Медовая ловушка - Леонид Млечин

Вилли Кайзер мог бы и не участвовать в совещании, но в Западном Берлине жил его врач Ульрих Шуман. Они вместе учились в школе, Ульрих закончил медицинский институт, перебрался в Западный Берлин и завел там частную практику. Кайзер часто обращался за помощью к Ульриху.

У каждого бывают медицинские проблемы, с которыми не ко всякому врачу обратишься. Лысый и толстый Ульрих обзавелся большой клиентурой в первую очередь благодаря своей готовности помочь в самой щекотливой ситуации и привычке помалкивать. Даже самым близким людям он никогда не рассказывал о бедах и несчастьях своих пациентов, часто весьма высокопоставленных людей.

Прилетев в Берлин, Вилли из гостиницы сразу же позвонил Ульриху. Медицинская сестра, которая сняла трубку, узнала Кайзера и без промедления соединила с постоянно занятым доктором.

- Вилли, дружище, страшно рад тебе слышать! - пророкотал в трубку довольный Ульрих. - Ты надолго?

- Нет, завтра должен вернуться домой. Я могу тебя увидеть?

- Конечно. У тебя проблемы? Плохо себя чувствуешь?

- Это не телефонный разговор.

- Хорошо, хорошо, - согласился Ульрих. - Жду тебя вечером, поужинаем. Есть хороший бурбон, какой ты любишь.

Сержант Питер Кларк второй год служил в американской военной комендатуре в Западном Берлине.

Ему было тридцать девять лет, в Берлин его перебросили из Южного Вьетнама, и он наслаждался жизнью на полную катушку.

Невысокий, широкоплечий, с бочкообразной грудью, сержант Кларк с восьми утра до четырех вечера командовал своими солдатами, которые посменно несли службу на контрольно-пропускных пунктах между Западным и Восточным Берлином. После четырех Кларк был свободен и, переодевшись, мог закатиться в любой кабак в городе.

Если он слишком засиживался, то, придя домой, заплетающимся языком объяснял жене, что вынужден был сопровождать очередную шишку из Пентагона. Командированные из Вашингтона высшие офицеры не упускали случая поближе познакомиться с достопримечательностями Западного Берлина, который они защищали от коммунистов.

Кларка, как хорошо изучившего определенные городские достопримечательности, неизменно назначали им в помощь.

К американцам в Западном Берлине относились очень хорошо, и это была чудесная перемена после Сайгона. Каждое воскресенье сержант Кларк гулял с детишками в парке, и немцы были очень любезны. Они угощали его сыновей конфетами и старались говорить на школьном английском с металлическим акцентом. Кларк с трудом понимал их.

К доктору Ульриху Шуману он пришел в штатском костюме. Без привычной формы сержант чувствовал себя неуверенно. К доктору Шуману его устроил майор, помощник американского военного коменданта, который сам лечился у немецкого врача.

Доктор сидел за массивным пустым столом с чернильным прибором и внимательно слушал сержанта.

Кроме накрахмаленного белого халата, ничто не напоминало о профессии Шумана. Все медицинские инструменты Шуман держал в соседней комнате, чтобы раньше времени не пугать пациента.

Его круглое розовое лицо располагало к доверию. Видно было, что доктор и сам не чужд простых радостей жизни.

- У меня серьезная проблема, доктор, - мрачно сказал сержант.

Такое предисловие Шуман слышал по десять раз на день.

- Я и сижу здесь для того, чтобы их решать.

- Можете себе представить, как я много работаю... А тут приехали гости из Пентагона. Надо было их принять. Совещание, потом товарищеский ужин, выпивка в баре... Ну, вы знаете, как все это происходит.

- Не знаю, - покачал головой Шуман. - Я, видите ли, не служил в армии.

- В отеле есть ночной клуб, там было полно хорошеньких девушек, и...

- Вы запомнили ее имя? - деловито прервал его доктор Шуман.

- Чье? - недоуменно переспросил Кларк.

- Женщины, которая наградила вас болезнью.

- А откуда вы знаете? - Восхищенное удивление Кларка было наигранным.

- Догадался. - На сей раз Шуман не смог скрыть свою иронию.

- Вы правильно все поняли, док. Дней через десять я стал ощущать дискомфорт в кончике... Ну, вы понимаете, о чем я говорю.

- Что именно вы чувствовали?

- Писать было больно, словно жгло там, и капала какая-то желтоватая гадость, - раздраженно сказал Кларк.

Он и по сей. день не мог понять, как это с ним, таким крепким и умелым парнем, произошло какое-то форменное безобразие.

- Когда у вас появились эти симптомы?

- Три дня назад.

- Почему же вы сразу не обратились к врачу? Сержант Кларк посмотрел на Шумана так, словно тот сам был больным.

