Только через мой труп - Рекс Стаут

Кремер что-то проворчал в его адрес, затем пожелал Вулфу и мне спокойной ночи и нехотя затопал к двери. Я поднялся, чтобы поприветствовать пришедшего, предоставив Фрицу проводить инспектора.

Вулф срепя сердце пожал Фаберу руку, после чего предложил сесть в кресло, ещё не остывшее после сидевшего в нем Кремера. Фабер поблагодарил и, прищурившись, воззрился на Вулфа, а затем повернулся ко мне и требовательно спросил:

- Как это вам удалось выбраться оттуда? Подкупили фараона, что ли?

Мне достаточно было одного взгляда на него, чтобы понять: задавать вопросы в таком тоне - его обычная манера. Он, казалось, считал само собой разумеющимся, что раз он задал вопрос, ему на него тотчас же и ответят. Я такого не люблю и не знаю никого, кто позволил бы себе так со мной разговаривать.

Я ответил:

- Отправьте мне письмо с нарочным, а я скажу секретарше моего секретаря, чтобы она разобралась в этом вопросе.

Лоб неандертальца избороздили морщины недовольства.

- Слушайте, приятель...

- Ни за что на свете! Какой я вам приятель? Я сам себе голова, и мы находимся в Соединенных Штатах Америки. Я служащий Ниро Вулфа, его телохранитель, делопроизводитель и наймит, но в любую минуту могу уволиться. Я принадлежу себе, и никому больше. Не знаю, в какой части света обитаете вы, но...

- Хватит, Арчи. - Вулф произнес это, даже не потрудившись посмотреть на меня; его глаза были прикованы к посетителю. - Похоже, мистер Фабер, вы не понравились мистеру Гудвину. Не обращайте на него внимания. Чем я могу вам помочь?

- Прежде всего, - ответил Фабер на своем безукоризненном английском, вы могли бы дать указание своему подчиненному, чтобы он отвечал на вопросы, которые ему задают.

- Да, наверное, мог бы. Когда-нибудь я попробую это сделать. Чем могу ещё служить?

- В вашей стране, мистер Вулф, нет никакой дисциплины.

- Ну, я бы так не сказал. Здесь просто слишком много разновидностей дисциплины. То, что хорошо волку, для оленя - смерть. Мы подчиняемся дорожным полицейским и требованиям гигиены, но некоторые свободы нам очень даже по душе. Впрочем, я уверен, что вы пришли не для того, чтобы призвать к порядку мистера Гудвина. Даже и не пытайтесь, вам такая затея надоест очень быстро. Лучше выбросьте это из головы. Так что же еще?..

- Я хочу убедиться, удовлетворяет ли меня ваша позиция и намерения в отношении мисс Нийи Тормик.

- Ну что ж, - масляным голосом произнес Вулф, стараясь держать себя в руках. - А что именно требует удовлетворения? Ваше любопытство?

- Нет. Мои интересы. В определенных обстоятельствах я мог бы подготовиться и объяснить свой интерес, и вы сочли бы выгодным для себя пойти мне навстречу. Я, конечно, наслышан о вашей репутации - и о методах тоже. Ваши услуги стоят дорого. Вы обожаете деньги.

- Да, я люблю деньги, и трачу их немало. Не хотите ли вы сказать, мистер Фабер, что я мог бы тратить и ваши деньги?

- Вполне возможно, если я вам заплачу.

- Совершенно справедливо. А каким образом я мог бы их заработать?

- Не знаю. Дело безотлагательное и требует осторожности и благоразумия. Я видел здесь полицейского инспектора - вы можете убедить меня, что вы сами - не тайный агент полиции?

- Трудно сказать. Мне же не известно, насколько легко вас убедить. Например, я могу дать слово, но я-то знаю, чего оно стоит, а вы - нет. А прежде чем я навлеку на свою голову трудности, чтобы сдержать обещание, я бы сам хотел кое в чем убедиться. Например, в вашей собственной позиции и намерениях. Ограничиваются ли ваши личные интересы только мисс Тормик, или они немного шире? И совпадают ли ваши интересы с её собственными? По крайней мере, не враждебны ли ей ваши интересы, как я полагаю, или вы не стали бы подтверждать её алиби, когда ей угрожало обвинение в убийстве. Конкретно, что это за интересы?

Рудольф Фабер посмотрел на меня, ещё больше сжал и без того тонкие губы и сказал Вулфу:

- Отошлите его из комнаты.

Я собрался было ехидно ухмыльнуться, зная, какой прием встречает подобное предложение, независимо от того, от кого оно исходит; но ухмылка замерзла на моем лице, когда я с превеликим удивлением услышал, как Вулф преспокойно произнес:

- Разумеется, сэр. Арчи, выйди, пожалуйста.

Я был так поражен и взбешен одновременно, что встал, собираясь уйти, без единого слова. Кажется, меня даже шатало от злости. Я уже почти добрался до двери, когда меня остановил донесшийся сзади голос Вулфа:

- Кстати, мы обещали позвонить мистеру Грину. Ты можешь воспользоваться телефоном в комнате мистера Бреннера.

