Бесконечное море - Рик Янси

Раненный, загнанный под машину, не способный бежать или подняться, он был отдан на милость невидимого безжалостного охотника, глушителя, который был создан, чтобы выслеживать людей.

22

Он встретил, вернее, нашел Грейс на ярмарке в округе Гамильтон. В то лето им обоим исполнилось по шестнадцать. Эван вместе со своей младшей сестрой стоял возле шатра, где показывали экзотических животных. Вэл с самого утра, как только они приехали на ярмарку, требовала, чтобы ее отвели посмотреть на тигра. Это было в августе. Очередь выстроилась длинная. Вэл устала, взмокла от пота и капризничала. Эван пытался ее чем-нибудь отвлечь. Ему не нравилось зрелище. Когда он заглядывал в глаза зверей, сидящих в клетке, их ответный взгляд смущал его.

В первый раз он увидел Грейс, когда она, с долькой арбуза в руке, околачивалась возле трейлера, с которого продавали фаннел-кейки.[6] У нее были длинные светлые волосы и голубые, как лед, глаза, от нее веяло прямо-таки арктическим холодом. Блестящие от арбузного сока губы кривились в циничной усмешке. Она заметила интерес Эвана, но он быстро повернулся к малышке Вэл.

Сестре предстояло умереть через два года. Эту информацию он носил в себе, она была заперта в одной из его «потайных комнат». Иногда было очень трудно стряхнуть наваждение… Ведь он знал, что видит лица тех, кто скоро станет трупом. Его мир был населен живыми призраками.

– Что? – спросила Вэл.

Эван покачал головой: «Ничего». Он сделал глубокий вдох и снова взглянул в сторону трейлера. Высокая светловолосая девушка исчезла.

В шатре за стальной сеткой тяжело дышал от жары белый тигр. Перед ним толкались маленькие дети, над ними щелкали камеры и смартфоны. Зверь оставался царственно безразличным к всеобщему вниманию.

– Это прекрасно, – сказал приглушенный голос над ухом Эвана.

Он не обернулся. Он и без того понял, что это произнесла девушка с длинными белыми волосами и блестящими от арбузного сока губами. В шатре было полно зрителей, ее голая рука касалась его локтя.

– И печально, – отозвался Эван.

– Нет, – не согласилась Грейс. – Он мог бы в две секунды прорваться через эту сетку и разодрать ребенка в клочья. Это его выбор – быть здесь. Вот что прекрасно.

Эван посмотрел на нее. Вблизи ее глаза поражали еще больше. Грейс заглянула ему в лицо, и у него чуть не подкосились колени. В это мгновение он понял, что за сущность скрывается в ее теле.

– Нам надо поговорить, – шепнула она.

23

С наступлением сумерек на чертовом колесе зажглись огни, музыка заиграла громче, аллея аттракционов заполнилась людьми. Многие были в шортах из обрезанных джинсов и шлепанцах и распространяли кокосовый запах солнцезащитного крема. Важно расхаживали пузатые мужчины в бейсболках «Джон Дир», их толстые бумажники, прикрепленные к поясной петле, оттопыривали задний карман. Эван передал Вэл матери и пошел к чертову колесу – ждать светловолосую незнакомку. Она появилась из толпы, с мягкой игрушкой в руках. Это был белый бенгальский тигр, его пластмассовые ярко-голубые глаза были чуть темнее, чем у девушки.

– Меня зовут Эван.

– А я Грейс.

Они смотрели, как огромное колесо медленно вращается на фоне фиолетового неба.

– Как ты думаешь, мы будем по этому скучать, когда все исчезнет? – спросил он.

– Я – нет. – Она поморщила нос. – От них жутко пахнет. Я так и не смогла привыкнуть.

– Ты первая, кого я встретил, с тех пор как…

Она кивнула:

– Да, я тоже. Считаешь, это случайность?

– Нет.

– Я не собиралась сегодня сюда приходить. Но утром, когда проснулась, услышала тихий-тихий голосок. Он сказал: «Иди». А ты слышал такой голос?

Он кивнул:

– Да.

– Это хорошо. Три года думала: не сумасшедшая ли я?

По тону Грейс было ясно, что она почувствовала облегчение.

– Ты не сумасшедшая.

– А тебе так не казалось?

– Больше не кажется.

Грейс игриво улыбнулась:

– Не желаешь прогуляться?

Они побродили по пустым выставочным площадкам и сели на скамью на открытой трибуне. Появились первые звезды. Стояла теплая и влажная ночь. На Грейс были шорты и белая блузка без рукавов, с кружевным воротничком. Сидя рядом с ней, Эван чувствовал запах лакрицы.

