Блеск и будни - Фред Стюарт

Адам покраснел.

— Прости, Сибил.

— Ты не отрицаешь этого?

— Нет. Я вижу ее во сне. Я пытаюсь не думать о ней, когда бодрствую, но сны мне неподвластны.

— С моей точки зрения, ничего нет более нудного, чем ревнивая жена, но я не вижу оснований, почему надо постоянно повторять имя одной и той же женщины даже в моей кровати. Я проведу остаток ночи в другой комнате.

— Сибил, я сожалею. Я стараюсь…

— Возможно, когда ты возвратишься из Индии, тебе удастся освободиться от этого наваждения. А пока что, спокойной ночи.

Она взяла лампу и вышла из спальни. Оставшись один, Адам подошел к окну и прислонился к оконному переплету. Сжав кулаки, он зажмурил глаза.

Когда он их раскрыл, в них блестели слезы.

В другой спальне, в соседней комнате, Сибил опять разревелась.

— Значит, вы хотите на мне жениться? — спросила Лиза неделей позже, когда Джек Кавана опустился перед ней на одно колено. Они обедали в шестнадцатом кабинете кафе «Англэ», по словам некоторых, самого лучшего ресторана в мире. Лиза только что съела порцию креветок, приготовленных Адольфом Дуглером, опять же, по мнению некоторых, лучшим поваром в мире.

— Аделаида, драгоценная моя, у меня от тебя просто дух захватывает, — воскликнул Джек, молитвенно сложив на груди руки. Его глаза покраснели от выпитой бутылки «Шато лафит» — в кафе «Англэ» имелся подвал на двести тысяч бутылок, и вино можно было подавать на столы по миниатюрным рельсам. — Думаю, что я влюбился в тебя с первого взгляда. Но эту минувшую неделю… ну, я ни о чем другом не могу думать, как только о тебе. Ты ослепила меня. Пожалуйста, скажи, что станешь моей.

Как ни странно, но она видела, что он говорит это серьезно. Джек безумно влюбился в нее. Его предложение звучало соблазнительно. Человек приятной наружности и богатый, может быть, не совсем отесанный, но ведь и Адам был не из вышколенных. Она встала из-за обильно уставленного блюдами стола, прошла по устланному ковром полу к зеркалу, чтобы взглянуть в него. Она знала, что этот кабинет — один из самых знаменитых в Европе. Шестнадцатый номер в кафе «Англэ» — «le grand Seize»[4], как он был известен в Париже, — нередко становился местом совращения дам. Джек не один раз за прошедшую неделю старался соблазнить ее, но она не сдалась. А теперь ей надо было принимать решение, потому что он скоро должен возвращаться в Америку. Америка для человека, которого разыскивала английская полиция, выглядела вполне привлекательно, хотя мысль о том, чтобы выйти замуж за рабовладельца, вызывала у нее некоторое беспокойство. Однако Джек успокоил ее, сказав, что с рабами «не строг», как он выразился. Джека она не любила, но суровый факт заключался в том, что ее беременность становилась заметной. Она отчаянно нуждалась в отце для своего ребенка, и вот перед ней на одно колено опустился Джек, предлагая безопасность, законность и благосостояние. Лиза решила поступить с ним справедливо, частично открыв ему правду.

Она обернулась к нему:

— Я польщена, что удостоена чести, сэр, услышать ваше предложение. Но перед тем как ответить вам, считаю, что должна рассказать о себе правду. Меня зовут не Аделаида Маркхэм. Я придумала это имя, когда скрылась из своего дома в Англии.

Он медленно поднялся на ноги.

— Почему вы убежали из дома? — спросил он.

— Я обнаружила, что забеременела.

Он моргнул.

— От кого ребенок? — спросил Джек глухим голосом.

— От англичанина, которого, возможно, я никогда в своей жизни больше не увижу.

Она увидела, как он сжал кулаки. На лбу его выступила испарина. Он молчал почти целую минуту. Наконец прошептал:

— Позволите ли вы мне объявить о своем отцовстве?

Она заколебалась, потом ответила:

— Да. Почему бы и нет?

— Сохраните ли вы это в секрете?

— Да.

— Поклянетесь ли вы мне, что у вас никогда не будет другого мужчины, пока я остаюсь вашим мужем?

Она вся напряглась.

— Сэр, хотя я и не невинна, — произнесла она, — но никогда не стану обманывать. Конечно, я буду выполнять свои брачные клятвы.

Он лишь на мгновение проявил нерешительность, но затем кинулся к ней, заключил ее в свои объятия и прижал свои пахнущие вином губы к ее губам в страстном поцелуе. Потом вздернул голову и завопил:

— Яаху! Я-а-ху! Я оторвал себе самую красивую невесту в мире! Ах, радость моя, когда мои друзья дома, в Виргинии, увидят тебя, они позеленеют от зависти, как стручки гороха. Я-а-ху! Это надо отметить шампанским!

Он позвонил в колокольчик.

— Черт побери, — ухмыльнулся он, — не романтическая ли возникла ситуация? — Она заметила, что по мере опьянения его речь становилась все более простонародной. — Ты станешь самой замечательной штучкой во всем Глучестерском графстве! Но постой-ка, я даже не знаю твоего настоящего имени! Я же не смогу жениться на тебе, если не узнаю твоего имени, верно? Как тебя зовут?

— Елизавета Десмонд.

— Елизавета… Мне нравится это имя.

— Друзья зовут меня просто Лиза.

— Лиза, — он слегка вздохнул. — Послушай, любовь моя, это имя мне кажется самым прекрасным из всех, которые я когда-либо слышал. Самое красивое имя в мире. Я-а-ху!

«Я приняла правильное решение, — сказала она себе. — Да, уверена, что верное. Тогда почему же я сразу начинаю сомневаться?»

Глава пятая

Адам облокотился о борт корабля «Юпитер» и смотрел, как скользит мимо берег Темзы, гадая, что ждет его в Индии.

Хотя он и сказал Сибил, что второй убийца-сикх вернулся в Индию, доказательств этого у него не было. Не знал он также, имеются ли другие таггис в Лондоне, которые охотятся за ним и «Глазом идола», который он носил на себе в специально сшитом для этой цели поясе. Прошло уже шесть недель с того времени, когда убили его деда, но Скотланд-Ярд в лице инспектора Себастьяна Куеда, которому поручили это дело, все еще не располагал ни одной версией того, кто же стоит за этим убийством. Чтобы сбить со следа сикхов, Адам не только пустился в путь под своей старой фамилией Торн, а не под привлекающим большее внимание титулом «лорд Понтефракт», но и купил билет на «Юпитер», на котором было несколько дешевых кают для пассажиров в отличие от шикарного лайнера «Звезда Востока». К сожалению, он терял из-за этого много времени. Пароход «Звезда Востока» шел из Лондона в Александрию, Египет, откуда пассажиры ехали в Суэц через Каир по недавно построенной железной дороге, а оттуда уже плыли до Бомбея, потратив на дорогу в общей сложности два месяца. Но «Юпитер», на котором находилось множество грузов, должен был тащиться вокруг всей Африки, а стало быть, по Индийскому океану до Калькутты через Цейлон, а на это в общей сложности (с учетом ветров, так как «Юпитер» не был оборудован паровыми машинами) уходило полгода. Адам прихватил с собой книги по истории Индии, самоучители языков этой страны, решив с пользой провести время и как можно больше узнать об Индии.