Вот оно что. Я мог бы и сам догадаться.

- Хорошо, сэр, - ответил я и, выйдя из комнаты, закрыл за собой дверь и сделал три шага в сторону кухни. Там, где я остановился, на левой стене, отделяющей от кабинета прихожую, висело порыжевшее от времени резное деревянное панно, состоящее из трех секций. Две боковые секции были прикреплены на петлях к средней. Я потянул на себя правую часть, немного нагнулся - поскольку панно висело на уровне глаз Вулфа - и заглянул в смотровой глазок, скрытый со стороны кабинета картиной с двумя отверстиями, закамуфлированными сеточкой. Я видел их обоих, Фабера в профиль, а Вулфа целиком - я имею в виду, лицо. Я слышал также и их голоса, немного натянутые, но было ясно, что оба продолжали пикировку, причем совершенно бессмысленную, и я отправился на кухню. На кухне Фриц, сидевший в носках, читал газету, а рядом на другом стуле лежали его тапочки - на случай, если его вызовут. Фриц поднял глаза и кивнул.

- Молока не хочешь, Арчи?

- Нет. Говори потише. Там отверстие не прикрыто. Вулф что-то замышляет.

- А! - глаза Фрица замерцали. Ему нравилась конспирация и всякие зловещие штучки.

- Подходяшее дельце?

- Дьявольское дельце. Прямо вторая мировая война. Она началась сегодня на Сорок восьмой улице. Лучше не разговаривай.

Я уселся на краешек стола на пару минут, судя по моим часам, после чего снял трубку внутреннего телефона и позвонил в кабинет. Ответил мне Вулф.

- Это мистер Гудвин. Мистер Грин говорит, что хочет потолковать с вами.

- Я занят.

- Я ему так и сказал. Он ответил - какого, мол, черта.

- Ты можешь изложить ему всю программу не хуже меня. А те отчеты, которые мы вчера получили...

- Я и это ему сказал. Он говорит, что хочет выслушать все от вас лично. Подключаю его к вашей линии.

- Нет, нет, не надо. Пропади он пропадом. Ты же знаешь - я не один, и разговор у меня конфиденциальный. Попроси его не вешать трубку. Ну и зануда. Ладно, я подойду и поговорю с другого телефона.

- Хорошо.

Я повесил трубку и на цыпочках вернулся к резному панно на стене. В эту минуту из кабинета вышел Вулф, закрыв за собой дверь. Он поспешно приблизился ко мне и прошептал:

- Молодец, быстро сообразил.

И тут же приник к отверстию. Я едва не опоздал. Рудольф Фабер оказался малый не промах.

Вулф и двух секунд не смотрел ещё в глазок, как вдруг резко дернул рукой и махнул. Топать мне не полагалось, поэтому я сделал три быстрых шага в сторону кабинета, по возможности стараясь ступать помягче, распахнул дверь и, не останавливаясь, влетел в кабинет. Фабер резко замер на полпути - он стоял в противоположной стороне от своего кресла, спиной к книжным полкам, но в руках у него ничего не было. Он только пару раз моргнул, но в остальном его лицо оставалось бесстрастным, если не считать врожденного выражения чванливости и упрямства. Мельком взглянув на него, я прошествовал к своему столу, уселся, достал из ящика стопку бумаг и принялся просматривать их, будто выискивая что-то.

Он не произнес ни слова, и я тоже. Я просмотрел бумаги и взялся за другую стопку, и уже готовился продолжать в том же духе, но этого не потребовалось. Я дошел до половины второй пачки, когда из двери, ведущей в прихожую, послышался какой-то шум, и дверь почти сразу открылась. Я глянул туда и перенес новое потрясение. В дверях стоял Ниро Вулф, в пальто, шарфе, шляпе и перчатках, с тростью в руках. Я так и уставился на него.

- Прошу прощения, - обратился он к Фаберу, - я должен отлучиться по делу. Если вы хотите продолжить, приходите завтра между одиннадцатью и часом или от двух до четырех, либо же - от шести до восьми. Это мои приемные часы. Арчи, выведи седан. С вашего позволения, мистер Фабер. Фриц! Фриц, проводи, пожалуйста, мистера Фабера...

На сей раз Фабер все же щелкнул каблуками. Не смог, должно быть, бедняга, сдержать огорчения. Он вышел, так и не ответив на вопрос, продолжат ли они свои переговоры завтра или нет.

Когда Фриц вернулся в кабинет, Вулф сказал:

- Возьми все это, пожалуйста, - и вручил ему трость, шляпу, перчатки, шарф и пальто. - И принеси две бутылочки пива.

Услышав это, я запихал бумаги обратно в ящик стола и отправился на кухню за стаканом молока. Когда я вернулся в кабинет, Вулф снова сидел за своим столом, откинувшись и закрыв глаза. Усевшись, я потягивал молоко до тех пор, пока появление пива не заставило Вулфа выпрямиться. Тогда я произнес: