Узкое место - Михаил Март

— Вполне убедительно, — согласился Метелкин. — Тем более что он знает, кому и за сколько можно продать коллекцию.

— Однако на заказчика он не тянет. Только на одно из звеньев в цепи, — возразила Настя. — Организовать такое же ограбление в Москве он еще мог, но в Питере вряд ли.

Журавлев кивнул:

— Следующий пример. Господин Кривенцов. Известный писатель, исследователь, собиратель. Часто выезжает за границу, имеет связи с зарубежными коллекционерами. У него очень любопытная библиотека. В ней собраны все зарубежные издания по криминалистике. В частности, английские, которые прослеживают историю наиболее значительных преступлений. А как нам известно, новое может придумать только гений. Я не верю в писателя как в гения злодейства. Скорее всего, он смог воспользоваться чьим-то опытом. Еще одна деталь. У меня есть снимки всего похищенного. Во всяком случае, мы знаем, что следует искать. Так вот. У Кривенцова самая бедная коллекция. Тут могла сыграть свою роль зависть, алчность и азарт. Мне показалось, что все эти качества ему свойственны. Он явно себя переоценивает как автора, снисходительно относится к коллегам. Но помпезности в нем хоть отбавляй. Кривенцов рожден быть лидером. Так, во всяком случае, он считает. Но шанс упущен. Возраст не позволяет наверстать упущенное, да и таланта не хватает. И все же этот человек не ординарен, и вы никогда не догадаетесь о его истинных замыслах и ходе мыслей. Он способен на экспромт. Такие люди непредсказуемы. Они игроки и будут играть до конца. Если распродать все коллекции, а потом скупить лучшую часть лотов, он становится не грабителем, а покупателем. Пройдя через аукцион, товар теряет своего бывшего владельца й приобретает нового, который ничем и никому не обязан. Во всем виноваты аукционеры. Но где их искать? И в довесок еще одна деталь. Сын писателя — летчик гражданской авиации. Летает на международных линиях. А это способ транспортировки.

— И он же имеет связь с Питером? — спросил Метелкин.

— Да. Это он организует твою встречу с питерскими собирателями и был инициатором премии в миллион долларов.

— И все же на злого гения не тянет! — возразила Настя.

— На злого гения тянет Седельников Алексей Николаевич. Дипломат. Работает в Министерстве внешней торговли. Отличный переговорщик, с колоссальными связями. Знает всех коллекционеров по именам и лично, организатор выставок и показов, ценится как лучший эксперт в области фалеристики, геральдики и нумизматики. Через его руки прошли практически все известные раритеты. За границей бывает больше, чем живет на родине. Имеет дипломатический статус и не досматривается таможней. Умен, гибок, внимателен, дает точные оценки, нетороплив с ответами. Каждое слово взвешивает. Очень обаятелен, приветлив, но все время чувствуешь себя в напряжении, как с человеком, который прячет камень за пазухой. На одной вроде бы мелочи он попался. Существует какая-то команда разведчиков. Они подрядились электриками, используют машину техпомощи с подъемником для ремонта уличных фонарей. В предпраздничные, праздничные и последующие дни такие встречаются часто. Вешают и снимают гирлянды, флаги и тому подобное. Кривенцов «Техпомощь» вызывал. Думаю, ему подстроили аварию. В марте такая машина приезжала. Мало того, в его доме поменяли все розетки. Опрос свидетелей показал, девятого мая в десять утра такая машина была в поселке, где живет писатель. В двенадцать тридцать того же дня такая же машина была замечена в районе дачи дипломата. Между двумя точками не более часа езды. Однако дипломат мне не признался, что в его доме за последний год хоть раз были электрики. Правда, он пять месяцев из десяти отсутствовал. Со сторожами я еще успею пообщаться. Думаю, что если не электрики, то телевизионщики или трубочисты в доме дипломата побывали. Если он — главный организатор аукциона, ему выгодно, чтобы все знали о посторонних, побывавших в его доме. Я попросил дипломата обзвонить коллекционеров, живущих в пригороде, и проверить, все ли у них на месте.

— Значит, существует какая-то бригада электриков? — спросил Метелкин.

— Думаю, нечто похожее происходило и в Питере. Тебе, Женечка, надо провести параллель между московской обстановкой и питерской. Должны быть общие детали, если план составляла одна голова.

— Как все оказывается серо, — кисло произнесла Настя. — А как красиво начал. Мы сами будем участвовать в аукционе?

— Постараемся. У нас в руках будет очень дорогой лот. С ним нас допустят до аукциона, если мы узнаем место торгов.