- Я же не могу идти в наш госпиталь и говорить, что у меня триппер. Но дело не во мне, док. Есть проблема посерьезнее. У меня были... интимные отношения с женой.

-О господи!Зачем?

- Я же не сразу понял, что заразился. Правда, у меня мелькнула мысль, не надеть ли презерватив, но жена всегда принимает противозачаточные пилюли, так что она бы очень удивилась и что-то заподозрила.

- Вам надо было просто отказаться.

- А как я мог? У меня... была эрекция.

- Замечательно.

- Когда я кончил, это было не так болезненно, как писать, но уж тут я испугался и пошел к вам. Я понимаю, что банальный триппер - для вас это слишком просто. Но мне бы не хотелось, чтобы кто-то знал о моей болезни.

Шуман хмуро посмотрел на него.

-.Гонорея -серьезная болезнь. Если не вылечиться полностью, то могут быть неизлечимые осложнения.

- Да ладно вам, док, - широко улыбнулся Кларк, - у меня полвзвода во Вьетнаме переболело триппером. Некоторые по два раза успевали. В Сайгоне все девки были больные. Было бы о чем говорить! Три дня глотаешь таблетки и здоров. Мне ребята все рассказывали. Дают антибиотики и еще какой-то препарат, который мешает печени разлагать антибиотик. Надо, чтобы в крови находился достаточно высокий уровень антибиотика, который убивает гонококки.

Доктор Шуман всем своим видом показывал, что ему не нравится легкомыслие американского сержанта.

- Господин Кларк, я должен вас предупредить. Если я берусь лечить пациента, то при одном условии. Пациент должен хотеть вылечиться и неукоснительно исполняет все мои предписания.

Сержант понял свою ошибку и поспешил ее исправить. Он служил в армии двадцать лет и научился ладить с любым офицером.

- Отлично, док. Я человек дисциплинированный, - сказал он с подкупающей улыбкой. - Но меня беспокоит жена, док. Она ни на что не жалуется, но я слышал от ребят, что у женщин гонорея может протекать бессимптомно. Они болеют, но даже не подозревают об этом.

- Да, так бывает, - согласился Шуман.

- Что же делать? Я не могу ей сказать, что она, вероятно, больна и ей надо лечиться. Это убьет наш брак, она немедленно со мной разведется, и я больше никогда не увижу своих детей. А для меня семья - это все!

- Жаль, что вы забыли об этом в ночном клубе.

- Доктор, я даже не помню, как там все это происходило в этом чертовом бардаке. Я был пьян и сейчас эту девку просто бы не узнал.

- Так что вы от меня хотите? Чтобы я сказал вашей жене, что она больна и...

Сержант Кларк стал очень серьезным. На его загорелом веснушчатом лице выступили капли пота.

- Я хочу, док, чтобы вы прописали ей какие-нибудь антибиотики, которые я бы просто подмешал ей в еду. Я берусь сделать так, что она ничего не заметит. Аллергии на антибиотики у нее нет, я точно знаю. Она их много раз принимала. Доктор, это единственное разумное решение. Если вы откажетесь, наш брак рухнет.

Глава западногерманской контрразведки Вилли Кайзер обходился без охраны. Он отпустил водителя возле дома доктора Шумана и сказал, что позвонит в гараж, когда ему понадобится машина. Доктор Шуман сам открыл ему.

- Я отпустил экономку, - объяснил доктор, проводив Вилли Кайзера в гостиную.

Доктор был на полголовы ниже Кайзера и вдвое толще. Скинув пиджак и оставшись в жилете, он широким жестом указал на накрытый стол:

- Садись, поужинаем. А то я два часа хожу мимо стола,измучился.

Он налил себе стопку холодной вишневой водки, и его глаза ожили. Кайзер пил только неразбавленный бурбон со льдом. Доктор ел с аппетитом и рассказывал новости. Он словно не замечал мрачного настроения своего гостя, который хмуро смотрел в полную тарелку. Шуман знал, что Вилли надо дать время расслабиться, размякнуть. Это произошло после четвертой порции бурбона.

Кайзер снял пиджак и галстук. У старого друга Ульриха Шумана он чувствовал себя спокойно и надежно. В квартире было много старой мебели, еще из родительского дома: буфет резного дерева, круглый дубовый стол, массивные кожаные кресла. Ульрих выключил верхний свет и зажег свечи. У него всегда был запас кубинских сигар лучших сортов, которые он по дешевке покупал в Восточном Берлине.

Насытившийся доктор закурил сигару и мечтательно наблюдал за колечками дыма в дрожащем пламени свечи.

- Что мне делать, Ульрих? - вдруг спросил Кайзер.

- Ты болен, Вилли? - забеспокоился Шуман.