– Вон оно, – сказал он и кивнул в сторону пустого загона с усыпанным опилками полом и кучками навоза.

– Что?

– Будущее.

Грейс рассмеялась, как будто он удачно пошутил.

– Этот мир кончается. Один мир кончается, другой начинается. Так всегда было, – произнесла она.

– Тебе никогда не бывает страшно, когда ты думаешь о том, что будет? Вообще никогда?

– Никогда.

Грейс обняла сидящего у нее на коленях белого тигра. Казалось, ее глаза отражают цвет того, на что она смотрит. В тот момент она запрокинула голову к ночному небу – и ее глаза были непроглядно-черными.

Несколько минут они говорили на родном языке, но это было непросто, и они быстро перестали. Слишком много труднопроизносимых слов. Эван заметил, что Грейс после этого стала гораздо мягче, и понял, что пугало ее не будущее, а прошлое. Она боялась, что сущность в ее теле – вымысел, плод больного воображения. Встреча с Эваном подтвердила факт ее существования.

– Ты не одна, – сказал ей Эван.

Он опустил голову и понял, что сжимает ее пальцы. Одну руку она отдала ему, а второй обнимала тигра.

– Это было самым трудным, – согласилась она. – Порой возникало чувство, будто ты одна-единственная во всей Вселенной. Что все заключено вот тут, – она прикоснулась к своей груди, – и больше нигде этого нет.

Год спустя он прочитает что-то очень похожее на эти слова в дневнике другой шестнадцатилетней девушки, той, которую он нашел и потерял, потом снова нашел и снова потерял.

«Иногда мне кажется, что я последний человек на Земле».

24

Над головой – ходовая часть машины. Щека прижата к холодному асфальту. В руке – винтовка, от которой никакого толку. Он попал в ловушку.

У Грейс было несколько вариантов. У него – два.

Нет. Если еще оставалась надежда выполнить данное обещание, то у него был только один выход.

Выбор Кэсси.

Она тоже дала обещание. Невыполнимое, граничащее с самоубийством обещание. Она дала его тому, кто все еще был важен для нее, тому, кто был для нее дороже жизни. В тот день она встала под прицелом невидимого охотника. Она поступила так потому, что ее смерть ничего не значила по сравнению с нарушением слова. Если еще оставалась надежда, она была в этих отчаянных клятвах любящих сердец.

Эван прополз под передним бампером на открытое пространство, а потом поднялся во весь рост, как Кэсси Салливан.

Он напрягся в ожидании выстрела. Когда Кэсси в тот солнечный осенний день встала, ее глушитель убежал. Эван не думал, что Грейс отступит. Она должна была закончить начатое.

Но стояла тишина. Несущая смерть пуля не связала его с Грейс серебряной пуповиной. Эван знал, что она там. Он был уверен, что она видит, как он стоит, скособочившись, перед машиной. И он понимал, что невозможно убежать от прошлого и нельзя увернуться от последствий. Теперь страх, неуверенность и боль Кэсси принадлежали ему.

Над головой – звезды, впереди – залитое звездным светом шоссе. Жесткая хватка морозного воздуха и запах мази, которой обрабатывала его ожоги Грейс.

«У тебя так часто бьется сердце».

«Она не собирается убивать тебя, – сказал он себе. – У нее другая задача. Если бы это было ее целью, она бы тогда не промахнулась».

Грейс в него не выстрелила, и причина могла быть только одна: она собиралась идти за ним. Он являлся для нее загадкой, а преследование было способом ее разгадать. Он думал, что ускользнул из ловушки, а на самом деле попал в волчью яму. Теперь исполнение данного обещания превращалось в акт предательства.

Эван не мог обойти Грейс в скорости – мешала поврежденная лодыжка. Он не сумел бы ее переубедить, поскольку мотивы собственных поступков оставались для него не вполне ясными. Можно пересидеть Грейс – не трогаться с места и ничего не предпринимать… Но тогда появится риск, что Кэсси найдут солдаты Пятой волны или она уйдет из отеля до того, как закончится эта патовая ситуация с Грейс. Вступить в противоборство? Он уже однажды проиграл, и все говорило о том, что ему не повезет и в этот раз. Эван был слишком слаб, и его серьезные повреждения требовали времени на восстановление. Но как раз времени у него и не было.

Эван облокотился на капот и посмотрел на усыпанное звездами небо. Ни городское электричество, ни примеси в воздухе больше не мешали видеть его таким, какое оно есть, и звезды были теми же, что освещали мир еще до появления людей. Миллиарды лет небесные светила оставались неизменными. Что для них время?