— Какой лот?

— А это то самое предложение, которое я выдвинул коллекционерам, и они не смогли от него отказаться. Нам дадут наживку. Один из фалеристов, председатель питерского общества, готов под настоятельным давлением коллег вручить нам принадлежавший графу Зубову орден Святого Андрея Первозванного с лентой, цепью и бриллиантами. На аукционе он станет вторым по значимости после ордена Бутурлина. Конечно, орден будет застрахован, но страховку за него не выплатят, если только не докажут, что его выкрали из-под замков и хозяин соблюдал все правила. Это то, что нам надо. Скандал в связи с кражей уникального раритета. Такой бомбой мы сможем оглушить главного заказчика и организатора аукциона. Он-то этого ордена не крал. Значит, кто-то из его людей решил заработать на его торгах и тайно. Недоверие в стане врага равно землетрясению.

— Ход неплохой, — равнодушно согласилась Настя. — А какие гарантии мы можем им дать в том, что орден вернется к хозяину целым и невредимым?

— Мы дали гарантию вернуть все коллекции, выкраденные девятого мая. Вознаграждение в миллион долларов. Других вариантов я не рассматриваю, и их быть не может.

Настя развела руками:

— Пожалуй. Получить вместо миллиона долларов врагов в лице профессоров, писателей, генералов, дипломатов, банкиров и страховщиков? Помилуй Бог! Это же конец!

— О конце думать рано, мы еще не начали.

9

Ксения провела оперативников на пятый этаж. В длинном коридоре похожих дверей можно было насчитать с два десятка.

— Что это? — спросил Сухоруков.

— Общежитие. Когда-то здесь жили студенты, потом его купила фирма «Стройинвест», — пояснила Задорина. — Удобное место в центре Москвы. Общежитие хотели снести, а на его месте построить элитный жилой дом. Но пока строительная организация устроила здесь общежитие для нелегалов. Не для сброда без специальностей, нанимаемых на привокзальных толкучках, а для специалистов — прорабов, крановщиков, экскаваторщиков. Одним словом, для деловой рабочей силы. Сейчас здесь затишье, все разбежались. Ясное дело, никто из них не имеет подлинных документов с официальной регистрацией. Осталась дежурная и главный свидетель. Он сбежать не решился, чтобы его ни в чем серьезном не обвинили.

Возле одной из комнат стоял милиционер.

— Тут уже порядком натоптали, так что можно зайти всем вместе.

Милиционер открыл дверь высокому начальству.

Комната метров двадцати, широкое окно, посередине стол, стулья, вдоль стен койки. На столе не убрано. Стаканы, бутылки, закуска. И мухи. Запах стоял невыносимый. Ксения прикрыла нос платком. На четырех койках лежали люди, одна пустовала.

— Окно-то можно открыть, — сказал Кораблев.

— Без твоего разрешения, Алик, мы не стали.

Полковник подошел к окну и распахнул его. Врач начал осмотр.

— И что говорят свидетели?

— Сосед сегодня утром постучал в эту комнату и зашел, — стала рассказывать Задорина. — Он вернулся с ночной смены, хотел разогреть себе завтрак, а спичек не оказалось, чтобы зажечь газовую плиту. Запах его смутил. Толкнул одного из спящих, у того рука откинулась и повисла над полом. Он за руку его взял, а она холодная. Побежал к дежурной. Ну, дальше понятно. Мне сводку принесли. Доложили обстановку. Я решила приехать. Нехорошее предчувствие подтолкнуло.

— И что говорит консьержка?

— Врать побоялась. Приходил к ней какой-то тип пятого мая. Сунул деньги и попросил комнату на пятерых. Только чистую, светлую, без единой пылинки и со свежим бельем. На праздники многие разъехались, да и так свободные комнаты имелись. Женщина сделала уборку, навела порядок. За хорошие деньги можно постараться. Восьмого числа около одиннадцати вечера приехали шесть человек. Один из них тот, что ей деньги заплатил. Она выдала ключи. На вид обычные ребята из рабочих, все трезвые, без вещей. Лифта в общежитии нет, они пошли пешком. Документы она не спрашивала, привыкла работать с нелегалами. Вот и все. Больше она их не видела. Ну а в праздники здесь никого не было. Консьержка посадила внизу знакомого старика, из тех, что по помойкам пустые бутылки собирают.

— Ну что, Виктор Николаич? — обратился Марецкий к медику.

— Я думаю, в ту же ночь они и погибли. Скорее всего, отравились очень токсичным препаратом.

— Стало быть, четверо суток лежат.