Блеск и будни - Фред Стюарт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ему надо дать время, Сибил, — урезонивала ее Сидония. — Он упрямый и импульсивный, и он любит эту Лизу с детских лет.
— Все равно как ты с Эдгаром, — вставила леди Неттлфилд, обращаясь к дочери.
Сибил нахмурилась.
— Пожалуйста, не впутывай в этот разговор Эдгара Масгрейва, — попросила она. — За него я тоже не пойду.
— Давно пора, чтобы ты вышла хоть за кого-нибудь, — буркнул ее отец, отпив глоток портвейна. — А если хочешь знать мое мнение, то тебе стоит просто кинуться Адаму на шею. Сдается мне, что он обладает всем, что могла бы пожелать здравомыслящая — и даже бестолковая — женщина.
— Но он же меня не любит, — упрямилась дочь.
— Что такое любовь? — фыркнул отец. — Когда ты доживешь до моих лет, то от любви останется лишь туманное воспоминание, как о зуде юношеских лет.
— Что?! — воскликнула его жена.
Лорд Неттлфилд поднялся на ноги, его живот вывалился из расстегнутого сюртука.
— Сибил, ты дважды отказала лорду Дадли, а я оба раза умолял тебя согласиться. Господи, у него же двадцать тысяч акров…
— Лорд Дадли нагоняет на меня скуку, — прервала его Сибил.
— Ах, вот как? Ну, молодая леди, разрешите мне сказать, что ваша несговорчивость начинает надоедать и мне. Мне надо выдать замуж троих дочерей, а это чертовски дорогостоящее занятие. Сидония сказала мне, что можно обойтись без приданого, если ты пойдешь за Адама. Он прекрасный молодой человек, богатый, обладатель титула. Тебе уже двадцать, и ты можешь засидеться в девках. Как ты думаешь, сколько еще таких лакомых кусочков, как Адам, упадет на твою голову?
При упоминании о ее возрасте выражение лица Сибил стало ледяным.
— Возможно, я предпочту остаться старой девой, — выпалила она.
— И жить в задних комнатах за счет своих родственников? Не очень привлекательная перспектива, моя дорогая, — возразил отец. — Нет, Сибил. Ты дьявольски горда. Всегда была такой. Ну, я не стану заставлять тебя венчаться с кем бы то ни было. Но я буду очень огорчен, если твоя глупая гордость помешает тебе пойти за мужчину, за которого любая другая женщина просто ухватилась бы зубами и ногтями. Чрезвычайно огорчишь. Мне больше нечего сказать по этому поводу.
— Конечно, — подхватила Сидония самым любезным тоном, поскольку Сибил чуть не плакала, — ты ведь неравнодушна к Адаму?
— Если хотите знать правду, — выдавила из себя Сибил, — я обожаю его. — Все уставились на нее. — Но неужели вам непонятно, как мне неприятно сознавать, что он думает только о мисс Десмонд?
Наступило молчание.
— Если дело только в этом, — продолжала Сидония, — то для меня, например, совершенно очевидно, что ты должна выйти за него и влюбить в себя. Так уже делали, и не раз.
— Да, — с энтузиазмом поддержал ее лорд Неттлфилд. — Сидония права. Заставь Адама полюбить себя. Соблазни его, черт побери!
— Это шокирует, — пробормотала его жена.
— Любопытный вызов, — добавила Сидония.
Сибил выпрямилась.
— Хорошо, я принимаю этот вызов. Я обвенчаюсь с Адамом. И клянусь, что придет время, когда он полюбит меня больше, чем Лизу Десмонд.
— У тебя очень хорошая природная осанка, моя дорогая, — похвалил Люсьен Делорм Лизу, — но запомни: ты станешь показывать модели самой императрице, поэтому твоя осанка должна стать безупречной, так?
— Я стараюсь изо всех сил, — отозвалась Лиза, которая ходила по кругу, положив книгу на парик, который смастерил для нее Люсьен. Дело происходило в его ателье, на втором этаже дома, расположенного на улице Касетт в Париже. Два сотрудника Люсьена — женщина средних лет и юноша-подросток деловито укладывали изысканные платья в большие кожаные сундуки, а Люсьен наблюдал, как Лиза отрабатывает походку.
— Императрица — самая элегантная женщина в Европе, и если я стану ее портным, то наживу большое состояние. Многое зависит от тебя, моя дорогая: ты будешь демонстрировать мои модели. Поэтому представь себе, что ты сама — императрица.
«Императрица, которая скрывается от закона», — подумала она.
— Henri! Imbécile! Prends garde![3]
Юноша чуть не уронил платья на пол.
— Простите, Люсьен.
— Все такие нервные! — простонал Люсьен, заламывая руки. — Вы как будто сговорились расшатать мне нервы! Стройнее, Аделаида! Стройнее! Ты — императрица и должна ступать соответственно. Через два дня мы будем уже в Биаррице показывать модели для Евгении. Всего через два дня! Двигайся, как императрица! Говори: «Я императрица».
— Я императрица, — повторила Лиза, ступавшая так напряженно, что у нее разболелась спина.
— Ваше Величество, прибыл месье Делорм со своей коллекцией одежды, — объявила мадемуазель Бувер, приближенная императрицы.
Мария Евгения Игнасия Аугустина, в прошлом графиня де Монтихо, а теперь императрица Франции, повернулась, сидя за столом в кабинете на своей вилле в Биаррице, и улыбнулась.
— Хорошо. Пригласите сюда месье Делорма.
Очаровательная тридцатилетняя жена императора Наполеона III поднялась. Потрясающая женщина с царственной осанкой, высокая, стройная, с длинной округлой шеей.
Дочь испанского гранда, невестка герцога Альбы, она обладала природным стилем, живостью интеллекта и огненно-рыжими волосами. Ее венчание в 1853 году со вновь провозглашенным императором Франции удивило все царствующие дворы Европы. Но счастье улыбалось этой паре «авантюристов», как их все еще часто называли заочно. Вторая французская империя пребывала в зените своей славы. И как раз прошлой весной Евгения обеспечила преемственность династии, родив мальчика, наследного принца для трона своего отца.
— Ваше Величество, — произнес Люсьен Делорм, кланяясь при входе в зал с высоким потолком, окна которого выходили на Атлантический океан. Евгения протянула ему руку, которую портной поцеловал.
— Месье Делорм, я приготовилась быть ослепленной вашими творениями, — заявила императрица.
— Ах, Ваше Величество, ослепляет ваша красота, — проговорил Люсьен, привыкший к беспардонной лести. — Все мои скромные наряды затмевает ваша улыбка.
— Тогда, возможно, я буду продолжать пользоваться услугами мадам Пальмир, — подзадорила Евгения, намекая на одну из двух официальных портних двора, чью монополию Люсьен надеялся подорвать.
— Но ведь Ваше Величество желает вдохновить промышленность французских мод, а не губить ее серостью, — возразил Люсьен.
Евгения рассмеялась.
— Мой дорогой месье Делорм, вижу, что вы настоящий скорпион с жалом. Но давайте больше не будем попусту тратить время: я с нетерпением жду показа ваших изделий. Где ваши эскизы?