало и увлекало за собой, как час пик на Таймс Сквер в Нью-Йорке, но там это обилие шума и действия происходило на родном Персивалю языке. А здесь он быстро терялся. Несколько секунд юноше понадобилось, чтобы глазами отыскать Трелони, приноровиться к отсутствию каких-либо правил движения по припорошенным снежком и обледенелым аллеям, и затем поскользнуться следом за британским коллегой.

— Что мы здесь ищем?— поинтересовался американец.

— Князей Аргутинских. Ваши коллеги, к слову сказать,— усмехнулся Альберт. — Они как никто могут поспособствовать продвижению и решению нашего дела.

— С чего Вы взяли...?— начал было Грейвз, но осекся. О британской разведке давно ходили легенды. Наверное, именно поэтому МАКУСА решила не давать Грейвзу никаких наводок. Зачем, если готовый справочник всегда ходит рядом и говорит вместо него, если нужно? Трелони, очевидно, тоже прекрасно это понимал. — Ладно, неважно.

— Я тоже так считаю.

— Что нам нужно делать?

— Вам — ничего. Ведите себя прилично и не